Сильвестр на мгновение задумался.
— Все защитные системы используют известную энергию — солнечную, лунную, энергию ядра земли, космический поток, наконец. Но это… — дух смотрел на изображение атомов. — Это энергия не естественная для нашего мира. Я бы отнес её к уровням мироздания, находящимся за известными нам, и как ни странно я знаю эту структуру.
— Откуда же? — спросила Ровена.
— Триста лет назад она появлялась в наших широтах, но потом исчезла так же бесследно…
Сильвестр говорил с явным с сомнением.
— Могу поклясться, господа, что это энергия Араэля.
Гедеон вопросительно вскинул бровь.
— Мифического камня?
— Камень был воплощением, сосудом, содержащим эту энергию, — поправил его дух. — Сама же она была вызвана в наш мир из глубины вселенной.
— Отлично, — кивнул Рафаэль, — у нас мифический демон разгуливает.
Сильвестр покачал головой.
— Я не ручаюсь, но иных предположений у меня нет.
Золотое сияние в теле духа мягко гасло.
— Советник, вам пора, — с тревогой произнесла Ровена. — Уходите в отдаленные параллели, рассредоточьтесь. В таком виде вам здесь оставаться нельзя.
Сльвестр поклонился девушке.
— Я желаю вам удачи. Мне жаль, что я не смогу помочь в этом деле.
— Уходите, — стражница улыбнулась. — Мы не подведем вас.
Дух растаял в сиянии, оставив людей в раздумьях.
— Что-то страшно мне, — произнес Алексей. — Хранитель нас еще ни разу не покидал.
Ровена обратила внимание на повторяющуюся видеозапись. Камера вышла достаточно далеко за край попасти, чтобы захватить неясные очертания нескольких линий, пересекающих её и темное пятно, подходящее к самому столбу.
— А это что?
— Тоже не знаю, — Гедеона и самого это не радовало. — И осветить не можем, потому что энергия прожекторов утекает в столб мгновенно.
— Может, факелы сделаем? — предложил Рафаэль.
— Нет, — усмехнулся Турмистров, — через два часа взойдет солнце.
* * *
Солнечный свет, наконец, показал обе пропасти до самого дна. Глубина второй была не меньше пятидесяти метров. Где-то в десяти метрах начинались элементы конструкции. Из толщи земли выходили железные мосты, соединяющие небольшие площадки, трубы и опоры под ними. Люди ходили вдоль края.
— Что за коммуникации? — Ровена разглядывала трубы.
Несмотря на детальное знание всех планов вокзала, она не могла связать видимые элементы ни с чем на схеме. Да и расстояние от поверхности было приличное.
Рафаэль покачал головой:
— Что бы это ни было, это старье. На вид всей этой арматуре лет триста. Может, коммуникации предыдущих сооружений?
— До две тысячи пятнадцатого года здесь были только обычные жилые дома старого города, — Ровена присела на край. — Да и глубина залегания труб не подходит, больше напоминает коммуникации какого-то крупного завода, но здесь ничего подобного никогда не строилось. Изначально место вообще было пустырем. Огромное владение семейства, как там его звали… Валей. Эмигранты.
— Зубрила, — засмеялся Рафаэль.
— Люблю историю родного края, — улыбнулась Ровена. — Ладно, у меня есть идея.
Поржавевшие конструкции на дне пропасти навели на мысль.
Старые планы спали под пылью на самой верхней полке самого дальнего стеллажа архива. Чертежи девятнадцатого века нисколько не испортились, но старая бумага была мягкой и требовала особого обращения. Так что архивариус Курст не позволил даже к ней прикоснуться. Он сам разложил планы на столе, вытанцовывая вокруг стражей на своих козлиных копытцах.
— Итак, господа, чем могу помочь?
Архив был местом тихим, уединенным, а иногда и совсем забытым. Библиотека вокзального комплекса, конечно, пользовалась популярностью, но комнаты со священной для любого архива пылью редко видели посетителей. Архивариус Курст, более похожий на фавна половиной тела, все же им не являлся, представлял вид шотландских урисков, и в отличие от фавнов, любящих развлечения погорячее, предпочитал добрую книгу в тяжелом переплете и стаканчик глинтвейна под светом люстр архива. У этого господина можно было получить много полезной информации.
— Урок истории, господин Курст, — сказала Ровена, — первая постройка на участке, на котором ныне стоит… стоял Марианир — дом князя Валея?
— Совершенно верно, уважаемая госпожа. Первая и единственная. Сразу после сноса дома в том же девятнадцатом веке новым владельцем здесь ничего не строилось до Марианира.
— А новый владелец?
— О… — Курст довольно потер руки, — одиозная личность, барон Корф.
— Знакомые имена, — произнес Рафаэль, — по-моему, эти ребята засветились в истории кучей безумных идей.
Архивариус заметно надул губы.
— Я бы сказал по-другому.
— Ладно, ладно, — Ровена успокоила страсти, — насколько я помню, они оба являлись ведущими членами Библейского общества при Александре Первом?
— Да, — согласился Курст, — хотя официально возглавлял общество в России князь Голицын, многие полагают, что духовным лидером был все же барон Корф. И он действительно приобрел особняк Валея после таинственного исчезновения князя и всей его семьи. Но через двадцать лет буквально сравнял дом с землей. Участок был передан им по наследству князю Голицыну, который в свою очередь продолжил традицию передачи. Полагаю сейчас бы здесь по-прежнему был пустырь, если бы не стечение обстоятельств. В две тысячи тридцать втором году наследник скончался, не успев передать землю, так что по закону она отошла в государственную собственность и вот результат — земля Валея украшена величественным сооружением…
— Которое кто-то гробит, — заметил Рафаэль. — Вы уверены, что никто из владельцев не строил здесь какой-нибудь завод, ну, хоть фабрику?
— Нет, исключено, хотя… — Курст внезапно задумался. — Конечно, в официальных источниках не может быть упомянуто абсолютно все, но я тут недавно перечитывал торговые книги.
Он увлеченно полез на верхние полки, а Рафаэль покрутил пальцем у виска.
— Торговые книги…
Ровена усмехнулась.
Архивариус вернулся с толстенным фолиантом, и, водя лохматыми пальцами по кривым строчкам начал читать:
— Бутовый камень, железная руда, плавильня… все кузнечное оборудование. Корф приобретал это в течение двадцати лет. Да он состояние свое извел на строительные материалы!
— А участок при этом менялся? — уточнила Ровена.
— Судя по фотографиям, нет, — покачал головой Курст, — не могу объяснить.
— Не надо.
Стражница задумалась, тоже перевернула страницы торговой книги.
