— Но… но… — Абрайра говорила с трудом. — Но ты ведь можешь изменить общество, сделать его лучше. Это твоя моральная обязанность. Помнишь Сан Мигеля — из Мадрида?
Я ответил:
— Я не знаком с католическим пантеоном святых.
— Он жил в двадцать первом столетии. Выжил после ядерной бомбардировки Мадрида. После того как взорвались атомные бомбы, он выполз из развалин, и руки его обгорели, как головешки. Вокруг люди отказывались сопротивляться смерти, сдавались, погибали, потому что были убеждены, что наступил конец света. Но святой Мигель считал себя обязанным выжить и создать такой мир, в котором это больше никогда бы не случилось. Он прожил всего несколько недель, но его мужество спасло много жизней. Он тоже видел зло общества, но служил не ему, а будущему.
И я понял правду ее слов. Если я последую учению дона Хосе Миранды, я буду служить обществу ради вознаграждения, которое оно может мне дать. И вся мораль при этом ни к чему. Но если я служу еще не существующему обществу, какую награду я могу надеяться получить? Единственная награда — надежда на то, что когда-нибудь такое общество возникнет. Выбор Абрайры — правильный выбор.
— О, я вижу, ты улыбаешься. Тебе понравилась моя мысль?
— Si.
— Значит, ты останешься? Нам понадобятся такие люди. Нужен человек в серебряными волосами, к которому привязались бы дети Перфекто. У нас будет свой дом, усадьба, и ты будешь пользоваться большим влиянием… — Она продолжала говорить, сочиняя планы моего будущее.
«Нет, ты морфогенетический фармаколог, — сказал я себе, — и можешь отыскать ген, управляющий этим свойством химер — способностью привязываться. И через неделю по всей планете распространится вирус, который уничтожит этот ген. И еще ты создашь вирус, который уничтожит разрушительные социопатические склонности химер и даст им возможность жить в мире. И ты будешь жить на планете, удаленной от других, и сможешь создавать на ней общество по своему выбору. Не знаю, кто я: Анжело из сновидений Тамары, Анжело, убивший Эйриша? Не знаю, смогу ли я стать таким человеком, каким хочу быть. Но знаю одно. Каковы бы ни были источники зла в обществе — генетическая предрасположенность к территориализму, химизм мыслительных процессов, глубокое программирование, закладываемое в нас, когда мы учимся думать, — у меня есть средства уничтожить их. Но возникает вопрос морали. Изменять сознание других средствами социальной инженерии, как это делалось на Пекаре, — сама эта мысль вызывала во мне отвращение. Я подумал, почему это так, и тут же вспомнил теорию Перфекто о природе зла. Попытка навязать другим свои мысли — это нарушение территории мозга. Но никто не советовался с тобой, создавая твой деформированный мир, — подумал я. — И ты не можешь спросить у нерожденных, каковы их желания. Ты должен поступать так, как считаешь правильным».
Мы миновали последнюю песчаную дюну и посмотрели на джунгли. В удалении виднелась белая гора, словно вырубленная из соли, а за ней ряд пурпурных гор. И я понял, что вижу ту самую белую гору, которую видел на маленькой голограмме, когда в челноке летел на станцию Сол с Земли. И стою точно на том месте, откуда была сделана фотография!
— Абрайра, покидая Землю, я видел изображение этой белой горы! Я тогда с ума сходил от страха, я был в шоке. Бормотал что-то несусветное. Пообещал Тамаре, что увезу ее к этой горе, и верил, что мы отправляемся в рай!
Абрайра ответила:
— На всех рекламных афишах изображают эту белую гору. От нее город Хотокэ-но-Дза получил свое название — гора Хотокэ-но-Дза, Трон Будды. Если хочешь, можем пойти в земельное управление и затребовать участок. Ты имеешь право на большой участок, и сейчас еще только начало, так что ты получишь все, что пожелаешь.
Меня возбуждал вид этой горы. И я почувствовал, что на самом деле словно бы стою на пороге рая. Внутренний голос сказал мне: «Помни, помни: что бы с тобой ни случилось, лучшее еще впереди». Я был так взволнован, что у меня даже волосы зашевелились на голове, — я понял, что это может оказаться правдой, мечта может обернуться реальностью. Сердце забилось сильно, и я достиг состояния Мгновенности — такого состояния, когда за мгновение проживаешь целую жизнь. Я увидел как бы с высоты все свои планы, все мечты, увидел долгую извилистую дорогу, по которой придется пройти, чтобы стать человеком сочувствия, жить исполненным страсти и изменить мир, а в конце этой тропы постаревшего Анжело, человека, которым мне еще предстоит стать. Когда-нибудь наступит мир. Когда-нибудь я прощу себя. Когда-нибудь вернется страсть.
Мы стояли наверху, и Абрайра указала вниз, на подножие дюны. Здесь в океан впадала река, был час прилива. Я увидел скалы, покрытые густым голубым мхом, и среди них множество гигантских голубых полночных крабов с панцирем высотой в метр. Я узнал в них манэсуру онна, «дразнящих женщин». Абрайра рассмеялась и сказала:
— Позволь мне первой произнести слово, — и мы побежали по песку к «дразнящим женщинам», спустились к ним. Они щелкали клешнями, подбирая обрывки водорослей, и держали их перед собой, словно прятались за ними от нас.
Абрайра закричала:
— Счастлива! — И тысячи «дразнящих женщин» повторили: «Счастлива! Счастлива! Счастлива!» и с треском, шорохом и щелканьем ушли в море.
Какой ужас! (исп.)
Ведьма! (исп.)
Да (исп.)
Беженцы (исп.)
Юг (исп.)
Выражение удивления: эй! ну! (исп.)
Да. Что случилось? (исп.)
Ой! (исп.)
Друг, приятель (исп.)
Алькальд, мэр (исп.)
Педераст (исп.)
Козел (исп.)
То есть намекнул, что сравнивает их с кастратами
Восклицание удивления черт возьми! (исп.)
Поденщик, чернорабочий
Человек человеку волк (лат)
Чтоб я рыжим стал! (исп.)
Эй, парень! (исп.)
