— Этот разум считает вас врагом.
— Так точно. Но это не имеет значения. Этот разум враждебен ко всему чужому — особенно к тому, что меняет положение. Это вредит ему — нарушает его связи. Но он способен к обучению — он расширяет подходы к неизвестному, изучая его.
— Вы установите с ним дружественный контакт.
— Так точно. Только не сразу. После правильной расстановки сил. Он должен четко понимать, с кем имеет дело.
— Что это значит?
— Ваш подход не нуждается в силовом показе — вам не нужно пугать уничтожением, когда вы и правда собираетесь уничтожить. Я уничтожать не собираюсь — мне нужно только показать, что я могу это сделать. Но показ моей силы — моя агрессия вызовет ответную агрессию, которая должна быть подавлена на корню — заранее подавлена, еще до проявлений. Этот разум не только увидит проявления моей силы, но и будет вынужден дать мне время для объяснений — просто, некуда ему деваться будет.
— Это серьезное вмешательство.
— Не более серьезное, чем прямое уничтожение, которое не слишком заметно со стороны. Шесть точечных ударов по разуму — все, что мне требуется. У нас с вами по сути одни и те же методы. Только вы бьете мыслью, а я — другим оружием. Хотя в корне похоже и наше оружие — излучение. Мысленное излучение или…
— Что вам требуется, Айнер?
— Мне нужны истребители. Тяжелые истребители межзвездного полета по образцу наших «белых медведей». Нужны мыслящие машины с функцией ментального контроля и управления. Техника, способная перемещаться с равно высокой скоростью и в безвоздушном пространстве, и в атмосфере этой пустынной планеты.
— Какие?
— Без разницы.
— Айнер, вы планируете поднять эскадрилью тяжелых истребителей и применить оружие. Вы нанесете этому разуму непоправимый ущерб. Вы начнете войну, Айнер. Вторжение. Захват.
— Так точно. Но это будет временное вторжение, временный захват. Я нанесу этому разуму ущерб, но поправимый. Этот разум быстро восстанавливает поврежденные участки — в этом я убедился опытным путем.
— Вы получите полномочия для проведения операции. Но ответ держать перед нами вы будете жизнью.
— Применяете ко мне мою тактику… Согласен. Беру полную ответственность.
Запись № 11
04.10.1 год Эры Единства 09:00
Встал в стременах, всмотревшись вдаль… Не могу понять — приблизились смерчи или просто увеличились… Слишком ярко озарена пустыня, и не понятно, где начинаются, где кончаются эти шесты, распорками стоящие между небом и землей… Нет, расстояние определить не могу. Ну и черт с ним. А то глаза уже слезятся от яркого зарева, несмотря на затемнитель. Еще и Замухрышке сияние звезд в голову ударило… Мой зверь отчаянно бьем когтями зеркало, видно, считая его обычным камнем… Он роет нору в пыли, стараясь скрыться под землей от ненавистного ему яркого света. Его почти слепые глаза закрыты и затемнены, но даже пропущенные затемнителем жалкие обрывки света тревожат его. Он создан блуждать по подземным коридорам пустошей Штрауба и отрогов скал Валсхайма — среди темных озер и холодных ручьев, ища блеклых червей и схожие с ними корни растений. Руггеры не знают вечных и вечно сияющих льдов Хантэрхайма… Им не слишком хорошо знакомы и территории Шаттенберга — они не посягают на тундру, где блистающий снег редко открывает рогатые мхи. Руггеры занимают полосу каменистой лесотундры территорий Штрауба — до границ синих еловых лесов. А это местность достаточно прохладная, часто подернутая туманной дымкой и сумраком. Горящая огнем зеркальная пустыня — одно мученье для моей зверюги… особенно близь рубежей стабилизационного поля, где зной с сиянием невыносимы. Ему чуждо это место. Но мне хорошо знакомо и это сияние, и этот обжигающий… не важно — мороз или жар, обжигает и то, и другое.
Я вымотался. Но теперь до того, что мне порой нужно спать, никому дела нет — даже мне самому. Теперь — это дело принципа. И я обязан доказать правоту. Просто, доказать правоту — теперь мой единственный вариант. Мою казнь, гибель этого разума и крушение порядка каменных глыб — я за варианты не считаю.
— S9, пустыня завершает восстановление нарушенных связей.
— Отлично. Так я и думал. Этот разум способен к восстановлению… как мы. Мой план верен…
— Не сравнивай эту пустыню с собой — этот разум другой.
— Но похожий…
— Ты не знаешь.
— Точно, нет. Но это я скоро исправлю.
— Не предпринимай ничего до этого.
— Не могу. Мне почти не дано времени.
— Откажись. Прими наказание.
— Ты еще не знаешь, что я задумал.
— Тебе передали в подчинение эскадрилью тяжелых истребителей.
— Точно. Они говорят за меня. И, похоже, много лишнего говорят… Но пустыня — определенно наш враг, угрожающий нашему порядку. И я призван бороться с ним, блокируя его угрозы.
— Но ты мыслишь прямо, как простой лейтенант армии AVRG.
— Я и есть — лейтенант армии AVRG.
— Ты высший офицер — ты S9.
— Я боевой командир — и точка.
«Защитник» устремил на меня холодный взгляд…
— Системой низшие офицеры посылались лишь в бой с хорошо известным врагом. Для борьбы с врагом неизвестным посылались только высшие офицеры, исходной задачей которых стояло — определить, что это такое — неизвестный враг.
— Я определил врага, D40… он схож с нами — с людьми… И я убедил стражей, приведя веские аргументы, поручить проведение операции мне. Но для них это только новый путь, параллельный их обычным путям. А для меня — это теперь все. Я поручился за дело жизнью… Потому что оно важнее, чем моя жизнь. Я докажу, что все может быть иначе! Докажу, что, устраняя угрозу, не обязательно уничтожать, повторяя тактику, примененную к нам! Что каким бы ни было гиблым дело, какой бы пропащей ни была ситуация — это возможно исправить и изменить!
— Не лучами тяжелых истребителей.
— Иначе никак! Это правило подчинения — кнут и пряник! И кнут стоит первым в этом коротком списке! Я начал с кнута — и был прав! С одного начнешь — другим кончишь! Сначала подманить сахаром, а потом огреть хлыстом — не годится! Я выбрал другой вариант! Сначала — хлыстом, потом — сахаром! И я не ошибся с выбором!
— Ты ошибся изначально — с тем, что надо подчинять.
— Альтернативой подчинению стоит — уничтожение! А сила — самый короткий и скоростной путь не только к уничтожению, но и к убеждению!
— Этот путь не надежен.
— Он послужит только тропой — крутой и обрывистой, зато потом по этой тропе будет проще проложить дорогу. Мне почти не дали времени, чтобы я мог узнать этот разум и подступиться к нему иначе. А этот подход верен для всех и для всего.
