– Ты чего? След боишься потерять? Иди спокойно, такую тропу мы не потеряем.
– Враги могут оставлять ловушки, – мрачно объяснил Эрон.
– Этого можешь не опасаться. Они не воины, простые люди без серьёзной подготовки.
– Даже маленький ребёнок может присыпать снегом несколько заточенных колышков. У нас обувь с кожаной подошвой, если её проткнет, идти станет очень трудно. Лучше потерять несколько минут, чем одного из бойцов.
Уже не раз сталкиваясь с упрямством арка, Олег понял, что спорить бесполезно: он всё равно поступит по-своему. Монгу вообще не возражал – этот бронзовокожий великан за всё время не сказал ни единого слова.
Впрочем, им сейчас было не до разговоров.
* * *
– Зря мы лыжи оставили, – плаксиво произнёс Гарик. – Эх, сейчас бы они нам очень не помешали.
Да, если прежде передвигаться на лыжах по мокрому снегу или насту было затруднительно, то сейчас для них самое раздолье. За каких-то пять или шесть часов свежего, рыхлого снега навалило чуть не по колено, он до сих пор иногда срывался, на несколько минут погружая мир в сумрак. Пожалуй, даже на лыжах передвигаться будет не слишком комфортно для переднего. Но вот остальным идти по набитой лыжне понравится. Увы – мародёры ещё неделю назад спрятали их в укромном месте, надеясь, что когда-нибудь вернутся. Немудрёные самоделки, но всё равно жалко – у землян самая пустяковая вещь в цене.
Рог так и не рискнул переместиться восточнее, к широким тропам. По правую руку они оставляли немало крупных поселений, между ними часто сновали группы людей. Учитывая численность бандитов, встреча с ними может оказаться роковой. Вожак не обольщался по поводу того, что местным ребятам удастся задурить голову. В отличие от островитян, они немало натерпелись от разных шаек и привыкли к осторожности. Кроме того, многим известны приметы Рога, Гарика и Антона, да и Вадима наверняка запомнили. Местный деревенский телеграф в этом отношении работал на диво эффективно – вся округа знала своих «героев». Учитывая, что простоте местной судебной системы мог позавидовать достопочтенный Линч, подобных встреч следовало избегать.
Помня о вероятной погоне, Рог ещё по снегопаду сделал несколько петель, запутывая след. Он надеялся, что преследователи не успели наткнуться на него слишком быстро, а теперь это было почти невозможно. Они слишком далеко ушли от острова, а в тех краях их тропа теперь была завалена, ничем не отличаясь от звериной. Но если успели найти поутру... Дело плохо – найдут, обязательно найдут. Даже фора в несколько часов лишь оттянет неизбежный конец.
– Я больше не могу! – охнул Вадим. – Рог, да сколько же можно брести?!
– Сколько надо, столько и будем, – с хрипом выдохнул вожак, упрямо пробивая тропу.
– Ночь ведь не спали! – Вадик чуть не плакал. – Сдохнем ведь! Мы же не лошади, такие забеги устраивать. Нога уже огнём горит.
– Я тебе её отрежу, сразу полегчает, – мрачно пообещал Рог.
– Я ж серьёзно! Темнеет уже... Той ночью едва глаза на ветках не оставили, а эта ещё темнее будет: вон как тучами всё затянуло.
– Уймись. Надо место найти посуше, здесь не присесть даже. Разве не чувствуешь, как под снегом вода чавкает? Самая низина. Вот подожди, выберемся повыше, там и ночёвку нормальную устроим.
– Надо было восточнее идти, подальше от реки, – вздохнул Гарик.
Спорить Рог не стал: он и без того дышал как загнанная лошадь – не стоило переводить кислород на пустые слова. Хотя по этому поводу у него были свои соображения: пусть в пойме передвигаться нелегко, но зато безопаснее. Мало кто в эту пору бродит по сырому лесу – здесь попросту нечего сейчас делать. Трава и кустарник скудные, из-за этого вся дичь убралась повыше, в более благодатные места. Немногочисленные группы рыбаков располагаются на берегу разлившейся Фреоны, а до неё отсюда далековато. Жить здесь никто не желал – летом эти края становились рассадником полчищ комаров, а немногочисленные кусты с радостью облюбовывали крупные клещи, оторвать их можно было только с куском мяса. В придачу они разносили неприятную болячку, способную на несколько недель уложить в постель крепкого мужчину; иной раз дело доходило до смертельных случаев: люди умирали от отёка лёгких.
Пойма по теплу была благодатным местом: фазанов здесь водилось видимо-невидимо, а многочисленные неглубокие озёра кишели рыбой. Но негативные факторы сводили всё преимущество на нет – никто не хотел селиться вблизи реки. Правый берег был повыше, без такого безобразия, но там частенько бродили ваксы. Вот и получилось, что почти все поселения располагались не ближе двух километров от восточного берега. Несколько исключений, в виде островных деревень, только подтверждали правило. Кроме того, для жительства выбирали только высокие острова, а не плоские песчаные блины, что поросли всё тем же сырым лесом с сопутствующими комарами и клещами.
Подобные размышления и заставили Рога двигаться в этой нейтральной полосе, сузившейся из-за разлива. Риск нежелательной встречи здесь минимален, но и найти место для ночёвки нелегко – даже в летнюю сушь здесь сыровато и никогда не поймёшь, чего здесь больше – сухой земли, озёр или болот.
Пронырливый Гарик первый заметил резко вздымающийся откос:
– Эй, Рог! Вон, высокое местечко! Почти холм!
– Вот придурок! Откуда здесь холмы?
– Не холм это, а берег старый.
– Чего?
– Фреона когда-то здесь текла, берег подмывала. Потом русло отступило.
– Грамотей ты наш... Ну, пошли, посмотрим, что там за береговой холм, – Рог толкнул Гарика в плечо. – Ты заметил, значит, пойдёшь первым.
Возражать вожаку чревато – Рог устал не на шутку и выглядел ещё злее, чем обычно. Гарик послушно свернул в снежную целину, покинув присыпанную звериную тропу. Выбрав самый пологий участок, он попёрся вверх, то и дело падая на руки – здесь всё поросло низеньким жёстким кустарником, коварно цепляющимся за ноги. Добравшись до верха, Гарик радостно охнул:
– Братва! Живём! Прямо поляна чудес!
– Неужели там пожрать чего нашёл? Или даже выпить? – поинтересовался подходящий Рог.
– Нет. Но зато местечко хоть куда. Заночуем как в люксе!
Поднявшись, Рог, соглашаясь, кивнул: местечко и впрямь ничего. До этого он ни разу не видел в пойменном лесу хвойных деревьев – это первое исключение. К счастью, здесь выросли не сосны, а ели, да не простые ели, а ели-великаны. Как обычно и бывало здесь с такими исполинами, нижние пушистые ветви свисали почти до земли, образуя естественный шалаш. Снег под них не попадал, и даже среди зимы здесь было сухо и мягко от старой хвои.
