Ставшими вдруг неуклюжими руками Тимур взял с подноса вторую чашу. Наклонился к роднику. На мгновение замер, не донеся сосуд до поверхности, разглядев наконец, что струилось под их ногами.
Источник, питавший реку, что стекала с великой горы. Источник, носящий то же имя. Источник, отливающий глубокой аметистовой чешуей, и недружелюбными мыслями, и таким концентрированным, насыщенным информационным потоком, который ему не доводилось видеть даже у маяков.
Вознеся, вопреки самому себе, короткую молитву, Тимур зачерпнул тело ками в скромную деревянную чашу и выпрямился, поднося прозрачный информационный код к губам невесты.
Кимико вопросительно, ищуще вглядывалась в его лицо. Бессилие и усталость прорвались на мгновение сквозь безупречную маску. Тимур попытался изобразить успокаивающую улыбку, но, сжав пальцы на веере, она сделала первый глоток.
Темные глаза затуманились, обратились к чему-то далекому. Что она сейчас переживает? Похоже ли это на его опыт? Насколько иным видит мир дочь Фудзивара, насколько открыто для нее то, что ускользнуло от внимания неуклюжего пользователя?
Перед вторым глотком невеста не показала своей неуверенности. Лишь покачнулась — не от слабости, а будто потеряв ориентацию в пространстве.
Тимур поймал себя на том, что гадает о ее первом замужестве. Он знал, что церемония была тайной. Нобору привел невесту к кому-то из ками-покровителей Кикути, чтобы тот стал единственным свидетелем их клятв. Никаких изменений в Паутине, никаких следов. И тем не менее союз был законным во всех значениях, которыми только может Акана наделить это слово.
О чем думала Фудзивара Кимико, во второй раз омочив губы в священной чаше? Вспоминала? Сравнивала? Горевала?
Она допила последний глоток, какое-то время стояла, будто слепая. И вдруг начала медленно оседать. Чаша покатилась по камням, когда Тимур подхватил женщину — свою жену! — под руку. Но она уже пришла в себя, выпрямилась, отстраняясь, но не пытаясь высвободить запястье. Легким движением головы отвела его обеспокоенный взгляд.
Пение ками и голоса гостей начали проникать сквозь окутавший двоих ритуал. Церемония была закончена. Старый хранитель семьи Канеко провозгласил их мужем и женой. Мысль слишком дикая, чтобы принять ее вот так, как свершившийся факт.
Потребовалось почти болезненное усилие, чтобы начать замечать что-то, помимо застывшей рядом фигуры. Медленно, все еще удерживая ее руку, Тимур вернулся к гостям. Натолкнулся на широко распахнутые глаза кузена, будто на якорь в буре неуверенности. Губы Коити беззвучно шевельнулись: «Удачи, брат».
И неслышно прозвучало знакомой, прорвавшейся вдруг сквозь неуверенность иронией:
«Она тебе явно понадобится».
Пение ками нахлынуло волной, достигло наивысшей полноты звучания. Коити вместе с остальными присутствующими горстями бросал в небо мелкие монетки, выкрикивая здравицы. Молодожены церемонно поклонились. И растворились в жемчугах облаков, выйдя из храма Фудзивара в реальный мир.
Тимур медленно открыл глаза. Какое-то время размеренно дышал, пытаясь уловить, что же именно в нем изменилось. Поднял руку, поднес к лицу. Здесь, в физическом мире, на пальце не было и не могло быть кольца. Так почему же он все еще ощущал обжигающую тяжесть?
Осторожно, почти опасаясь, попытался активизировать защитную систему. Та не потребовала даже перезагрузки, ожив с первого же прикосновения. И на запрос о неполадках чирикнула: поздравляю с вступлением в брак. Желаю долгого счастья и плодородия.
И как прикажете реагировать на такое?
Руки тянулись перенастроить приложение, не выполняющее базовых функций, но не поможет ведь. Если только он полностью не изолирует программу от Сети, через пару недель пребывания в аканийском информационном пространстве код будет переписан в соответствии с Протоколами Кикути.
Жених — нет, муж! — запустил пальцы в непослушные волосы. Со злостью дернул. Глупая церемония должна была быть пустым обычаем. Фанаберией древнего клана, формальностью, о которой просила Кимико. А он уступил, не считая вопрос достойным спора.
Только отчего-то ему кажется, что Канеко Тимур умер там, на горе-храме, когда, произнося бессмысленные клятвы, повторял про себя: «Я должен ее защитить». И что теперь делать тому, кто занял освободившееся место?
Советник поднялся, прошелся несколько раз по комнате. Личные владения госпожи Кимико, являвшиеся ранее одним из многочисленных поместий Фудзивара, отошли теперь в их совместное пользование. На том, чтобы жить в этом доме, тоже настояла она. Здесь Тимур готов был спорить всерьез, не считая поместье достаточно безопасным.
— Разве я не достаточно наглядно продемонстрировал, сколь несовершенна ваша система защиты, госпожа?
— Вы сможете ее усовершенствовать. Если того захотите.
— Смогу. Но ваше поместье строилось как дом, а не как крепость. Даже при условии самой совершенной охранной системы здесь не выдержать серьезной осады. И, конечно, первая же орбитальная бомбардировка…
— Советник, если дело дойдет до атаки с орбиты, мы уже проиграли. Вы не можете не понимать — сейчас главная защита в том, чтобы не показать, сколь многое мы скрываем. Будем обычной, спокойной семьей, что живет в своем доме, а не прячется в камере жизнеобеспечения где-нибудь в шахтах Мицуба. Потому что если нас начнут искать серьезно, то найдут в любом случае.
Как нашли Нобору.
И он уступил, особенно после того, как господин Фудзивара поставил свой ультиматум: его дочь не должна вести образ жизни какого-нибудь полунищего пользователя.
До того как пришло время предоставить будущему тестю аудит собственных финансов, Тимур, честно говоря, считал себя достаточно обеспеченным.
Считал он явно неправильно.
Сбережения последних лет могли казаться вполне приличным состоянием парню, с детства привыкшему к очень жесткому бюджету. Владыка Фудзивара, взглянув на них, вежливо поинтересовался, какие еще источники дохода есть у господина советника. Господин советник в ответ спросил, сколько уважаемый владыка клана готов был бы заплатить за написанную Железным Неко узкоспециализированную программу или, скажем, пересмотр охранных систем Фудзивара. А потом назвал три малых гильдии и самурайский клан, которые предложили на порядок больше. Если госпоже дочери вдруг потребуются деньги, то она может не беспокоиться — супруг был более чем способен их заработать.
Любящий отец в ответ вздохнул и отписал новобрачным приданое, от которого наивный пользователь Канеко потерял дар речи. Среди списка активов и владений была и дарственная на поместье, которое он так лихо взломал, дабы бросить к ногам госпожи свою руку и сердце.
