"Дядю Юру… схватили!"
"Кто, где?" — спокойным голосом спросил Виктор.
"Там, по пути к погранцам… В пятнистом комбинезоне… с автоматом".
"Как ты думаешь, это бандиты?"
Сергей задумался, заодно успокаивая дыхание.
"Не знаю… Вроде не похоже…"
"Так "не знаю" или "не похоже"? И почему "не похоже"?" — продолжал допытываться Виктор.
"Говорил он вроде так… по-военному. Команды словно как по уставу…"
"Так бандит тоже очень может быть из военных" — заметил Калашников.
"Может быть… Но этот больше на солдата похож…"
"Почему?" — упорствовал Виктор.
"Ну… Не знаю…" — протянул Сергей, а потом все же пояснил — "Не матерился… Не пытался ударить…"
Виктор не сдержал мелькнувшей на его лице усмешки. Мильченко заметил ее и непроизвольно покраснел. Посмотрев на Сергея, Виктор бросил:
"Ладно. Что было, то прошло. Хорошо, что сам теперь понял разницу между солдатом и бандитом. Однако ясности все-таки мало". — Он покачал головой. — "Придется всех с оружием вывести на посты, а я с парой человек выдвинусь поближе к тому месту. Ты — с нами. Покажешь, как и что".
Не доходя метров двести до предполагаемого поста, Юрий велел остановиться.
"Пока засядем тихонечко в кустах и понаблюдаем полчасика. А потом решим, что дальше делать" — произнес он шепотом.
Пока Мильченко добирался до своих, Юрий под конвоем шествовал на заставу. Когда впереди показалось здание казармы и встреченный ими паренек, повинуясь словам конвоира — "Цыганков, живо за капитаном!" — бегом умчался в здание, Сухоцкий наполовину успокоился. Это все меньше походило на бандитское гнездо.
Вскоре появился и офицер в таком же маскировочном комбинезоне, с четырьмя тускло зеленевшими звездочками на погончиках.
"Товарищ капитан, разрешите доложить!"
"Докладывайте!"
"Младший сержант Воеводин. Находился на посту скрытого наблюдения. Конвоирую задержанного. Шел по дороге в сторону нашего расположения, вооружен автоматом. Мною задержан и обезоружен. Сопротивления не оказал".
"Кто такой?" — спросил молоденький рослый капитан, обращаясь к Сухоцкому.
"Капитан запаса Юрий Сухоцкий, начальник цеха и комендант убежища "пятьсот двадцатого" завода в Городе. Сопровождаю группу школьников в количестве 353 человек, при них, кроме меня, еще трое, — нет, теперь уже двое — взрослых. Приняли решение покинуть Город и временно обосноваться здесь, в Рыбаково, в связи с радиоактивным заражением местности и проявлениями вооруженного бандитизма. Для самообороны располагаем шестью автоматами, ручным пулеметом, гранатометом, двумя пистолетами. Боеприпасов мало. Продовольствия почти нет — едва хватит на завтра". — С этими словами Юрий вынул из нагрудного кармана коричневой вельветовой рубашки свои документы и протянул их капитану. Пока офицер рассматривал их, Сухоцкий заметил:
"А младший сержант молодец. Чисто меня взял. Только упустил две вещи. Первая — не засек нашего наблюдателя. Так что группа уже оповещена о моем задержании и где-нибудь через полчаса они начнут проявлять беспокойство. Вторая — пару раз при конвоировании опасно сокращал дистанцию. Вот как сейчас. Так что могла получиться вот такая штука…" — и с этими словами Юрий сделал резкий кувырок назад и подкатом сбил своего конвоира с ног, жестко блокировав ему шею его же собственным автоматом. Не задерживаясь, он тут же вскочил и коротко бросил раздосадованному Воеводину:
"Хочешь выжить — учти на будущее".
Судя по виду младшего сержанта, сейчас он был готов поступить с задержанным совсем не по уставу. Лишь присутствие капитана, никак не высказавшего какого-либо недовольства поступком Сухоцкого, сдерживало его. Почувствовав настроение Воеводина, Юрий сказал примирительно:
"Ты уж извини, браток. Конечно, приятного мало. Но сам себе ответь: что лучше — получить такой вот неприятный урок, или получить пулю в лоб от задержанного? А ведь у другого могли оказаться совсем не такие мирные намерения".
Капитан прервал молчание и коротко произнес:
"Гражданин Сухоцкий прав. Тебе, Воеводин, повезло, что не нарвался на литовского рейнджера или на какого-нибудь еще бандита".
"Надеюсь, автомат мне вернете?" — спросил капитана Юрий.
"Штатским оружие не положено" — отпарировал капитан. Воеводин при этих словах слегка повеселел.
"Хорошо", — примирительно произнес Сухоцкий, — "тогда хотя бы выделите мне человек тридцать для охраны наших ребятишек".
"Что?" — изумился капитан.
"В районе Города бандгруппы численностью до роты", — спокойно сблефовал Юрий, — "у Зеленодольска — до взвода, так что меньшим числом не обойтись, если сюда вдруг нагрянет хотя бы часть".
Капитан задумался.
"Ладно, отдайте ему автомат, Воеводин". Младший сержант нехотя передал автомат Юрию.
"Спасибо", — ответил тот, обращаясь к Воеводину. — "И не злись. Нам теперь друг за друга держаться нужно. Слишком мало нас осталось. А вот мрази всякой всплыло на поверхность, боюсь, предостаточно. Как всегда в трудные времена". — И продолжил, обращаясь уже к капитану:
"Ну, может, хоть продовольствием поможете?"
"Сами на голодном пайке" — покачал головой капитан.
"А грузовик у вас найдется? Тогда мы самостоятельно продовольствием попытаемся разжиться".
"Грузовик самим нужен. Да и горючего у нас в обрез — только для бэтээра" — снова отказал капитан.
"Да поймите, будет грузовик, мы себе не только продовольствие добудем, но и сумеем вооружить старшеклассников. Если вас беспокоит формальный статус — считайте их ротой народного ополчения в вашем оперативном подчинении. Какая никакая, а вам подмога".
"Все понимаю, но…" — капитан дернул щекой и, понизив голос, произнес — "поговорим об этом лучше у меня в штабе".
Сухоцкий прошел за капитаном в штабную комнатку. Капитан предложил ему сесть и сказал:
"Давайте знакомиться. Меня зовут Зият Айтуллин".
"Ну, мое имя вы уже знаете — Юрий Сухоцкий" — и Юрий пожал протянутую ему руку.
"Поймите", — сразу же заговорил Зият, — "я тут в тисках. Литовцы уже прощупывали границу, и не только на моем участке — хотят, сволочи, поживиться российской землей. А у меня погранотряд почти весь был отправлен на фронт, и что с ним сталось — неизвестно. У меня тут всего два неполных взвода да один старенький БТР-70. В Приморском у меня пост на шоссе да первый эшелон. Тут — второй". — Капитан на несколько мгновений ушел куда-то в собственные невеселые мысли, потом словно спохватился и с жаром продолжил:
"Ты что же, думаешь, совсем без защиты вас оставим? Детей никто не бросит просто так, бандитам на растерзание. Но пойми, неоткуда мне для вас постоянную охрану выделить, физически неоткуда — все люди расписаны, дежурят сверх нормативов, и то некомплект. He могу я вам дать ни людей, ни оружия, ни бензина, ни продовольствия".