Кто-то особо впечатлительный потребовал выключить телевизор. Его поддержали женщины, но нашлись и правдолюбцы, желающие знать всю картину творившегося в городе. У плазменной панели развернулись жаркие дебаты, едва не превратившиеся в драку. Противоборствующие стороны угомонили охранники — с десяток парней в черных костюмах с трудом разъединили активистов обеих партий. Вмешались медики, и вскоре компромисс был найден. Все, кто не особо нуждался в медицинской помощи и кто желал быть в курсе, проследовали в ресторан, где тоже был телевизор.
— Может, и мы пойдем перекусим, — предложил Никодим.
Девушка молча согласилась.
— Еда — она лучше всего успокаивает.
— Да-да. Хотя после всего этого… — Катя обвела вестибюль долгим взглядом. — …мне сможет помочь только кофе, и желательно в больших количествах.
Едва они успели покинуть шумный вестибюль, как в здание бизнес-центра вошла солидная группа эмчеэсовцев, и большинство в белых халатах. По всему было видно, что господа решили прямо тут развернуть центр психологической поддержки.
* * *
Они устроились в огромном ресторане. Зал был поистине потрясающих размеров — хоть в футбол играй. Крикнешь «ау» на одном конце, и эхо пробежит до другого. Так, или примерно так представил себе Никодим. Уж он-то за свою карьеру путешественника навидался ресторанов всяких, и больших, и малых.
Народу пришло много. Кто-то явился на зов желудка, кто-то ушел от вестибюльной суеты. Впрочем, внутри уже сидели посетители, немного — выходной как-никак, но были, надо полагать, местные из бизнес-центра. Они продолжали обед.
— Странно… — едва слышно протянула Катя.
— Что?
— Тут кругом такое… а люди спокойно сидят и едят.
Никодим не видел в этом ничего странного. Беда касалась отдельной взятой территории, и уж никак не этих людей. Да и сколько раз в путешествиях ему самому приходилось наблюдать разное… Трудно изменить человека, пока беда не пришла к нему в дом.
— Вот и мы сейчас с тобой тоже. Война войной, а обед по расписанию. — Никодим изобразил подобие улыбки.
— Если только салат… — И все же ей было стыдно признаться, что, несмотря на все пережитое, она проголодалась.
— Вот и чудно.
Люди меж тем продолжали прибывать, и вскоре общими усилиями зал заполнился почти полностью.
Кто-то уже успел включить телевизор, и оттуда полились свежие новости. Никодим с Катей не прислушивались…
Им хотелось поскорее хоть немного отвлечься, а еда была способом не хуже других. Официанты бойко раскладывали на столиках меню. Катя сделала выбор первой, да и Никодим заказал полный набор — «первое, второе, компот». — Вот только поесть им толком не дали. И виной были не раздражающие новости, льющиеся бурным потоком, а появление многочисленных следователей. Первым делом из ресторана удалили всех местных, так сказать не причастных к катастрофе. Люди повозмущались, но вынуждены были подчиниться. Когда остались только те, кто прибыл из аэропорта, полицейские приступили к делу.
Опера деловито разделились и принялись методически опрашивать очевидцев. Работали грамотно и по существу. Мимо столика, где сидели Никодим и Екатерина, прошествовал мужчина в кожаном пиджаке. Худой, высокий, с красными опухшими глазами. «Нельзя же так пить…» — Никодим отчего-то решил, что товарищ именно с похмелья. Он уже почти прошел мимо, как вдруг обернулся и… Никодим проследил за его взглядом и чуть не вскипел. Худой смотрел на Катю, и как-то нехорошо смотрел.
— Простите… — Шедший за худым опер с уже седеющими черными волосами отодвинул стул и присел за их столик. — Всего пара вопросов.
— Конечно, — ответил Никодим за обоих, отрывая взгляд от опера в кожаном пиджаке. Благо тот отвернулся и прошел дальше.
Наконец-то, дабы не мешать процессу, телевизор был выключен. Картинка с упавшим и горящим вертолетом у Петропавловской крепости исчезла.
— Вы из аэропорта? Каким рейсом летели? — Следователь разложил чистые листы протокола. — Ах, простите. Фамилия, имя, отчество…
В сущности, что они могли знать? Прилетели, получили багаж, решили выпить кофе, а тут падающий самолет, огонь, крики…
— …Еле вырвались, — закончил свой рассказ Никодим.
Катя лишь кивала головой, мол, все так оно и было. А что тут прибавишь? Чувство страха к делу не пришьешь.
— Хорошо, — констатировал сыщик и закончил писать. — Прочтите и поставьте подпись.
Они по очереди пробежали глазами текст и подписались.
— А нам можно домой? — робко спросила девушка, когда следователь уже было поднялся из-за стола.
— Да, конечно, только немного позже. Простите, но таков порядок.
Екатерина вздохнула и опустила глаза.
— Если вам нужна помощь, то внизу уже работают психологи, — напоследок изрек следователь.
— Спасибо.
Мужчина перешел к соседнему столику, за которым разместилась пожилая пара.
— Вот влипли, — мотнул головой Никодим.
— Мне надо позвонить маме…
— В ресторане наверняка должен быть телефон. Я сейчас.
Он стремительно пересек зал, о чем-то пошептался с барменом и заспешил назад.
— Странно, но телефон у них не работает, зато я одолжил сотовый. Вот.
Катя взяла трубку и по памяти быстро набрала номер. Томительное ожидание длилось больше минуты, но ответа не последовало.
— Может, она в ванной…
— Попробуй еще.
Она повторила звонок — тишина. Еще раз-то же самое.
— Странно, гудки идут, а трубку она не берет.
— Не переживай. — Никодим положил ладонь ей на локоть. — Она действительно может быть в ванной или у соседки, а телефон забыла… Давай я верну сотовый, вон бармен уже косится.
— Да. Отнеси. Спасибо.
Никодим на ходу и сам набрал чей-то номер, но поговорить не удалось. Ответа не последовало.
— Спасибо, — протягивая трубку владельцу, поблагодарил он. — Можно мне сто граммов водки.
Бармен оперативно налил, а Никодим оперативно выпил. Прошла как вода! Ни вкуса, ни цвета, ни запаха.
— Мда…
Он вернулся за свой столик, и тут в ресторане раздался голос, усиленный громкоговорителем.
— Товарищи, минутку внимания! Товарищи! Тишина! Спасибо. Я — Васильев Николай Степанович, полковник полиции, начальник пулковского отд…
Договорить ему не дали. Раздался выстрел. Громкоговоритель выпал у него из рук и снова противно запищал. Сам полковник удивленно вскинул брови и тут же упал. Еще выстрел. Никодим навалился на Катю всем телом и сбил ее со стула. Они вместе рухнули на кафельный пол. Прозвучали еще три выстрела. Послышались крики, звуки разбивающейся посуды, падающих столов, стульев и тел. Снова выстрел! Рядом с Катей упал мужчина с пробитой головой. А затем началась настоящая перестрелка. Десятки выстрелов слились в громыхающую канонаду. Никодим затолкал девушку под стол, накрыл своим телом. Бой продолжался. Одна из пуль угодила в ножку соседнего стола, срикошетила и попала в подошву ботинка Никодима. Он сжал зубы от боли, но не издал ни звука. Выстрелы стали стихать и наконец прекратились.
