Но все это миф, и протянутая рука встретит лишь холодное стекло иллюминатора.
Врен был готов опять погрузиться в свои мечтания, как вдруг корабль с силой тряхнуло, система оповещения доложила, неправильно расставляя ударения: "Утечк…утечккккккка…"
Врен знал, что корабль не протянет долго, но он и не подозревал, что это был его последний полет.
Корабль трясло и подкидывало, как камень, катившийся со склона.
Врен пытался выровнять корабль, но ничего не получалось - корабль как будто обрел собственную волю и отказывался слушаться жалкого человека, засевшего внутри него.
Врен понял, что слишком близко подошел к одной из планет и теперь корабль был во власти притяжения.
Он помнил расположение всех планет и понял, как звали его судьбу - Хреспи…
Вдруг сзади раздался детский голос:
- Папа, мы падаем?
В детском голосе не было ни нотки страха.
Врен понял, в чем был весь смысл его жизни - он должен был спасти сына, его жизнь только начиналась и никак нельзя было допустить, чтобы этот маленький человек погиб.
Врен вскочил со своего кресла и побежал к сыну, цепляясь за стены, чтобы не упасть.
- Быстрее сынок, нам надо успеть добраться до трюма!
Он схватил сына за руку и побежал в конец корабля.
Чипы, которые поставлялись на Хреспи, были очень хрупкими.
Поэтому они упаковывались в контейнеры, сделанные из непробиваемого сплава металла.
Кроме того, внутри находилась биомасса, которая смягчала любое сотрясение. Врен снял со стены аппарат искусственного дыхания, надел маску на Глена и начал выгружать ящики с чипами из контейнера.
Система оповещения ласково подсказала: «Крытическое состояние. Фросьба всем покинуть корабель. Столкновение неизпежно. У вас есть бять минут и тридцать шетыре секунды»
Врен посадил сына в контейнер, темно-зеленая биомасса нежно обволокла его ноги и стала подниматься выше.
- Отец, не оставляй меня! - в глазах Глена стояли слезы…
- Мы еще встретимся, мы обязательно встретимся! - Врен захлопнул крышку контейнера и активировал вакуумную изоляцию, поставив счетчик на два часа.
В следующую секунду корабль столкнулся с поверхностью планеты, которая, как назло, была сплошь каменистой…
Глен очнулся от света, резавшего глаза. Его тела обволакивала теплая, густая масса он попробовал пошевелиться - его движения были медленны, как под водой.
Он вылез из контейнера и с ужасом увидел то, что осталось от корабля, нашедшего покой на Хреспи - это была груда обломков - корпус разбился на две части.
Носовая часть корабля оторвалась при столкновении и за счет инерции пропахала борозду примерно в пятьдесят метров.
Теперь она мало напоминала часть корабля - это была просто груда дымившихся обломков.
Задняя часть корабля была намного тяжелее и поэтому практически не двигалась после удара.
Глен шел по сухому, ярко оранжевому песку, шептавшему тысячами голосов под ногами, как вдруг он увидел тело отца.
Авария не искалечила его - он лежал на металлическом полу, возле искореженного кресла капитана, а его широко открытые глаза смотрели в небо, как будто стремились разглядеть невозможное - их родину, прекрасную Туле…
Сын похоронил отца под грудой камней, подальше от злополучного корабля. Глен осмотрелся вокруг - в его детский разум пробивалась леденящая мысль - он был совсем один на огромной планете…
Один!..
- Валтарис! Сам Апостол! - раздались радостные визгливые крики культистов.
Импульс боли сотряс всю сущность Дементора.
Он вырвался из воспоминаний...
Все тело дрожало… Косподобное щупальце противно колыхалось.
Весь скрюченный внезапным импульсом, он страдальчески захрипел от дикой боли которая опять нахлынула на него бесконечной, непрекращающейся волной.
2.Колдун пнул ногой зазевавшегося сектанта, тот с визгом попятился, закрывая полами балахона голову, страшась еще одного удара.
Но Гхорх уже не обращал на него никакого внимания и открыл дверь башенки.
Мимолетным взглядом оценив обстановку, он поднялся по обветшавшей каменной лестнице и вошел в небольшую келью где, наконец, наткнулся на то что и искал.
Посреди комнатушки, темной и мрачной, стояла массивная скульптура отвратительного существа с косоподобными щупальцами.
Оно казалось готовилось к прыжку.
Гхорх внимательно осмотрел монумент, темнота не мешала ему… что вообще могло помешать ему колдуну, некогда космическому десантнику, сверхчеловеку…
Когда-то и он был космическим десантником…
Десять тысяч лет назад произошло то, что одни окрестили Величайшей Ересью, другие Поражением Мастера Войны, третьи окрестили это лишь началом конца…
В то время многие Легионы перешли на сторону Хаоса.
Ровно девять из двадцати.
Десятки, сотни тысяч воинов? несущих в себе частицу Императора стали рабами Варпа.
В последовавшей за этим ужасной войне, Примарх сражался против Примарха, Космический Десантник против Космического Десантника человек против человека.
Девять Легионов, верные и лучшие сыны Императора, предали Человечество. Искушенные Хаосом они стали вечным проклятием Империума.
Ведомые разнообразными адептами вели непрекращающуюся войну на уничтожение.
Некоторые Легионы нашли своего бога из Великого Пантеона Хаоса.
Дети Императора стали верными Слаанешу, Пожиратели Миров - воинами Кхорна, славная Гвардия Смерти превратилась в гнилые подобия солдат, направляемые Нурглом…
Но история Тысячи Сынов была самой ужасной.
Нет более трагического, чем быть отвергнутым своим верным родителем, своими братьями, всеми людьми.
И вечно страдать, ища Ту правду. Сопротивляясь Хаосу.
Мстить неизвестно кому за свое самолюбие, фанаберию, спесь…
Ведь Магнус не предавал, не предавал…
Ошибка Примарха стоила вечного презрения и анафемы.
Сам Император отверг свое дитя, своего уродца-циклопа…своего сына.
Гхорх вздрогнул от собственных мыслей.
От странных мыслей, чересчур странных…
Он не может так думать…Это не он…
О Изменяющий Пути…
Как будто некто, словно безликий судия задает обессилевшему мозгу, миллион вопросов, а сознание выдает то что называется сокровенными мыслями.
Но это не могло быть его мыслями…
Это могло лишь Правдой.
На секунду ему показалось что он разговаривает сам с собой, отвечает на вопросы статуи напротив, мертвыми уже десять тысяч лет губами.
- Почему? Почему я здесь?
