— Она поймала тебя! Поймала!!!
Серой лентой мелькнул прямо под брюхом Днепр — и в этот момент вертолет тряхнуло, на мгновение потемнело в глазах, красным вспыхнула панель приборов.
— Ганфайтер[9] ноль шестьдесят два, повреждение первого двигателя, повреждение критическое…
Полковник этого не слышал — он продолжал лихорадочно бороться за свою машину. Отключил двигатель, перекрыл подачу топлива, убедился, что автоматически включилась система пожаротушения, и поврежденный двигатель залило пеной. Дал сто процентов тяги на второй двигатель, но машина в момент повреждения имела слишком большую вертикальную скорость и не имела запаса высоты — он умышленно пошел на снижение, пытаясь сорвать захват, но не получилось. Сейчас один двигатель, пусть и на форсаже, не мог погасить вертикальную скорость машины и перевести ее в горизонтальный полет.
— Я — Ноль шестьдесят второй, подбит, снижаюсь!
— На воду! — заорал Сол.
Полковник сработал шаг-газом — он еще работал, — и вертолет в самый последний момент развернуло, они бухнулись в воду у самого левого берега Днепра. Бухнулись мощно, их тряхнуло, так что чуть зубы не вылетели, столб воды поднялся выше кабины, потом еще один удар, но уже слабее. Полковник догадался — дно! И если дно — то целы и они, и относительно — вертолет! Они сели даже после попадания ракетой!
Вертолет чуть покачивался, воды было по середину кабины. Что-то шипело…
— Сол, ты цел? — крикнул полковник. От удара у него мутилось в голове.
Вместо ответа его напарник рванул на себя аварийный стопор и, напрягшись, выдавил наружу боковой блистер кабины. В кабину моментально хлынула вода, но он сидел и ждал, пока все зальет и уравняется давление внутри и снаружи кабины, чтобы вылезти. Кабина вертолета ощутимо стала проваливаться вниз, все ноги были уже мокрыми. Рванул на себя стопор и сам полковник…
Вода была ледяной и грязной, по ней плыл какой-то мусор, но зацепиться было не за что. Вертолет кабиной ушел на дно и за что-то там зацепился, а хвостовая балка торчала из воды. Сол качался чуть в стороне, загребая руками, полковник подплыл к нему.
— Как ты?
Майор обернулся, лицо его было в крови.
— Нормально… приложило немножко, и что-то не то с позвоночником.
— Грести можешь?!
— Могу! Черт… больно как.
— Давай помогу. Поплыли…
Течение поднесло их к какому-то берегу, заброшенному — полковнику удалось там зацепиться за кустарник, и они выползли на сушу, как потерпевшие кораблекрушение. Сил уже не было совсем; они так и лежали — мокрые, в грязи, наполовину в воде…
— Пошли… двигаться надо…
На четвереньках они выползли из воды, впереди были какие-то контейнеры и пустырь. Полковник прислушался — уже не стреляли.
— Пошли…
Завалившись за какой-то контейнер, они немного, пару минут, полежали так, восстанавливая силы. Потом начали делать то, что и должны делать пилоты, потерпевшие аварию. Первым делом полковник достал аварийный передатчик, включил его и положил обратно в карман — аэродром был совсем рядом, и ждать гостей нужно было минут через десять, максимум пятнадцать. Потом он достал пистолет-пулемет «МР7», который здесь был у каждого летчика вместо штатной «беретты», навернул на него глушитель и положил рядом. То же самое он сделал и с оружием Сола, сунул его ему в руки — все же с напарником было что-то не то, он терял силы и выглядел хреново. А продержаться, пусть и пятнадцать минут, — надо, если их найдут местные — труба. Полковник не питал никаких иллюзий относительно того, как к ним относятся местные и что они с ними сделают, доведись двум американским пилотам боевого вертолета попасть к ним в руки. Даже эти пятнадцать минут нужно выжить…
— Что, напарник?
— Что-то хреново…
— Не двигайся. Помощь сейчас будет, я включил передатчик. На, глотни…
Сол забулькал виски, старым добрым шотландским, флягу которого полковник всегда носил с собой. Малли хлебнул и сам…
— Вот так… Ты только не умирай, ладно? Сейчас спасатели прилетят.
— Не дождешься…
— Может, попробуем выйти к своим?
Где-то вдалеке глухо бухнул взрыв…
— Не… Пусть меня свои спасают… а не эти придурки… из-за которых мы тут лежим, мать их так…
— Тогда лежи. И не умирай…
В воздухе, совсем рядом, уже тарахтел еще один вертолет…
Рассыпавшись цепью, поляки из группы охраны осторожно, перебежками подходили к молчащему бронетранспортеру. Он стоял, мертво опираясь на спущенные шины, — американский вертолетчик хорошенько прошелся по нему из тридцатимиллиметровой пушки, вспорол, как консервную банку, но больше ничего делать не стал, улетел куда-то в сторону, возможно, патрулировать. БТР, наделавший столько бед, казался безжизненным, но поляки все равно опасались…
Наконец они залегли в тридцати метрах — дальность броска гранаты…
— Вольчевский, Новак, вперед! Остальные прикрывают!
