— И что?
— Батареек в ней нет. И не было. Можешь поискать. — В голосе Тимура звякнула задавленная из последних сил истерика. — И на чем эта ерунда работала, я не понимаю. Может, брат тебе чего-нибудь о таком рассказывал?
Ворожцов мотнул головой.
— Пошли отсюда.
— Может, у мелкого спросить? Вдруг он про это что-то слышал?
Он снова покачал головой, как заведенный. Словно сам был электронной игрушкой, способной на одну фразу или одно движение и повторяющей это по кругу.
— Лучше об этом вообще никому не рассказывать. Зачем их пугать зря?
Тимур усмехнулся. Кажется, почти искренне. Видимо, немного начало отпускать.
— Слушай, Ворожцов, а чего ты такой правильный, а? Ладно в школе, там перед учителями марку держать надо. А тут-то чего?
Ворожцов не ответил. Повернулся и пошел назад. Оставаться в этом странном месте не хотелось больше ни минуты.
Возвращались молча. Тимур скоро нагнал и снова выбился вперед. Но шагал осторожно, придерживая ногу, словно боясь наступить на какую-нибудь еще непонятную дрянь. Ворожцов шел след в след, стараясь глядеть под ноги. Хотя что-то внутри упорно требовало обернуться: нет ли позади кого смотрящего в спину.
Он и в самом деле оборачивался пару раз. Но лес был тих и спокоен. Светило, пробиваясь сквозь ветви, солнце, никакой опасности не наблюдалось. Вот только ощущение чужого взгляда между лопатками почему-то не проходило.
— Слышь, — окликнул Тимур. — А вообще далеко нам топать?
— По прямой недалеко. — Ворожцов встряхнулся, отгоняя ненужные мысли и опасения. — По карте дольше.
— А чего напрямки не рвануть, если быстрее?
— У брата проводник был. Он карту составлял, маршрут прокладывал. И они шли в обход. Так безопаснее.
— Было, — упрямо не согласился Тимур. — Сам же говоришь, что все меняется.
— Меняется, — подтвердил Ворожцов. — Поэтому идти надо осторожно даже по карте. А без карты вообще никуда не лезть. Может, там и дороги нет.
— Может, нет, может, есть, — сердито буркнул Тимур.
Ворожцов не ответил. Хватит бодаться. Детский сад какой-то. Залезть в такое место, топать к общей цели и при этом все время собачиться. Другого места и времени нет, что ли, отношения выяснять?
— Думаешь, оно еще работает? — снова подал голос Тимур.
Ворожцов пожал плечами.
— Брат говорил, настройку не сбивали и прибор не разбирали. Разве что кто-то чужой сунулся. Но там место такое… никто туда не полезет.
Губы Тимура расползлись в задумчивой улыбке.
— Если все сработает, хуже всего Мазиле.
— Почему?
— Он полюбасу мелким будет. Судьба у него такая.
Ворожцов задумался.
Впереди забрезжил яркий свет открытого пространства, лес начал редеть. Послышались голоса. Издевательски трындел Сергуня, сердито огрызалась Наташка.
«Наконец-то вернулись», — пронеслось в голове.
На поляне все было практически так же, как и перед уходом. Сидела на бревне Леся, препирались блондинчик с Казарезовой, смотрел на них насупленный Мазила. Только костерок затухающий дымил, да стоял у бревна котелок.
— О! — встретил Сергуня. — Явились, не запылились. Хавать будете?
— Будем, — кивнул Тимур. — А вы собирайтесь пока.
— Соберемся. Вон котелок, — ехидно сообщил блондинчик. — Приятного аппетита.
Леся молча поднялась с бревна и начала помаленьку собирать вещи. Мазила, смущаясь, поспешил ей на помощь.
Ворожцов потянулся к закопченному металлическому боку, пододвинул. От котелка тянуло приятным теплом. Наверное, самым приятным — когда содержимое еще не остыло до подернувшегося жиром состояния, но уже перестало быть обжигающе огненным.
Рот в предвкушении наполнился слюной. Пальцы подцепили посыпанную хвоинками и пеплом крышку, потянули.
Котелок оказался опустошен лишь наполовину. Но оставшееся было странно пахнущим слипшимся комом сероватого цвета.
Ворожцов вскинулся в удивлении, поглядел на Сергуню. Тимур, смотревший в котелок через его плечо, озадаченно почесал затылок.
— Это что?
— Макароны, — чуть ли не истекая ядом, проговорил блондинчик. — По-флотски. Кушайте, не обляпайтесь.
— Иди в пень, — сердито огрызнулась Наташка.
Ворожцов с опаской заглянул в котел. Серый комок теста смотрелся не шибко аппетитно, но выбора не было, и он принялся отковыривать куски поменьше. Тимур стоял и смотрел за тем, как он перебрасывает «макароны» себе в миску.
На вкус блюдо оказалось не менее странным.
— Это кто ж такое адово варево приготовил? — полюбопытствовал Тимур, чуть не заглядывая в рот Ворожцову.
— Идите вы все знаете куда? — вскинулась Наташка.
— Шеф-повар Казлатёркина, — вставил свои две копейки Сергуня, хотя и без него все уже было ясно.
Тимур присел к котелку и осторожно ковырнул макароновый ком.
— Вам хорошо издеваться, — забурчала Наташка. — Особенно тебе.
Девчонка полоснула взглядом по Ворожцову. Тот слегка опешил. Вроде не издевался. Напротив, сидел молча, ел, что дали.
— Взял бы меня с собой, а Ворожейкина здесь оставил, — продолжала Наташка, заглядывая Тимуру в глаза.
Тот старательно прятал взгляд.
— С тобой после этих макарон по-флотски разве что дурак в разведку пойдет, — ввернул Сергуня. — Такое слепить мог только исключительный враг человечества.
— Отвянь, козел, — отбилась Наташка.
Тимур опасливо притронулся к макаронам. Первую ложку понес в рот с тем выражением лица, с каким, должно быть, приговоренные к гильотинированию всходили на эшафот.
— А чего Леся не помогла?
— Леська помогала с костром, — радостно подпрыгнула Наташка, почуяв возможность отомстить и не дав подруге рта раскрыть. — Потому что кое у кого руки растут оттуда же, откуда и ноги.
— Это потому, что мелкий сырых дров натащил, — отмазался Сергуня.
— А я чего? — подал голос Мазила.
— Да хватит вам уже, — вмешалась Леся, застегивая рюкзак. — Сереж, что ты на всех накидываешься? Делать нечего? Они ведь как-нибудь соберутся и тебе накостыляют.
Сергуня лучезарно улыбнулся:
— Я готов за правду пострадать. И пускай мне Казарезова впустит свой маникюр в рожу. Это все оттого, что они критику не воспринимают. А на критику обижаться нельзя. Ее надо к сведению принимать и самосовершенствоваться.
— А сам?
— Я критик по натуре. Мне ваши замечания на фиг не нужны.
— Козел ты, а не критик, — фыркнула Наташка и отвернулась.
Ворожцов, давясь, доел казарезовскую стряпню.
Рюкзаки стараниями Леси и Мазилы выстроились по росту возле бревна, словно на урок физкультуры собрались. Рядом, кое-как упакованная, легла лодка.
— Лодку надо оставить, — тихо предложил Ворожцов.
Тимур поперхнулся макаронами, закашлялся. Глаза его расширились.
— Ты чего, с ума сошел?
