Глава 5
— Дракон, значит? А позволь полюбопытствовать, милая. С чего ты вообще эту чушь взяла? — усевшись в позу лотоса напротив промочившей уже горло Крольц, решил я прояснить ситуацию.
— Твои лукавые речи не введут меня в сомнение, порождение! — патетично выдала мне эта, словно проглотившая лом красавица с идеальной осанкой, в очах коей плескалась… сила Луны, как минимум.
— Алё! Я пока тебя ни в чем не убеждаю. Я говорю: с хрена ль ты взяла, что я дракон? — раздраженно выдал я, пощелкав пальцами у нее перед лицом.
— Тебе не…
— Так, понятно. Фанатичка, — едва удержавшись, чтобы не покрутить пальцем у виска, выдал я очевидное заключение. Но ответов на мои вопросы это не давало, поэтому чутка поддав своих коварных феромончиков, я начал ласково выспрашивать. — Поведай-ка мне это свое пророчество, Лузин. Пожалуйста.
— Нет. Нет, я не…
— Та давай, ну чё ты? Тока разок. Угу? — игрался я с концентрацией и дозой, параллельно блистая красноречием.
— Тебе… не… я… никогда…
— Как-как ты говоришь? — с внимательнейшей рожей лучшего на свете слушателя переспросил я.
— Пророчество звучит так:
«Когда однажды взглянешь ты в глаза несчастного создания,
от близости твоей которое трепещет в миг сердечного терзания,
и больше не узнаешь в них того, чьего так и не слышал ты признания,
тогда дарованным клинком виновника пронзи, и проявив старание
спаси всех от дракона, в мир пришедшего согласно древнего предания,
ведь шествуя по судьбам он, запомни, не проявит сострадание!»
— Ага. Угу. Ну-ну, — переваривал я этот бред, который всё же выдала мне своим возвышенным в момент декламации голосом, как видно, истово верующуя во всю эту чушь малышка Крольц, не устоявшая-таки перед моей чудной химией.
В этот момент я всеми силами пытался сохранить самообладание, так как ощущал себя по меньшей мере персонажем автора, который всеми правдами и неправдами пытается притянуть за уши какие-то недостишки в сюжет своего…
Ай, муравей! Кусучий, гад. Полз себе, так и ползи, чего за зад хватать-то? Совсем дикий.
Так о чем это я? Ах да. Уродские стишки какого-то недо…
Да что ж такое! Пчел тут еще не хватало. Летела себе — лети. Больно ведь, зараза такая, теперь нос вот опухнет. Африканские пчелы убийцы, блин, какие-то!
Так вот, стишки эти убог…
Эт чё там, шершень? Хрена ли ОН еще сюда летит(в панике)?
Не ну так-то стишки ничё такие. Со смыслом. А рифмы какие богатые? Прям самый жир! Респект! Чётко! Пацаны ваще ребята… А не, это уже не от туда. В общем, могЁте, зае…
Улетел? Фух. Ладно, о поэзии потом как-нибудь.
— Ты вот скажи мне, лапочка, а в каком тут месте про меня? А? — залечив нос после отмороженной пчелы, наконец решил я продолжить нашу беседу с Лузин, всё также недоумевая о причинах побудивших ее меня травануть.
— Дракон над Чернохолмском. Ты покровительствуешь Чернохолмским. Это всем очевидно, — с видом комсомолки у гестаповской виселицы принялась она отрывисто проговаривать словно вбивая гвозди, да еще и с интонацией обвинителя как минимум на Нюрнбергском процессе, а меня аж покоробило от всего этого, и совесть не слабее той шальной пчелы грызанула меня в какое-то гораздо более чувствительное место. — Ты даровал мне меч. И ты(всхлипнув)… ты подменил Виро-ону-у-у…
— Тю. Да тут же полно в тексте неоднозначностей… Ну не плачь. Всё будет хорошо, — «отполировала» мои душевные муки еще и своими слезами, переносимостью коих я никогда не мог похвастаться, эта всё более не оставляющая меня равнодушным девчонка. — Всё-всё. Успокоилась? Готова слушать?
— Тебе не смутить меня своими лживым речами и обманчивой человечностью, исчадие! — вырвавшись из моих утешающих объятий и как-то беспощадно утерев рукавом слезы, вновь обдала меня ненавистью и решимостью эта наша… прям святая комсомолка(вздохнув).
