Мы остановились у здания, которое выделялось от остальных только большой медной пластиной, прибитой над входом. Выбитые и подкрашенные черной краской буквы на ней гласили, что передо мной полицейский участок, Уайт Чапел Роад тринадцать.
— Приехали, — старший инспектор обратился к водителю, — не глуши я быстро.
Я вышел из машины и пошел за ним. Едва мы вошли в участок, как стоявшие и разговаривавшие друг с другом люди в синих мундирах с металлической цифрой тринадцать на воротника — стойках быстро разошлись при виде старшего инспектора, сопровождаемые его неодобрительным хмыканьем. Мы прошли еще с десяток шагов и оказались перед стойкой, за которой стоял пожилой полисмен с окладистыми и пышными бакенбардами.
— Добрый день сержант Экстон, где инспектор Дрейк?
— Добрый день сэр, — спокойно и без малейшей подобострастности ответил тот, — на месте, думаю он услышал, как вы подъехали.
— Старший инспектор! — услышал я сильный и громкий голос из‑за спины и повернулся на него. За моей спиной стоял даже не человек, а гора. Он был огромен, настолько, что я растерялся, казалось его голова вот — вот заденет потолок участка, который был не меньше десяти футов в высоту. Огромные руки казалось без труда могут раздавить камень, а вот лицо его притягивало взор, оно явно не подходило этому телу. Оно должно было быть подобно лицу моего отца, каким‑нибудь угловатым с рубленными чертами, но нет, красивый ровный нос, гладкие щеки и мягкий подбородок, были явно тут лишними.
— Дрейк я привел к тебе ремесленника, прошу любить и жаловать, кстати сын самого главы цеха!
На красивое лицо инспектора резко набежала туча, брезгливо посмотрев на меня он ответил.
— Ты с ума сошел Оливер? Я просил ремесленника, а не маленькую кучку аристократического дерьма.
У меня от оскорбления схватило дыхание и сжались кулаки.
— Мистер!
Но полицейский даже не обратил на мой возглас внимания, не удостоив и взглядом.
— Я к тому и говорю Оливер, что ты вышел из ума от старости! Да он не протянет тут и двух дней! Ты посмотри на него, богатенький чистоплюй не знающий жизни! Вспомни чем закончилось прошлогодняя попытка пристроить у нас такого же?! А?! Напомнить тебе?!
— Прошу прощенье за мистера Дрейка, Рэджинальд, — обратился ко мне старший инспектор, — подождите нас здесь пожалуйста, а мы с инспектором поговорим в его кабинете. У него всегда были проблемы с манерами и субординацией.
Я тяжело дышал, таких оскорблений мне никто не наносил, и главное непонятно что было делать, кидаться с кулаками на него? Да он как дом громадный и просто раздавит меня одним пальцем!
Им сильно не помогло, когда они ушли в отдельный кабинет. Мат и крики стояли такие, что было понятно, что сейчас они решали остаться мне или нет. Доводы простого инспектора сводились к тому, что всего полицейского участка не хватит чтобы постоянно меня охранять от приключений, которые я тут найду на свою пятую точку, на что его оппонент говорил, что в общем‑то он сам достал со своим нытьем о нужности ремесленников в участке, а когда ему приводят такого, начинает еще и нос воротить.
Я стоял и ждал, даже улыбнувшись один раз тому, что стоящий за стойкой сержант показал смешную рожицу повешенного, показывая пальцем на кабинет. Мне он сразу понравился в отличии от громилы и другого инспектора.
— Все ты мне надоел Дрейк! — голос старшего инспектора ворвался в помещение, когда он открыл дверь, — даже не буду больше спорить, возьмешь паренька и обеспечишь его охраной — это приказ.
На возмущенный возглас Дрейка он не обратил никакого внимания, подойдя ко мне.
— Ну все, я обо всем договорился, оставляю тебя в надежных руках инспектора, — улыбнулся он мне и потрепал за плечо, — и так уже задержался, а еще надо привести себя в порядок перед встречей с главой тайной полиции.
— Удачи паренек, если будут просьбы, обращайся ко мне через инспектора, — он посмотрел на злобно пыхтящую гору рядом, и передумал, — или лучше через директора для надежности.
Погрозив кулаком своему подчиненному, он вышел за дверь и вскоре я услышал, как он отъехал. Я остался совершенно один в логове монстра, который сейчас с налитыми злобой глазами словно прикидывал, как лучше меня приготовить к ужину.
— Иди давай мешок дерьма, — дверь участка хлопнула и внутрь влетел человек, которого пинком закинул туда полицейский.
Едва он вошел вслед за тем, кого он пнул, у меня стали подкашиваться коленки от страха, жизнь до этого момента показалась мне тихой и беззаботной. Я стоял сейчас далеко от того места, где мне ничего не угрожало, где было спокойно и максимум что мне угрожало, это минусовые балы. Сейчас я был совершенно один, в заброшенном Богом месте трущоб Ист Энда в компании двух громил. Зашедший полицейский был тоже в штатском, как и инспектор, стоящий рядом со мной, а размерами ему не уступал.
— Дрейк что это за хлыщ? — удивленно спросил он, обращаясь к инспектору.
— Это блять Джеймс наш новый ремесленник и с сегодняшнего дня ты за него отвечаешь головой! — рявкнул тот, и на возмущенный рев в ответ, ответил знакомой мне фразой.
— Все, это приказ, и я не буду его с тобой обсуждать!
Сцена с ораньем и матами повторилась второй раз, но закончилась с тем же результатом, что и прошлый раз, победил старший по званию. Вот так молча стоя на одном месте я приобрел в этом участке сразу двух «друзей».
— Не бойся паренек, — видя, что я начал трястись от страха, ко мне обратился добрый сержант за стойкой, — они отходчивые, если продержишься пару недель, поймешь, что они не плохие ребята.
Я почти успокоился, но он добавил фразу, которая свела на него все его усилия меня успокоить.
— В общем‑то не плохие.
— А вы что олухи встали, чурбаны ленивые, — человек за стойкой с двумя серебристыми галочками на рукаве набросился на других людях в форме, которые с удовольствием смотрели, как в кабинете начальства разыгрывается вторая буря подряд.
— Оформляйте этого, — он показал подбородком на человека, лежащего на полу, который так и не сумел встать.
— Меня задержали по ошибке, я ничего не сделал, — залепетал он, когда два полицейских подняли его за руки и потащили к стойке.
— Поговори мне, — процедил один и одним коротким взмахом ударил его кулаком по почкам, то вскрикнул и обмяк у него на руках, — если сержант привел, значит виновен в чем‑то.
Мне стало казаться что я знаю, как будет выглядеть ад когда я умру. Когда меня похоронят я также очнусь в неизвестном месте, где все кругом орут друг на друга, избивают и не считаются со мнением остальных.
