— Значит, наш новый визирь тоже мертв? — усмехнулся мужчина, направляясь к своему жилищу. — Тогда я не помогу ему. О моих талантах ходят разные слухи, но не верьте тому, что я могу оживлять мертвецов.
Элиана привязала лошадь к стволу сухого дерева и поспешила за ним.
— Речь идет не о нем, а о жизни другого человека. Возможно, смерть визиря не была случайностью.
— О, глупая девчонка! — воскликнул тот, входя в дом, — смерть не бывает случайной. Ни визиря, ни рабыни-еврейки.
Элиана зашла следом за ним. В доме было душно, пахло сухими травами, скисшим молоком, овечьей шерстью и еще чем-то. На столе стояло сооружение из стекла и железа удивительной формы и непонятного предназначения. Мужчина прошел вглубь хижины, сел на пол перед сколоченным из дерева грубым столом, и стал есть из миски, не обращая внимания на присутствие посторонней.
— Вы не собираетесь ехать? — уточнила Элиана.
Тот покачал головой, не глядя на нее.
— Вы должны.
— Вот же пустая голова, — тяжело вздохнул он. — Тот, кому я обязан, не обращается ко мне. А перед прочими у меня долгов нет. А теперь пошла прочь, пока я не доел этот чудесный козий суп и не освободил свои руки.
Элиана огляделась еще раз. Этот человек лекарь, судя потому, что она видела. Или даже алхимик. О могуществе алхимиков она слышала много, хоть и не во все верила. Но если Басир считает, что этот человек может определить, грозит опасность владыке или нет, то плевать ей на предрассудки.
— Вы отправитесь со мной, — сказала она твердо.
И когда алхимик с усталым раздражением обернулся, то увидел, что девушка стоит близко, а в ее руке находится кинжал. Он крякнул и с усмешкой вернулся к своей трапезе:
— Смотри, не поранься.
Элиана обошла стол и села напротив него.
— Мне приказали привести вас. Скажите, что мне сделать? Умолять вас? Пытать? Чем заплатить, чтобы вы отправились со мной?
— А если я скажу, что давно не знал женской ласки? — он подпер сухую, сожженную солнцем щеку и посмотрел на нее здоровым глазом. — Сможешь ли безропотно отдаться пустынному зверю, чтобы исполнить приказ господина?
Элиана содрогнулась. Она смотрела на чудовище с безобразным лицом, и ей хотелось с криком выбежать из хижины. Но стоило вспомнить о доверии хозяина и безопасности владыки, как все сомнения отступали.
— Если тело бедной еврейки единственное, что вам нужно, вы получите его, — произнесла она помертвевшими губами и дрожащими непослушными пальцами принялась распутывать узел на поясе.
Алхимик с любопытством смотрел на то, как она справляется, и как только веревка поддалась, остановил ее жестом:
— Достаточно. Ты оскорбила меня тем, к какому дикарству приравняла, — произнес он жестко.
Элиана замерла, не зная, куда себя деть. Ей хотелось плакать от стыда и бессилия.
— Но твоя преданность удивляет меня, — добавил мужчина, задумчиво помешивая суп пальцем. — Ты не похожа на гулящую девку, для которой такой способ расплаты — привычное дело. Значит, вопрос и впрямь крайне важен. Ты очень послушна господину.
Облизав палец, он поднялся и принялся бережно укладывать в сумку какие-то стеклянные колбы и крошечные деревянные шкатулки без резьбы.
— Веди, — хмуро бросил он затаившейся Элиане, боявшейся лишний раз вздохнуть. — Все эти истоптанные копытами тропы для меня на одно лицо, могу и перепутать ненароком.
* * *
Басир провел алхимика в опочивальню покойного, когда там никого не осталось, а сам вышел. Дожидаясь, пока чудесник сообщит о своих соображениях, он даже не смотрел в сторону тихой и бледной, как сумеречная тень, Элианы. Алхимик долго находился за закрытой дверью, а когда вышел, то выглядел уставшим и злым. Его лицо было испачкано копотью.
— Что сказали лекари? — спросил он, подходя к Басиру.
— Говорили о болезни, которая воспалила внутренности и вышла через горло. И сыпь на коже тоже тому доказательство.
— Да, все почти так. Небывалое расширение зрачков (а должно быть, никто не удосужился поднять ему веки), мучительная жажда, судя по количеству кувшинов с водой, которые не успели убрать, красная кожа на лице. Подобные симптомы имеют другое объяснение. Я проверил кровь покойного. Он был отравлен Сонной Одурью.[9]
Басир шумно вздохнул, но никак иначе не выдал своей обеспокоенности.
— Это могло быть случайностью?
— Растение не растет в наших краях, — возразил алхимик. — Кто-то должен был привезти его и позаботиться о том, чтобы визирь употребил отраву в пищу.
Басир сплел руки на груди, глядя на закрытую дверь опочивальни так, будто оттуда вот-вот может выйти демон смерти.
— Благодарю тебя, — произнес он. — Более я не нуждаюсь в твоих услугах. Не сейчас.
Алхимик кивнул, заменив этим поклон.
— Твоя награда, — Басир снял с пояса кошелек, но пустынный лекарь отступил.
— Эта девчонка, — он кивнул на молчаливую Элиану, — показалась мне забавной. Меня давно никто не удивлял из людского племени. Считай, что в этот раз мы в расчете.
Он прошел мимо Басира, а, поравнявшись со сжавшейся девушкой, добавил:
— Она бесконечно верна тебе. Редкий дар, который не умеют ценить.
Сказав это, он ушел, прижимая к бедру тяжелую сумку. Басир посмотрел ему вслед, затем перевел взгляд на свою рабыню.
— Даже половина этой верности, — произнес он со стариковской печалью, — не принадлежит мне.
Украина. Одесская область. Наши дни
Только спустя несколько минут Вадим понял, что у него открыты глаза, и он смотрит на потолок транспортера. Осознав это, он моргнул и захотел позвать кого-нибудь, чтобы ему помогли освободиться от проводов, но в горле пересохло, и вместо окрика послышался нечеловеческий рык.
— Полегче, полегче, — женщина по имени Сэб удержала его от попытки сесть и принялась освобождать от проводов.
— Уже отключили? — услышав их голоса, в фургон вернулся Алекс. Он посмотрел на Вадима, затем перевел взгляд на экран планшета.
— Воспроизведение прервалось.
— Что? — переспросил Алекс. — То есть, он сам отключился?
— Не сам, — нахмурилась Сэб, — его отключили, но не я. Возможно, тот, кто имел доступ к памяти раньше.
— Раньше? — Вадим сел, потирая голову, которая трещала так, словно к затылку приложились полной пластиковой бутылкой. — Нет, дамочка, раньше меня никто не потрошил так.
Женщина нахмурилась, по-мужски широким жестом взяла планшет и поднесла его к носу Вадима:
— Это — показания работы твоего мозга, его активность в момент воспоминания, — она провела пальцем по экрану и постучала ногтем в том месте, где плавная кривая внезапно рванула вверх и осталась там, на самом пике до прерывания, — а это — то, что предшествовало отключению. Мозг буквально вскипел от потока информации, он не мог справиться, чтобы ее переварить и выдать в виде образов.
