И все равно Алиетт-Лэ не смог придумать оправдания под этими знающими, испытывающими, но все же теплыми и заботливыми глазами.
— Нет, Лариваан. Мне нужно сканирование. Мое сканирование.
Коренной ториец услужливо провел рукой вдоль длинной стены, где в тени стояла аппаратура, казалось, на любой вкус. Почти любой. Лаккомо как никогда остро ощутил свои провалы в знаниях медицинского крыла, которое он всегда отдавал в полное властвование главному врачу.
Вот уж в какой области сам он всегда пасовал.
— Что именно вас интересует? — спросил ровный приятный голос, однако, все еще настойчиво взбадривающий от зависаний.
Потерянно озираясь по сторонам Лаккомо резко осознал, что знания лабораторных устройств у него стремятся к нулю. Конечно, он имел представление о работе половины из них. Часть, на его счастье, работала в полностью автоматическом режиме и предоставляла пациенту понятный набор функций. Он даже сдавал регулярно экзамены наравне со всем экипажем по пользованию реанимационным и регенерационным набором. Случись какая проблема с ним самим или с другим человеком — он в состоянии вспомнить, разобраться и спасти жизнь без присутствия врача. Но когда речь зашла про сканирование и общий анализ… Лаккомо быстро осознал, как может выглядеть тупо.
Ему достаточно было представить, как окажись в одиночку в этом зале, он стал бы тратить время и листать набор функций предоставленных приборов. А потом, вероятнее всего, бросит тщетные попытки, ляжет в самую дорогую и навороченную капсулу со встроенным ИИ и задаст самый тупой в своей жизни вопрос.
Нет уж. Такое лучше доверять профессионалу. А еще лучше, профессионалу, который сохранит его тайну и не оставит случайных логов в памяти техники. Да и рассудив здраво, Лаккомо согласился на пару минут позора, нежели на полчаса личных мучений и сомнительных результатов.
— Лари, — Алиетт-Лэ позволил перейти на неформальность, тем самым настраивая верного врача на приватность. — Мне нужен анализ моей крови. Биохимический, общий, гормональный. А так же скан энергетики и фоновых аурных отпечатков. Я знаю, у тебя есть мои старые данные. Нужно сравнить нынешние показатели.
Лариваан мимолетно прищурился, склонив голову набок, и словно бы чуть глубже вдохнул воздух, принюхиваясь. Серые глаза бегло осмотрели едва ли старшего сородича, не видя в нем явных причин для беспокойства, но отмечая сильную тревогу и мелкие едва заметные наметанному взгляду тонкости поведения. Язык тела выдавал порой даже таких особ, как венценосные правители. И в этом случае все было так же.
Сделав быстрые выводы, врач запустил свои пальцы в карманы верхнего жилета и задал лишь один уточняющий вопрос:
— Вы пили из Истока?
— Нет, — тут же твердо и уверенно ответил Лаккомо и впал в еще большую растерянность от сменившегося выражения на лице врача.
Лариваан же задумчиво кашлянул, словно с ответом у него отмелась ровно половина возможных причин обращения, оставив не самую лучшую. Какое-то мгновение он еще изумленно взирал на Его Величество, после чего прогнал с лица смешанные чувства и указал на обычную ровную кушетку у противоположной стены.
— Присаживайтесь туда. Я принесу сканер.
Лаккомо недоверчиво покосился на кушетку, но спорить с врачом не стал. По большому счету, он не представлял, куда его отправит Лариваан и что заставит делать. Но когда Алиетт-Лэ нетерпеливо присел на край кушетки, врач уже подошел к нему, вооружившись сканером и пистолетным шприцом в руках. Лаккомо ожидал явно не такого простого решения.
— Вашу руку, — попросил смиренно врач, откладывая не нужный пока сканер на ближайший металлический столик.
Лаккомо ничего больше не говорил, а Лариваан не спрашивал. С какой-то даже тихой обреченностью и мало понятной Алиетт-Лэ тревогой врач спокойно и отработанно проводил свои действия. Вот еще Лаккомо осознавал, как он снимает с себя китель и закатывает рукав шелковой рубашки, а в следующее мгновение тонкая игра шприца уже берет с него образец крови. Неловкость не проходила. Наоборот. Она затаилась где-то в горле, отстукивая ритм с каждым биением сердца все громче. Приближалось время вердикта. Данные по крови отправились на быструю обработку в систему. Лариваан закончил распределять миниатюрные капсулы на приборные датчики и взялся за сканер, неспешно и размеренно водя им в тишине перед Его Величеством.