Двое поляков осторожно поднялись и пошли вперед…
— Пан капитан, люк в десант открыт! — сказал Вольчевский в рацию.
— Стоп! Всем — вперед!
Цепью точно так же подошли к БТР, без команды окружили его. Часть стволов уставилась на БТР, часть — по окрестностям. Мало ли что можно ждать от этих сумасшедших русских. Пахло гарью, соляркой…
Принявший командование группой охраны — верней, тем, что от нее осталось — капитан Войска Польского Юрий Горжа медленно пошел вперед, целясь из своего автомата по десантному отсеку БТР. Там уже никого не должно быть, но мало ли…
Присел, посмотрел… боже…
— Малик, держать БТР! Остальным — обыскать все вокруг! Опасайтесь гранат! Удаление — на прямую видимость.
Поляки рассыпались цепью, впереди был кустарник, и тут кто-то крикнул:
— Пан капитан, там труп!
— Стоять! Стоять, ни шагу дальше!
Горжа осторожно подошел, посмотрел — действительно, тело, лежит на животе… и, кажется: труп… точно труп… спина вся распахана.
Но труп ли?
— Внимание, стреляю!
Капитан Горжа достал пистолет, прицелился — и выстрелил, целясь в мякоть бедра. Пуля попала в цель — но труп продолжал лежать, как и лежал.
Труп…
— Все чисто. Труп! — объявил Горжа. — Десять метров назад и сдвиньте его «кошкой».
Ворочать трупы руками, без «кошки» — здесь тоже давно уже отучились. Кто делал глупости — давно упокоились под заунывное пение хора и причитания капеллана.
Солдаты развернули «кошку», зацепили труп, отошли, дернули. Снова ничего. Решив, что все в норме, капитан Горжа подошел ближе, расслабились и подошли ближе и солдаты…
И тут труп открыл глаза. И даже — как показалось в последний миг жизни польскому капитану — он улыбнулся.
Потом прогремел взрыв…
Ближняя ретроспектива
15 декабря 2009 года
Даллас, штат Техас
Джим Гатуик, рекрут. USMC
«Ты нужен морской пехоте США!»
Джим Гатуик и без того знал, что он ей нужен. Хотя бы по тому, каких людей он видел перед пунктом вербовщика…
Пунктом вербовщика было небольшое, одноэтажное, очень аккуратное здание в промышленной зоне Далласа, среди каких-то складов и промышленных корпусов, большей частью пустующих из-за кризиса. Тут же, на загаженной, заплеванной улице стояли автомобили, один из них был с выбитым ветровым стеклом, другой разрисованный — характер рисунков заставлял предполагать, что у художника, нарисовавшего их, были не все дома. Еще несколько машин были из числа тех, которыми пользуются наводнившие страну мексиканские бандиты — девяностых годов выпуска, тонированные стекла, мощные моторы. Из колонок, установленных в багажниках, на всю улицу — мексиканские наркобаллады, уголовный рэп. Как потом выяснилось — подростковая банда приехала провожать троих своих подельников в американскую морскую пехоту. Подписав контракт на пять лет, они получали за счет «дяди Сэма» отличную военную подготовку, опыт участия в боевых действиях, в настоящих боевых действиях — а потом многие возвращались. Мексика все больше напоминала паровой котел с намертво заклинившей крышкой — кого там только не было. Зетас, зловещие убийцы из числа бывших полицейских и мексиканских спецназовцев, поклоняющиеся Санта-Муэрте, смерти, и творящие такое, что кровь стынет в жилах. Эскадроны смерти картели — чаще всего в них набирали бывших и действующих полицейских из спецотрядов, они работали на картели и вели беспощадную войну с Зетас. Хорошо подготовленные трансграничные бандформирования севера страны — они чаще всего состояли из бывших эмигрантов, отслуживших в американской армии и действующих армейскими методами с армейской дисциплиной: несмотря на относительную малочисленность, они всего за год прибрали к рукам два «жирных» пути транспортировки наркотиков полностью. Мексика стояла на пороге гражданской войны: за прошлый год в уличных боях с полицией и друг с другом погибли больше восьми тысяч человек, судя по началу этого года — число погибших за 2009 год обещало перевалить за десятитысячную отметку. Власти лихорадочно пытались удержать ситуацию под контролем: чрезвычайное положение в восьми штатах, армейские патрули в городах, задержания наркобанд с использованием бронетехники, конфискации все больших партий кокаина (которые потом частично пускали на улицу те же полицейские, бадяжа изъятый порошок, перед тем как сжечь). С каждым месяцем росла трансграничная преступность — людей ради выкупа стали похищать в США, потом переправлять через границу — этим занимались отлично организованные преступные сообщества численностью в десятки и даже сотни человек. Ситуация в стране становилась все хуже и хуже: из-за экономического кризиса закрывались заводы и фабрики, товар не находил спроса, правительство не могло снизить налоги для оживления экономики, потому что вынуждено было обслуживать государственный долг. Единственные люди, кто отлично зарабатывал в стране, были наркотраффиканты — и всем разумным людям уже было ясно, что падение правительства Мексики является уже вопросом ближайших лет, а возможно — и месяцев.