Эх. Какой материал для подмены понятий и гнилой пропаганды пропадает. Аж булочек захотелось. Не обязательно даже ржаных, обошелся бы и французскими, хрустящими. Чё там она, кстати, успокоилась уже? Ага.
— Всё, мокроту разводить перестала? Значит так, — уязвленный таким вот отношением к себе, вместо того чтобы без затей промыть ей мозги, решился я на очевидную глупость и принялся вести разговоры с тем, кто навряд ли готов воспринимать услышанное, но чью личность я по необъяснимым для себя причинам ни за что не хотел менять. — Начнем с того, Лузин, что я однозначно ни какой не дракон. Я хуже! Далее. В этом так себе… но очень содержательном и нетривиальном стихотворении(проводив глазами пролетавшего мимо крупного шмеля) указывается, что «виновника» нужно пронзить «дарованным клинком». Но! Прямо не указывается КЕМ дарованным! Ну и наконец, Вирону, которую исходя из текста можно лишь с натяжкой притянуть к этой ситуации, убил вовсе не я. Да, та девочка, которая сейчас отзывается на это имя, и есть ее убийца, за что, собственно, и обязана была распрощаться со своей личностью и пока заменить Торпс. Нет, я бы еще понял, если б в стишке было бы что-нибудь наподобие:
«Когда однажды, ты в глаза взглянув влюбленному в тебя созданию,
в них не узнаешь более того, чье так и не услышала признание,
виновника дарованным клинком им ты пронзи тогда, и проявив старание
от демона спаси всех, в мир пришедшего, хоть и не факт, но фиг с тобой, пусть будет: из-за древнего предания,
но знай, коза, полезет кто к нему — и х… хрен тому тогда, а не от Кости сострадания!»
— А-а-а… — с растерянностью в глазах, что-то хотела было спросить очень милая в такие моменты салатововолосая, но была прервана еще не закончившим мною.
— Эт другое дело! Тогда, да. Тогда, сойдет. Но та чепуха, что ты мне тут зачитала — не выдерживает никакой критики.
— Д-демон? — наконец сумела вымолвить вдруг начавшая заикаться Лузин.
— Ага. А чё такого-то? — сделав морду кирпичом и даже зевнув для виду, с индифферентным видом полюбопытствовал я.
— Демон! — с расширяющимися глазами и уже утвердительной интонацией, чуть громче выдала Крольц.
— Ну демон, и чё? Я ж душу твою не выдираю, как впрочем, и у кого-либо из твоих знакомых.
— Демон! — едва не зарычала эта, навряд ли успокоенная изменением моего статуса, как видно, увлекающаяся особа, так сказать.
— Да остынь ты! — попытался я успокоить эту… борцунью с силами тьмы, похоже, любыми. И поспешил перевести тему. — Ты вот лучше расскажи-ка мне, милая, а чего это ты знаешь какое-то там Пророчество, а никто более про него не распространяется? Да и в библиотеках я не встречал ничего подобного. А?
— Демо…
— Да закалебала. Демон-демон. Давай уже, меняй пластинку. Я вопрос задал! — вынужден я был наорать на Крольц.
— Я п-потомок.
— А?
— Потомок.
— И?
— Я потомок.
— Да йоптво… ЧЕЙ ты потомок? — не выдержал я, едва не разразившись ругательствами на непонятном девчонке языке, но решил воздержаться, а то подумает еще, что я тут заклинание темного колдунского ритуала зачитываю.
— Истинных магов.
— Да тут все аристократы, блин, потомки этих самых… Ты сказала мага? Именно мага? Не кого-то из их обслуги, не садовника там какого-нибудь или любого другого простолюдина бежавшего из прамира, а того самого, натурального такого, охренительно крутого и способного на х… жезле всех вертеть, конкретно истинного мага? Хотя глупость сказал: зачем такому нагибатору какой-то там жезл? Он и ручками всех в бараний рог свернет. Так что ли?
— Да.
— Ну ты прям само красноречие, — слегка охренев от услышанного, принялся я осмысливать только что открывшееся, но всё же усомнился. — А какого ж, позволь узнать, ты не королевична какая-нибудь, а мещанская дочка? НИКТО, как тут у вас говорят.