Этот же сканер дал первые данные, которым следовало обрадоваться, но в свете заданного вопроса врача это только напрягло.
— Энергоскачок неявный и пока слабый, — отчитался в простых выражениях Лариваан. — Но силовое ядро распускается. Медленно. Однако неотвратимо. Это… хорошо.
Лаккомо сдавленно кивнул, терпеливо дожидаясь результатов крови. Вся здравая логика твердила, что на то нет причин! Но вот память о прилете на Торию говорила о другом…
— Лаккомо? — привлек к себе внимание врач. — Позвольте вопрос.
— Только если это останется между нами, — тихо вырвалось у Алиетт-Лэ само собой.
— Конечно, — Лариваан ненадолго присел на небольшой вращающийся табурет рядом с кушеткой. — Почему вы пришли с вопросом?
— У меня… были сомнения, — уклончиво и неловко отозвался вице-король.
— В чем?
Приборные датчики тихо пиликнули об окончании работы, и Лариваан, видя нежелание пациента отвечать, встал за пачкой анализов.
Лаккомо молча и без движений уставился в пол. Зачем он пришел… убедиться? Или получить подтверждение своим галлюцинациям? Списать состояние на нервный срыв? Или…
Под нос ему Лариваан лаконично протянул планшет с выведенными цифровыми показателями анализов. Для сравнения в две графы. Времена стандартного медосмотра год назад и нынешние данные. Разница была очевидна даже абсолютно не сведущему в медицине.
— Лаккомо… — тревожно позвал врач, видя на лице Алиетт-Лэ растерянность и полное недопонимание. — Мне провести анализ на наркотические и психотропные вещества?
Алиетт-Лэ бездумно смотрел в планшет, но видел перед собой не экран, а изящные светлые руки в тонких узорных шелках. И музыка… вновь в голове играла эта тихая струнная музыка, которую он не мог забыть.
— Проводи… — сухо ответил Лаккомо, опуская планшет.
***
Уже сидя у себя в кабинете, Лаккомо был в бешенстве.
В большем бешенстве, чем если бы все проверки и анализы показали наличие чужого воздействия и вмешательства.
Алиетт-Лэ по приходу швырнул на стол пластиковый гибкий лист со всеми результатами проверок, рухнул в свое кресло и зло повернулся к углу, где под потолком висели бамбуковые колокольца.
— Кхэнасса! — требовательно прошипел он, вызывая напарника, и для гарантии настойчиво потянул за общую связь.
Густая тень сплелась из красок на глухой стене и, потушив ближайший источник света на потолке, выглянула невидимой никому кроме Лаккомо мордой из угла. Затрепетали предупредительно колокольца, подхваченные рябью колебаний пространства, но Тень быстро перехватила их своим гибким щупом, заставив замолчать.
Немой вопрос завис в воздухе, когда тонкая и острая морда склонилась почти к человеческому лицу.
— Ты знал, что происходит? — тихим шипящим тоном спросил Лаккомо и ткнул пальцем в пластиковый лист на столе.
Для него это был еще один решающий момент истины.
«Знал», — словно бы даже с едкой издевкой отозвался Кхэнасса.
Жар мигом хлынул к лицу Алиетт-Лэ, но он остался непреклонен в желании знать подробности.
— Видел?
Короткая пауза и полностью статичная морда, лишенная всяких эмоций.
«Да».
— Почему не остановил?! — взорвался фейерверком возмущения Лаккомо.
Привычная Тень лишь слизнула жаркие и сочные эмоции, нежась в них словно в ароматном тепле. Мелкая рябь прошла по матово черной шкуре, расплывающейся прозрачной дымкой, а сам Кхэнасса лишь только ниже пригнулся, почти что ластясь под жгучий жар безобидного, но столь вкусного гнева.
«Нет вреда», — после долгой паузы и неги ответила Тень, и дрожь иронии прошла рябью по ее щупам.
