Уж не приснилось ли все это?
Но стволы трофейных автоматов и карабинов были еще теплы, плечи болели от отдачи прикладов, а воздух прогорк от кисловатой пороховой гари.
Спустя мгновение все стало ясно.
В небе, затмевая звезды, вспыхнул огненный шар. Сначала медленно, словно бы нехотя, потом все быстрее и быстрее понеслась вниз огромная горящая капля, оставляя за собою неторопливо расползающийся багряный хвост, Она упала в центре поселка, в самую гущу хижин и разбилась, всплеснув к Выси длинные языки темного пламени…
И тотчас небо вспыхнуло множеством факелов. Они сыпались на поселок со всех сторон, беспощадные и несчитанные.
В мгновение ока Дгахойемаро обернулся гудящей печью.
Стена жаркого огня, темно-красного в клубах аспидного дыма, выросла за спиной стрелков, отрезая путь к отступлению. А впереди, над гребнем, словно вырастая из зыбких трясин, вдруг поднялась, покачиваясь во мгле, громадная, светящаяся бледным гнилушечным блеском маска-череп.
Кривыми клыками скалилась пасть, полукруглые рога венчали макушку, и ни намека на глаза не было на жуткой харе ночного чудовища, плавно приближающегося к изгороди под гулкий перестук барабанов.
— Безглазая! — охнул кто-то по левую руку нгуаби. И тотчас по цепи пробежало:
— Это Безглазая! Она гневается на нас! Она приказала небу бросать в нас огненные камни!
Один за другим воины вскакивали и, бросая оружие, бежали прочь. Ныряли прямо в бушующий огонь, предпочитая гибель встрече с ужасом, выползающим из болот. И Дмитрий, попытавшись остановить паническое бегство, был отброшен, сбит с ног и едва не растоптан ополоумевшими двали.
Будь здесь хотя бы десяток урюков сержанта Н'харо…
Впрочем, наверное, побежали бы и они. Ибо каждый дгаа с детства знает имя обладательницы безглазого лика.
— Нгуаби! — с ног до головы испятнанный огненными бликами, Мгамба помог Дмитрию подняться. Ефрейтор пытался держать себя в руках, но крупная дрожь, сотрясающая его, выдавала дикий ужас. — Нам не устоять! Это Baapr-Таанга! Она помогает врагам, а ночью она сильнее самого Тха-Онгуа! Небесный огонь сожрет нас всех! Бежим!
Спорить было не с кем. Да и незачем.
«Если повезет вырваться из ада, — подумал Дмитрий, — еще будет время объяснить урюкам, что такое фосфоресциды. Хотя скорее всего это просто-напросто баллоны с нефтью, запущенные на воздушных шарах. Вряд ли те, кто снабжает туземцев оружием, расщедрились на армейские спецсредства…»
— Приди в себя, ефрейтор! — ошеломленный гулкой пощечиной, Мгамба мотнул головой, и в глазах его появился намек на мысль. — Мы не бежим. Мы отступаем!
Не успели они отойти в Дгахойемаро и собрать возле упорно не желающего гореть мьюнд'донга уцелевших двали, как среди пылающих хижин замелькали знакомые фигурки в кургузых мундирчиках. В пунцовых отсветах зловеще мелькали штыки и ттаи. Равнинные молча и слаженно делали свою работу, докалывая раненых дгаа.
Присмотревшись к своим, Дмитрий облегченно вздохнул.
Как ни странно, вид живых врагов успокоил парней. Хладнокровие нгуаби заставляло молодых воинов подтягиваться и твердеть лицами. В конце концов, соображали они, их предводитель и сам пришел с Выси! Кто знает: а вдруг он умеет сражаться и с Ваарг-Таангой?! Ведь недаром же Безглазая не спешит гнаться за беглецами?..
— Приготовить б-бух! — вполголоса приказал Дмитрий.
Воины торопливо извлекли из плетеных сумок гранаты, добытые в недавнем походе на Межземье. Как всегда, при взгляде на них Дмитрий не сумел сдержать ухмылки.
Чудовищное старье! По сути дела, самоделки. Кружок «Умелые руки», да и только. Однако же и на том спасибо…
— Разбить капсюли!
Гранатометчики разом выдернули предохранительные чеки. В металлических цилиндриках что-то противно зашипело.
— Бросай!
Гранаты полетели в равнинных. Одна из них, ударившись о карниз крыши мьюнд'донга, срикошетировала и покатилась к ногам нгуаби. Ч-черт! Извернувшись, Дмитрий подхватил фыркающую смерть, отшвырнул подальше и тотчас упал ничком, закрыв голову руками. В этот момент он готов был молиться за тех, кто снабдил туземцев именно такой дрянью, пожавшись на современные образцы. Будь это «ГАБ-6» или «Торнадо», от него, лежащего или стоящего в полный рост, остались бы только добрые воспоминания подчиненных…
А так — пронесло.
Граната разорвалась, едва коснувшись земли, осколки противно провизжали над головой, и все.
— Впер-ред! — закричал Дмитрий, вскакивая. Теперь вся надежда оставалась на рукопашную. Если и удастся прорваться в горы, то только сейчас.
— Йех-ххууууу! — вспорол тьму вопль Мгамбы. Двали перемешались с пришельцами.
Высокий парнишка, бежавший впереди нгуаби, неловко взмахнул ттаем, дернулся и, дико взвыв, повалился мешком, обхватив вспоротый живот. Маленький зеленый солдатик бежал теперь прямо на Дмитрия, выставив вперед копье с длинным, отливающим алым наконечником. Рот его был распялен в беззвучном крике, глаза дико вытаращены. Нгуаби нажал на спуск. Равнинный упал лицом вниз. И тотчас на его месте возник другой копьеносец, похожий на погибшего, словно брат-близнец.
Выпад!
Дмитрий успел заслониться рукой. Наконечник со скрежетом прошел по металлу, выбив «дуплет» из мгновенно онемевших пальцев…
Выпад!
Этот парень отменно владел приемами штыкового боя. Он не позволял противнику сориентироваться, нанося резкие, беспрерывные уколы — в грудь, в живот, в лицо.
Подсечка древком!
Не устояв на ногах, Дмитрий покатился по земле, чудом сумев избежать довершающего укола. Прямо перед глазами мелькнула рукоять кем-то оброненного ттая.
Укол!
Совсем чуть-чуть, но — мимо.
Сжавшись в комок, Дмитрий прыгнул, подхватив тесак. Ударом снизу отбил рубящий выпад. Взвизгнул металл, брызнули во все стороны искры. Еще раз увернувшись, нгуаби ударил сбоку, с оттяжкой. Вспоров ребра, ттаи вошел в мясо, перерубив равнинного едва ли не до пупка.
Солдатик, жалобно заверещав, рухнул.
Внезапно дышать стало легче. Опрокинутые в схватке пришельцы рассосались в огненной мгле. Стало возможным оглядеться по сторонам… и ужаснуться.
Высокие языки темного пламени уже охватили стены мьюнд'донга, они приплясывали, пронзали душный воздух, тянулись к небесам, норовя лизнуть краешек синей луны.
— Мгамба! — заметив ефрейтора, весело скалящего ослепительные зубы, Дмитрий опомнился. — Потери?
— Двое наших, нгуаби! И семеро чужих!
При свете пожара в застывших бугорках, темнеющих у крыльца, нелегко было распознать своих и врагов. Но остроглазый ефрейтор, несомненно, знал, что говорит.
