старыми пердунами. Но правду ли сказал Пахомыч? Будет ли какой-то прок, кроме очередного спасения генофонда? Все это мы узнаем завтра.
Скрипнула дверь. Вышла Маша с АК наперевес. Все понятно, сейчас начнет подкатывать…
— Угости сигареткой, — попросила она.
Дал.
— А тебе родители разрешают?
— У меня нет родителей. А дед уже спит. — Маша выпустила облако дыма.
— Ты, правда, нормально стреляешь? Или только прикладом можешь херачить?
— Умею.
Девушка быстро примкнула магазин, передернула затвор и встала в боевую стойку.
— Дай-ка мне…
Я проделал эту процедуру в два раза быстрее. Удивление в ее глазах стало приятным бонусом. Когда возвращал автомат, слегка приобнял ее стройное тело.
— Ты чего?! Убери руки!
Убрал.
— Это ты чего! — произнес я. — Думаешь, я не заметил, как ты на меня пялишься? Сразу же понятно, что ты меня хочешь.
Маша звонко расхохоталась.
— Да я просто сначала испугалась. Дед Егорыч столько про тебя понарассказывал. И ты прости еще раз, за то, что треснула…
— Ерунда проехали. — Я потрогал шишку. — Хороший удар. И спряталась хорошо, я даже не понял, откуда прилетело.
— Вон там, в сугробе, — показала она. — А вообще, когда ты очнулся, то вел себя, как дурак. И глаза были, как у психа. Я уж думала, ты всегда такой, но сейчас, разговариваем, вижу, нормальный, вроде…
— В смысле, как дурак себя вел?
— Ну, ты говорил всякую хрень… особенно про такси я ваще орнула и про интернет. Походу, это от удара.
Маша щелчком отправила окурок в ночную мглу и шагнула в сторожку. Я последовал за ней. Ох, сейчас великолепному Саньку кое-что перепадет, деды уснули… девушка резко развернулась в дверях и сказала:
— А ты куда пошел?
— В смысле? — не понял я. — А ты куда?
— Я — спать. А ты — стой на посту. Твоя очередь.
Она всучила «калаш». Скрипучая дверь нагло захлопнулась перед моим носом.
Вот уж не думал, что в Кандалакше столько народу. Таксист высадил квартала за три до стадиона. Ближе было просто не подъехать, по всем улочкам стекались плотные массы горожан. Скорей всего, и с окрестных поселков понаехали. Но это даже хорошо. Больше шансов остаться неузнанным в такой толпе. Кстати, таксист оказался тот самый, что подвозил когда-то нас с Юриком. Но, слава Ктулху, меня не узнал, благодаря натянутому на лицо шарфу. Пришлось по второму разу выслушивать историю его жизни.
Из вооружений я взял только револьвер. Маша сказала, с оружием не пускают на игры, но и не обыскивают. Ну что ж, войну я все равно не собирался устраивать. Сейчас главное — разведка. Можно было, конечно, вообще ствол не брать, но с ним было как-то спокойнее. Пусть будет для самозащиты. Кроме того, я прикрыл свой прокачанный корпус трофейным броником.
Тем более, я узнал, что, несмотря на жесткие меры полковника Уайта, в городе процветает преступность. Орудуют целые банды, занимающиеся похищением людей на органы, в рабство или просто, чтобы разнообразить семейный ужин. Почти каждое утро патрули натыкались на человеческие останки. В чем у меня нет сомнений, так это в том, что всю криминальную движуху контролируют америкашки. Хоть мы с друзьями неплохо проредили численный состав янки, по словам Маши, в городе еще не менее пяти тысяч вражеских солдат и офицеров.
Мы медленно двигались в людском потоке. Руки я держал в карманах. Чтоб не залезли местные карманники. В одном лежал пакет семечек, которым поделился Пахомыч, в другом кармане я распорол внутренний подклад, чтоб, если что, быстро выхватить револьвер, не расстегивая пальто. Девушка, видимо, боясь отстать, крепко вцепилась за мой крепкий локоть. Из-за этого обременения приходится распихивать медлительных прохожих только одним свободным локтем.
С моего крайнего визита стадион немного изменился. Вокруг спорткомплекса выросло пять сорокаметровых железных вышек, на которых я разглядел снайперов, бдительно сканирующих толпу. Также велись монтажные работы над расширением трибун. Примерно на половине площади надстроили дополнительные ярусы. Видимо, прибыльное дело — эти игры. Народу нравится жесть.
На входе пришлось пережить несколько неприятных минут. Взгляды солдат, охраняющих порядок, будто пронзали рентгеном. Все прошло благополучно, даже куары не спросили. Протолкавшись, на кассы, мы взяли билеты и вскоре очутились на трибуне. Из колонок играла какая-то зарубежная музыка. Народ постепенно рассаживался по местам. До начала игр было чуть меньше часа. Рано пришли, но я должен запомнить диспозицию противника, найти слабые места, все оценить и запомнить.
Среди зрителей сновали по рядам бабки, предлагающие различные ништяки. Дождавшись, когда одна из бабуль свернет к нам, я купил несколько горячих расстегаев с рыбой и пивка, чтоб не выделяться среди собравшегося тут быдла.
— Будешь? — предложил я Маше одну из бутылочек.
— В такой мороз? Я же не сумасшедшая, — с этими словами она достала из-за пазухи фляжку и, ничуть не поморщившись, сделала пару глотков.
— Что там у тебя? — поинтересовался я.
— Самогон. — Она пожала плечами.
— Дай попробовать.
— Вот еще! Пей свое пиво, пока в лед не превратилось, — фыркнула вредная коза.
Я, мрачно отхлебнув из своей бутылки, принялся жевать пирожок. Опять обламывает, блин, Санька. Пигалица мелкая. Первый раз, когда не захотела зачать потомство от меня. Конечно, я не лез к ней в ту ночь и не настаивал. Но то, что она не предложила сама, здорово пошатнуло мое ЧСВ. Ну и пох. У нее был шанс. Пусть теперь заводит личиникусов от местных вечно бухих неандертало.
Внезапно, мои размышления о судьбе человечества прервались диким ревом трибун. Ага, полковник со своей свитой появился в VIP-зоне. Командующий пендосов учел предыдущий опыт. Теперь весь его сектор заполнен вооруженными до зубов морскими котиками. Арену оградили защитными конструкциями из острозаточенных железяк. За ними по всему периметру выставлено оцепление из все тех же янки. Наверху трибун тоже стоят солдаты. Умно, конечно… как же вытащить десантуру из этой западни?
А между тем, полковник Уайт что-то орал в микрофон. Походу, сейчас начнется! Но вместо Вовчика на Арене показались странные люди в забавной одежде. «Музыканты!» — понял я, когда они начали забираться на импровизированную сцену.
— Здарова, Кандалакша! — прокуренным голосом приветствовал солист.
Хм… знакомый голос. Да это же…
— Группировка приветствует вас! Ща зажжем!
— Да это же Ленинград! — воскликнул я.
— Ну да, — Маша пожала плечиком, — и что? Они уже неделю в городе концерты дают.
— Надо же, а я и не знал!
— Ты многого не знаешь, Санек… — многозначительно произнесла она.
Это на секунду показалось странным, но все мое внимание уже переключилось на сцену. Загудели духовые, чуть позже электрогитары и барабанная установка. Над
