промзоны. Быстрей! Быстрей, пока амеры не хватились своего серуна.
До сторожки добрался без помех. Вот она, в ста метрах. В окнах горит свет. Но сквозь запотевшее стекло ничего не видать. Я был на таком стреме после всех событий, что просидел несколько минут, внимательно наблюдая и стараясь понять, кто внутри. Егорыч с Пахомычем или противник? В конце концов, надоело ждать, да и подмерз малость. Пригнувшись, я начал осторожно подкрадываться. Глаза неотрывно следили за домиком, уши сканировали обстановку на триста шестьдесят градусов. Я был бдителен и собран, как никогда… но как? Как я пропустил неожиданный удар? Эта была моя последняя мысль, перед тем, как провалиться в темную бездну.
Прикосновения были мягкие, приятные, нежные. Я словно качался на ленивых волнах океана. Лена… как хорошо вернуться в Схрон… лежать на кровати, нифига не делать… стоп! Какой Схрон? Я ведь должен спасти Вована! По кусочкам возвращались воспоминания. Кандалакша, куаркоды, рыбзавод, Таня… потом я переоделся в пендоса… а потом. Бля, да меня же вырубили! Но кто это поглаживает мне голову? Что происходит?
Я разлепил глаза, зрение сфокусировалось с большим трудом. Первое, что увидел — грязный потолок, лампочка. Потом в поле зрения возникло лицо. Девичье. Довольно милое. На вид, правда, лет шестнадцать-семнадцать. Хотя, похрен, сейчас постапокалипсис, восемь лет не грозит. Бля, о чем ты вообще думаешь, Санек? Девушка внимательно разглядывала меня несколько секунд. Я попытался что-то сказать, но язык присох к небу, из горла вырвался бессвязный хрип. Личико исчезло. Все это не было похоже на пендосский плен.
— Он очнулся, деда! — услышал я мелодичный, как переливы весеннего ручейка, голос.
— Ох, йедрить-растудыть! Наконец-то! — Передо мной появилось обеспокоенная рожа Пахомыча.
— Та чево ему сделаецца? — засмеялся на заднем плане Егорыч. — Я ж говорил, башка-то у хлопца чугуниевая!
Слава яйцам, я среди своих! Кто еще, если не лихой старче, мог так зарядить? Опять, наверно, прикладом засандалил, приняв за амера. Когда ему надоест так шутить? Но что это за девка была? Во мне опять проснулась паранойя. Ну, а вдруг сдаст? После недавних приключений, я понял, что бабам лучше не доверять. Хотя, в принципе, я всегда это знал… а была ли девка? Может, снова привиделось? В голове по-прежнему гудело, как в трансформаторной будке.
Собрав силы, я рывком поднялся с койки. В глазах тут же помутнело, замелькали вспышки. Обхватив свой многострадальный череп, несколько минут я приходил в себя.
— Воды дайте… — с трудом произнес я, когда немного полегчало.
— Мож, чево покрепче? — усмехнулся Егорыч.
Я посмотрел на него, но ничего не сказал.
— Машка, не стой, тащи воду! — прикрикнул Пахомыч.
Так, ее зовут, Маша… Блондинистая девушка в толстом свитере метнулась к бочке в углу, сняла крышку, зачерпнула. При этом, почти не спуская с меня глаз. Я даже приосанился. Оглядев меня с ног до головы, она протянула ковш. Прохладная вода окончательно привела в норму мой безупречный организм.
— Спасибо тебе, — сказал я, улыбнувшись.
— Эх, Санек, ты на Машку-то не заглядывайси, она у меня боевая девка. Внучка. Только тронь! — погрозил Пахомыч.
— Да я чо, я ниче…
— Знаешь хоть, хто тебе шишак во лбе поставил?
— Ну, дедааа… — протянула Маша, закрывая ладошками лицо.
— Это она меня вырубила? — недоверчиво спросил я.
— Моя школа! — Егорыч, поправив усы, гордо выпятил грудь.
— Так он же был одет, как оккупант! — Похоже, она окончательно смутилась. — Я же не знала…
— Да то ерунда, — махнул ладонью лесничий. — А помнишь, Пахомыч, как в сорок четвертом полевую кухню восемнадцатого полка артиллерия потрепала? За танк приняли! Хех!
— Такую умору разве ж забудешь! — захохотал сторож.
Я подмигнул девушке, мол, все нормально, зла не держу. Вроде, успокоилась.
— Ну, шо, раз Санька оклемался, надобно к ужину приступать, — погладив бороду, вымолвил Егорыч.
— Што ж, и то верно, разливай, Егорыч. Марья, накрывай на стол! — командовал Пахомыч.
Ну, а меня и упрашивать не пришлось. Запас калорий лишним не бывает. Я проворно переместился за стол. Пока Маша возилась с тарелками, накладывала из огромной сковороды омлет с рыбой, я поведал о своих злоключениях в городе. Конечно, немного приукрасил и кое-что утаил. Мне почему-то хотелось, чтобы внучка Пахомыча узнала меня в лучшем свете. Старче, опрокинув рюмашку, рассказал, как ходил меня искать. Естественно, не нашел, поэтому на рынке закупил водку и отправился обратно. Оказывается, у Пахомыча были деньги! Видя мое недовольное лицо, дед пояснил, что первым делом проверил список преступников, которых завтра отправят на арену. А раз меня там не было, стало быть, и волноваться не о чем.
Сам я, еще раз взглянув на Машу, которая по-прежнему пялилась на меня, как кошка, от спиртного решительно отказался. И, конечно, не утаил, что меня разыскивает целый город, потому что это — критически важная информация.
— Как же завтра добираться на стадион? — вздохнул я. — Придется подумать насчет маскарада.
— Да чево ты печалишься, Саньк? — Щеки Пахомыча раскраснелись от выпитого. — На такси доедити, а там, в толпе, хрен вас кто узнает!
— Про такси, ты серьезно сейчас? — И тут я вспомнил, как добирались с Юриком как раз таки на такси. — А как его вызвать? Мобильной связи сейчас нет и интернета тоже, «Uber» или «Яндекс-такси» сейчас не вызовешь.
— Так по рации, конешно! — удивленно ответил Пахомыч.
— А у тебя есть?
— Ессессна! И к тому же, ищчуть тебя одного, а вы вдвоем пойдете!
— Согласен, — кивнул я. — Да и поддержка Егорыча будет не лишней.
— Неее, Сань, дед город не любит, — покачал головой старче. — От лес — эт другое дело…
— Окей, Пахомыч, пойдем с тобой, — согласился, ибо этот старик должен хорошо знать Кандалакшу.
— Какой такой хоккей? — поморщился сторож. — Ты по-русски выражовывайся, валенок! Я тож не могу идтить, не можно мне пост оставлять. Вона, с Машкой пойдешь!
— С ней?
— А чево? Внучка смекалистая, стрелять умеет, так што и десантника вашево помогет спасти, ну и тебя в обиду не даст. Ишо и места знат, хде отсидеться можно, ежели чево.
— Хм… надо, покурить, подумать. — Я поднялся из-за стола.
Краем глаза, я видел, что Маша неотрывно следит за мной. Волевой мужественной походкой я прошел к дверям и надел куртку. Уже не особо удивляло, что все девки сразу же западали на меня. После гибели большей части человечества женский инстинкт, скорей всего, толкает их к немедленному совокуплению с годным самцом. Коим, без сомнения, являюсь я.
Выйдя на крыльцо, я рефлекторно заценил обстановку и закурил Мальборо. Вообще, конечно, с Машей, наверняка, будет веселей, чем со
