у кого, а стоять там могла бы только такая мелочь, как она — настолько узкой была эта полка.
— Ты, вообще, что тут забыла одна?
— Дядя, ну подсадите! — запрыгала Аледо, кривя губы. — Я не одна, скоро брат придёт, у меня просто ноги быстрые.
— Кхм.
Здоровяк пожал плечами и играючи подсадил Аледо. Она вцепилась в камень, буквально прилипла к нему и радостно поблагодарила:
— Спасибо, дядя!
Он что-то буркнул в ответ, но она уже не слышала его, вся отдавшись происходящему внизу, на ринге. И конечно же, голосам, которые гремели над зрителями.
Слушала и хмурилась всё сильней и сильней.
Слишком много лжи.
Стравил между собой дядей и дедушек? Что за глупость? Двоюродный дедушка Аймар исчез в лесах. Дядя Симар исчез в поездке за чернилами. Дедушка Сирк убил себя, чтобы спасти отца.
Заставил бежать? Снова ложь. Аледо отлично помнила, как матушка жаловалась на заросшем травой пепелище дорожной гостиницы, что весь план отца давно устарел. Отец давно хотел сбежать и начать новую жизнь. Она, может быть, тогда была глупой, но на память не жаловалась. Слова мамы впечатались в память.
Заставил похитить печать Врат? Она сама видела, как отец, поддерживаемый мамой, положил печать в тайник трона в главном зале поместья.
Слишком много лжи, чтобы искать в словах этого старейшины Гарой правду.
Леград…
Аледо внимательно оглядела лицо того, кто дал ей надежду на месть.
Не помнит она его в числе слуг поместья.
А вот он…
Он может её помнить, не зря же тогда начал задавать ей вопросы, а затем даже погнался за ней.
Леград.
Отец ни разу не упоминал его имени. Ни когда они жили в поместье, ни когда бежали из него. Ни когда остался, отвлекая от них погоню.
Что Аледо знала точно, так это то, что отца поймали, а затем убили старшие Саул. Кто-то из прадедов или по их приказу. Мама это говорила.
Но все они сейчас мертвы.
Живы только те, кто убил маму.
Леград же обещал дать ей силу, чтобы отомстить за её смерть, привёл сюда, обещал учить. Почему? Только лишь потому, что у неё талант? Или потому что был в чём-то виноват перед ней?
Конечно, этот стражник утащил её с трибуны не просто так, но обо всём этом можно спросить потом, после мести за маму.
Или не спрашивать, а узнать самой. Маленькой она будет не всегда.
* * *
Самум отступил лишь за пределы ринга, вернее будет сказать, вернулся под флаг Дизир. Чужой флаг, флаг не его семьи, но честно говоря, ему было плевать на это утром, а сейчас плевать на это в два раза сильней.
Едва он услышал, что решил Страж, едва Леград скрылся под маревом формации, как Самум замер, полностью погрузившись в размышления.
Тайное поручение, долгая погоня за древним, легендарным артефактом Древних, которая уже забрала жизни не одного члена семьи — закончена.
Если бы старшие спросили его мнение, то он бы сказал им, что попытка усилить с помощью этого артефакта семью — безумие. Ещё большее безумие, чем то, что он сегодня наблюдал своими глазами на этой Арене. Заманчиво, конечно, для семьи, которая недавно не контролировала ни одних Врат и ни одной шахты Духовных камней, получить доступ к Первому поясу, причём доступ неограниченный.
Ресурсы и люди. То, чего всегда не хватало. Старшие были уверены, что у них всё получится, а вот Самум считал, что нет, ничего бы не вышло.
Не та эта штука, перстень дракона, чтобы остаться без внимания Стражей.
Причём он оказался прав. Стражи забрали перстень давным-давно, а старшие всё продолжают вливать духовные камни в его поиски. Лучше бы вложили их в торговлю с новой фракцией. Ей сейчас очень много всего нужно, это было выгодней. Но кто станет слушать его, третье поколение?
Да, талант. Да, превзошёл достижения отца, став Предводителем. Хороший ты парень, Самум, а теперь подожди ещё лет двадцать, пока дед передаст управление одному из твоих дядей. Тогда и к тебе будут чуть больше прислушиваться.
А нужно ли? Мама давно умерла, отца теперь тоже нет. Обида между ним и Леградом…
Самум прислушался к себе. Ну, не то чтобы исчезла без следа, но уже не лежит на сердце застарелой болью. Перегорела сегодня на ринге в словах Леграда.
Гробница.
Отец бы оценил.
Жаль лишь, что в действительности все эти гробницы не так красивы, как на страницах летописей.
Самум поморщился, торопливо избавляясь от воспоминаний. Этот запах… Забыть!
Нужно думать о том, что будет дальше с ним самим.
Это Самум представлял ясно. Сюда его отпустили, потому что дед желал отыскать утерянное сокровище, оплаченное кровью Рейна. Стоит вернуться домой и…
И сразу начнут виться вокруг десятки девушек. Предводитель в девятнадцать. Чистый талант, достигший всего без единой возвышалки.
Отец сумел отбиться от второй жены, жил почти свободно, но лишь потому, что так и оставался пиковым Мастером, не сумевшим пробить последнюю преграду.
Не сумевшим или не захотевшим?
Самум не мог ответить на этот вопрос честно. Не говорил он с отцом на этот счёт. Даже не подозревал ничего подобного.
Но ему свободы отца не видать. Не видать больше отлучек под чужим именем. Во всяком случае, пока не появится хотя бы один ребёнок. Не теперь, когда он Предводитель.
Самум снова поморщился.
Можно, конечно, надеяться, что среди того сонма невест, что уже ждут его дома, отыщется та, которая придётся ему по душе.
Можно надеяться, а можно взять всё в свои руки.
Да. Взять в руки свою судьбу.
Самум решительно кивнул и развернулся, высматривая на трибунах верного телохранителя.
Толкнул к нему мысль:
— Ксамт! Смотри, я поднял руку, чтобы ты понял, что говорю именно я. Возвращаешься домой, к главе Итефу. Сообщишь ему всё, что здесь видел и слышал. Добавишь, что я узнал судьбу перстня. Его забрали Стражи. Скажешь деду, что мне стало тесно в этом Поясе, — увидев, как вскочил Ксамт, Самум вздохнул. — Я так хочу, Ксамт. У тебя есть семья, а у меня здесь никого не осталось. Ты можешь возразить, что остался дед, дяди и братья с сёстрами, но ты не хуже меня понимаешь, что я не так уж и близок с ними. Поблагодари деда за всё то, что он сделал для меня, извинись за меня. В награду за службу забирай всё из тайника в буковой роще. Теперь это твоё, как и карта аукционного дома
