Неблагодарная сволочь!
Впрочем, самого атамана нельзя было назвать человеком, склонным к проявлению благодарности. Он вполне понимал Чеченю – у того выдался шанс стать Большим Хозяином, он им и воспользовался. Почему нет? Сам Макота поступил бы так же.
Хотя атаман был уверен, что легко разберется с бывшим помощником. Бандиты, оставшиеся во Дворце, даже сопротивления толком не окажут. Именно для этого на диване позади лежит большой железный рупор – Макота не собирался сразу наскакивать на Дворец, хотел сначала прокричать в рупор свои требования. Вернее – приказы. Услышав грозный голос хозяина, они сами Чеченю скрутят и наружу вынесут Макоте в подарок, а после будут ползать перед ним и целовать сапоги, чтоб не убивал, в то время как голый помощник будет корчиться на кресте, который соорудят посреди первого этажа. Будет выть, прибитый к кресту дюбелями и обмотанный колючей проволокой.
Макота кивнул сам себе и высунулся дальше, завидев столб дыма на другом конце пустыря, мимо которого ехал караван. Что это горит? Он прищурился. Ну да, там ферма старого Соломона Израилича, оттуда во Дворец поставляют водку. У них пожар, что ли? Похоже на дым от шин… Ладно, сейчас не важно.
Вокруг были хорошо знакомые места. Прежде чем отправиться в экспедицию к Кораблю, атаман долго прожил здесь, сначала просто грабя, а после сжигая и подчиняя фермы. Трупов, которые он и его люди оставили на этой земле, хватило бы, чтобы заселить Мост… то есть трупами, ясное дело, ничего не заселишь, но, в общем, их было много.
До цели путешествия оставалось всего ничего, и машины каравана начали разъезжаться, разворачиваясь длинным полукольцом.
Сначала несколько предупредительных выстрелов. «Панч» надо будет поставить точно перед центральным входом и дважды садануть по ним ракетами – чтобы вышибить двери и чтобы вторая взорвалась внутри.
Потом – поговорить в рупор. А после потеха с Чеченей.
Прикрыв ставню, Макота повернулся к оружейному шкафу в углу салона, распахнул и достал сбрую силового доспеха. Раздевшись, нацепил ее на себя, проверил ремешки, чтоб держались крепко, но не жали, надел штаны, обулся. Накинув за правое запястье темляк светопилы, надел рубаху, куртку. В рубахе слева имелась прореха, чтоб легко было достать кругляш. Он проверил магазин автомата, сунул в подсумок три запасных, ремень оружия перекинул через голову. Отойдя немного назад, оглядел себя в зеркало, висящее на стене между окошками-бойницами. Взял с полки большую желтую шляпу, сплетенную из арбузных стеблей, нацепил на голову. Снова встав перед зеркалом, поправил черную ленту на шее и указательным пальцем медленно сдвинул шляпу назад.
Она повисла ниже затылка. Макота опять выглянул в окно. Ферма Соломона Израилича осталась позади, впереди дорога плавно поворачивала – Дворец вот-вот откроется взгляду. Из кабины его, наверно, уже видно. Атаман собрался выйти из салона, когда Дерюга в коляске вскочил, уставившись на что-то. Повернул голову к «Панчу», заметил хозяина в окошке и показал рукой вперед.
Макота поспешил к двери, миновав второй отсек, очутился в кабине, где за рулем сидел Бритва, а рядом Лопасть и Гангрена.
– Что здесь?
В широкую крестообразную щель между броневыми листами, закрывающими лобовое стекло, был виден Дворец. На первом этаже его за проемом вывороченных дверей мигнул яркий свет – там что-то взорвалось – и спустя мгновение сквозь рокот мотора донесся приглушенный грохот.
– Второй раз уже, – прошипел Бритва, не оглядываясь. – Кто-то там воюет.
* * *
Граната попала в грудь целившегося в них бандита и взорвалась, отбросив его назад. Грохот покатился по коридорам Дворца.
Взрыв и был сигналом для прячущихся вокруг здания фермеров. Но прозвучать он должен был позже, Туран с Белорусом и Крючком рассчитывали незамеченными проникнуть внутрь и открыть огонь, уже находясь там.
– Он бы нас подстрелил! – крикнул Белорус, оправдываясь.
Туран молча толкнул дверь… то есть попытался толкнуть. Она распахнулась сама за мгновение до того, как рука уперлась в нее, и на пороге предстал удивленный Чеченя – голый по пояс, в узких штанах из блестящей черной кожи, с ядовито-зелеными подтяжками, украшенными узором из черных ромбов. Чеченя всегда ревностно относился к своей внешности и теперь, когда Макота надолго уехал, развернулся вовсю – он был даже как-то по-особому подстрижен, над лбом торчал хохолок густо напомаженных жиром волос, а штаны были заправлены в сапоги с длинными острыми носами, высокими каблуками и шпорами-звездочками.
В одной руке его был небольшой однозарядный пистолет, в другой, отведенной за спину, – плеть-треххвостка.
Он выстрелил и ударил одновременно. Пуля словно бритва взрезала кожу на скуле Тима Белоруса, стесала мочку его правого уха и улетела дальше во двор. А плеть ударила Турана по плечу.
– Ах ты сука!!! – взревел Белорус, налетая на Чеченю. Тот отпрянул, Туран выстрелил, перескочил через свалившееся на пол тело и остановился в начале лестницы, ведущей на второй этаж. Повернулся.
– Ты как?
– Жив, жив! – Белорус прижимал ладонь к шее под ухом, и Туран решил, что он сильно ранен – но когда рыжий убрал руку, стало видно, что хотя крови много, рана не такая уж опасная.
– Надо перетянуть.
– Брось! – Оттолкнув его, Тим бросился вверх по лестнице. – Не слышишь, что ли? Там уже кричат!
Они знали: сейчас фермеры с трех стороны вбегают во Дворец через двери и лезут в него через окна.
– Ты кровью истечешь! – крикнул Тим, спеша за Белорусом. Позади раздавался топот Крючка.
– Не истеку, потом завяжем! Надо с теми, кто наверху, разобраться!
В этом и состоял план: Туран, Белорус и Крючок, тихо сняв охрану на воротах и пройдя через двор, должны были подняться на верхние этажи Дворца и с лестницы подать сигнал остальным, притаившимся в кустах вокруг здания, выстрелив из «хорька» в большой зал первого этажа. Но теперь все могло сорваться – находящиеся в зале бандиты, не получив свою порцию гранатных осколков, успеют схватиться за оружие и прийти в себя прежде, чем фермеры перестреляют их.
Поняв это, Белорус приостановился и крикнул:
– Дальше вдвоем давайте, а я селюкам внизу помогу!
Он бросился по пустому коридору ко второй лестнице, которая вела в зал.
В сопровождении Лопасти, Гангрены и Бритвы атаман быстро вошел в зал. Уже давно бандиты для обогрева спалили паркет и прочее, что можно было спалить, и теперь рубили деревья на ближайшем пустыре. Дрова складывали под лестницей. Сейчас куча поленьев пылала вовсю, гудящие языки пламени с двух сторон вырывались из-под лестницы, дым постепенно заполнял зал.
