давая ему возможности реализовать себя и плыть иным течением.
Наконец, прямо перед ним возникли открытые железные ворота — такие же, как и у гаражей. Последний луч солнца ушёл за горизонт уже как два часа назад, и было совершенно тихо. Лишь ветер глухо свистел где-то впереди, пролетая между сложными формами различных частей ржавых автомобилей.
Зал ещё раз оглянулся назад. Затем посмотрел вперёд. Позади него был хоть и не самый качественно сделанный бетонный коридор, но он был достаточно хорошо освещён, и душа Зала чувствовала, что в нём было весьма уютно. Впереди — мрачная свалка десятков миллионов ржавых автомобилей, среди которых можно легко заблудиться, после чего раствориться в этом металлоломе навсегда — так, что никто не увидит твоих пороков и всех ошибок, допущенных тобой же в твоей собственной жизни, что станет полна лишь одних страданий, лишений, неосознанных решений, нерешённых вопросов, брошенных в пустоту идей и отложенных в никуда целей. Не увидит никто, кроме одного-единственного наблюдателя — тебя.
— Ну, Ронал, ты точно не хочешь уезжать?
— Нет, спасибо, Зал. Я, пожалуй, останусь тут… Судя по всему, прощай.
— Прощай, Ронал…
Колёса Зала вновь коснулись этого мёртвого, абсолютно однотонного песка, который мягко и плавно разлетался из-под колёс в разные стороны. Снова горы металла. Снова горы трупов. Снова несчастье. Снова тоска.
Он не был до конца уверен в правильности своих действий. Понимал, что кому-то в этом центре и будет хорошо, но, наверное, не ему. Видимо, он призван жить в этой грязи, ржавчине, пустоте.
Проехав вперёд ещё несколько десятков метров, Зал обернулся назад. Бетонная стена. Внизу неё маленькое отверстие, из которого идёт свет. Ронал уехал внутрь него несколько секунд назад. Абсолютная тишина. Слабый ветер. Ржавчина.
«Всё так же… Абсолютно то же самое… Ничего не изменилось с того дня, как я попал на эти земли… Куда же я направлюсь теперь?»
Он подъехал к одной из гор металлолома. К одной из гор, которая целиком и полностью состояла из трупов. Зал приблизился вплотную и посмотрел прямо в бездонные чёрные фары одной из ржавых развалившихся машин.
— Десятки, если не сотни миллионов жизней… А, может, и больше. Почему? За что?.. Неужели мы действительно так жестоки, что готовы убивать своих же сородичей лишь ради поддержания стабильной экономики… Неужели обладающие сердцем способны безжалостно расправиться с другим таким же обладающим сердцем без последующих угрызений совести… Почему всё устроено именно так…
Зал больше не боялся, глядя на свалку. Если раньше, только лишь взглянув на труп, он съёживался от страха, то теперь это всё вызывало у него лишь жалость.
«Правильно ли я поступаю?..» — подумал он.
Тишина.
Лишь тишина. Слабые отголоски ветра вдалеке. Чистое небо.
Трупы. Смерть. Мертвецы. Давно забытое всеми место. Абсолютно тихо и безжизненно.
«Что это такое впереди?» — удивился Зал. Краем глаза он заметил что-то наподобие обрыва.
Монстр-трак подъехал поближе.
— Овраг? Что здесь делает овраг? Кто его выкопал…
— Аааааа!
На его дне Зал увидел несколько мёртвых машин. Но не ржавых. Они ещё совсем не потеряли цвет.
— Откуда… они здесь взялись? Я ведь сразу понял, что это проклятое место!
Овраг излучал какую-то неведомую энергию. Было странно и одновременно страшно на всё это смотреть. Эти совсем свежие останки нескольких машин вынудили Зала вспомнить, что он не реализовал ничего в своей жизни за те все 20 лет, что уже прожил. На протяжении всего своего существования Зал лишь сидел в гараже в вечной невозможности что-то изменить — а ведь он мог сделать это в любой момент. Каждая секунда, которая он провёл, уставившись в дверь собственного гаража, могла поменять многое — но она не поменяла. Он и сейчас стоит напротив тёмного оврага и не делает совершенно ничего. Его 20 лет были потеряны так же, как и безжалостно разбиты на мелкие кусочки эти когда-то живущие, может быть, не яркой, но хоть какой-то жизнью автомобили.
«Куда мне деться теперь? Нужно уезжать отсюда, скорее…»
Зал во всю мощь помчался прочь от бетонной конструкции. Где-то там, внутри, его знакомые сейчас наверняка мирно и спокойно общались между собой на какую-нибудь совершенно обычную тему при тускловатом свете лампы и были совершенно расслаблены. Один только Зал никак не мог усидеть на месте.
— Нужно срочно… отсюда… уезжать…
Ронал, Нол, Равлай и Ениса хорошо сдружились, и в то же время, когда Зал метался из стороны в сторону посреди свалки, строили теории на счёт того, какую полосу препятствий сделают следующей. Да и таить тут нечего: все машины центра дружно общались между собой.
— Куда же мне поехать…
Рывок вперёд — остановка — оглядывание назад. И снова, и снова. Всё же глубоко внутри он понимал, что деваться отсюда ему попросту некуда.
— Больше я никогда не вернусь в это страшное и ужасное место… Никогда…
— Не советую тебе делать поспешных выводов лишь по тому, что ты видел, Зал.
— Чего?
Чуть выше монстр-трака на груде машин стоял Плизен. Зал всегда поражался его способности появляться неожиданно.
— Ты, наверное, хотел бы знать, зачем же я сюда приехал…
— Плизен, уезжай отсюда и не мешай мне!
— И куда же ты направишься, позволь мне спросить?
— Я хочу побыстрее покинуть этот центр. И вообще покинуть все эти горы трупов… Это так страшно и ужасно…
— Мы сами ничуть не красивее тех ужасов, которых мы боимся, — ответил Плизен. — Когда мы боимся других, изменений, боимся труда и суда — мы забиваемся в угол, спасаемся от мира. Пока ты находишь своё утешение в избегании, ты никогда не сможешь вылезти из норы — будешь заперт в ложных чувствах гармонии. Но гармония эта ограничена умом твоим. Стоит лишить тебя чего-либо — ты её утратишь, ведь мы никогда не возвысимся, сидя в клетке. Распахни же свою дверь, посмотри, что ты можешь больше.
— Не могу… Я боюсь.
— Вот! Дело в тебе. Ты виноват во всех своих бедах.
— Кто — Я?! Этого не может быть! Жизнь никогда не бывает справедлива и постоянно ломает тебе все планы! Ты стремишься вверх, стремишься просто найти покой, но никто тебя не понимает. Это и есть проблема всех нас, и этого не изменить. Пока мы все глупые — мир будет стоять на месте! Ты это понимаешь?
— Пока мы сами глупые и раздражённые, бесполезно ждать от жизни, что она даст тебе все блага. Мы не имеем права судить иное за те проблемы, которые не победили внутри самих себя.
— Я просто не могу пересилить себя, когда это мне
