Потому он и не крутил проходными подъездами и почти что не оглядывался, проверяясь, — главное, что убеждался, что мужик, а за ним и парень с девкой, несущие сумку, идут следом.
«Вот лошара городская, он бы еще весь детский сад привел бы обрез продавать…» — изумляясь городским недоумкам, думал Иванов, — «Вот сюрприз ему будет…» Короче, насчет судьбы этого мужика и его сопровождавших — он решил.
И совсем не замечал темную рослую фигуру, неслышно кравшуюся в тени домов поодаль, старавшуюся ни на минуту не терять их из виду.
Тащившие сзади, взяв за две ручки сумку, парень и рыжая девка, вполголоса на ходу переговаривались:
— Ты, Белка, рот-то не раскрывай нифига, тебя сюда не для участия в дискуссиях взяли, а чисто для антуража!
— Ой, слова-то какие выучил! «Дискуссия, антураж»! Сразу видно, книжки последнее время читаешь! А тебя-то зачем взяли?
— Для того же, для чего и тебя. Но я рот не раскрываю.
— И я молчу. Что ты командуешь?
— Я не командую, я отслеживаю ситуацию. А ты рот свой раскрывать пытаешься! А должна молчать и испуганно улыбаться, — как целка из консерватории, попавшая на рокерскую тусовку, поняла??
— Ой, «ситуацию он отслеживает!» Гений военного планирования! Дай лучше мне сумку, или сам неси; что мы ее тащим, как будто там кирпичи?
— Не выступай. Несем, как определились, вместе. Как школьники, бля. Так выглядит в меру глупо и безобидно. На что и расчет. И взгляд сделай не такой наглый, — ты, по сюжету, два дня не ела; а по тебе не скажешь! И не верти башкой, Рыжая; там он, Толик, сзади, никуда не денется.
— Сам не верти. И сам «бля».
Так, переругиваясь, вышли на большой, длинный дом, уже прошли его до половины; тут ведший их мужик, плюгавый ушлепок в потертом военном бушлате, с бегающими маленькими глазками, выдающими нагловато-трусливую натуру прожженого торгаша, резко свернул к одному из подъездов. Открыл дверь и посторонился, пропуская всех вперед.
— Ой, у меня в туфлю камешек попал! — притормозила девка, и, балансируя на одной ноге, потрясла перевернутой туфлей.
— Давай, давай быстрей! — поторопил Иванов.
Поодаль появилась фигура в черном, и спряталась за брошенной машиной. Надев туфлю, девка вслед за парнем скрылась в подъезде.
Открыв ключом запертую дверь на первом этаже, мужик помахал им ладонью, чтобы заходили.
— Зачем это? — заупрямился очкастый и притормозил.
— Ой, я боюсь… — пискнула девка, прижимаясь к стенке. Парень же, опущенной до уровня бедра рукой, маркером быстро черкнул на стене цифру «4», — порядковый номер квартиры на площадке; подумал, и черкнул еще «216» — сам номер квартиры.
— Еще уговаривать вас буду?? — наехал торговец, — Кому продать надо, вам или мне?? Не бойтесь, это проходная квартира, чисто для конспи… конспирации! Заходите!
Помявшись, троица вошла в квартиру вслед за торговцем. Он запер дверь за ними и прошел в комнату.
Квартира и вправду была «проходная» — пройдя через ободранную прихожую и разгромленную комнату, Иванов отдернул штору, открыв выбитое напрочь окно и приставленный к окну стул, — и через секунды был уже на той стороне дома, под окном. Отсюда уже, за желтеющими кустами, был виден темно-бордовый фургон «Форд», стоявший поодаль вплотную к стене дома, у квартиры, где укрывались Жора с Колькой. «Должны бы увидеть, что я с гостями» — подумал Иванов, — «Если не спят, черти. Впрочем, наплевать; эти — не опасны».
Пожилой интеллигент, кряхтя, перебрасывал ноги через подоконник, и опасливо съезжал на жопе вниз, на старую засохшую клумбу, за ним, трусливо повизгивая стала неловко вылезать девка.
Крыс метнулся к входной двери, быстро отпер ее, выглянул в подъезд. Темная фигура стремительно выросла на пороге.
— Это проходная хата. Видать, дальше, — шепнул Крыс Толику и метнулся обратно.
— Че ты там застрял?? — прикрикнул торговец.
— Пописать зашел, в туалет… — сказал парнишка, подавая девке сумку и перелазя на ту сторону подоконника.
— Пописать… В туалет!.. — заржал торговец, — Ну, городские! Насколько же вы к жизни неприспособленные! Уже и поссать не в туалете не можете! — он помотал головой, наслаждаясь сознанием собственной значимости, и, соответственно, никчемностью городских придурков.
Двинулись к фургону. Нет, «охрана» не дремала, когда уже подходили, боковая дверь фургона сдвинулась, и из нее показался Колька с автоматом; крепкий, справный хлопец, в резиновых сапогах, отвернутых до ступней, и таком же, как и у дядьки, распахнутом на груди армейском бушлате поверх футболки. Из окна квартиры выглянул Жора с «Моссбергом».
— Ой! — сказала девка.
— Не боись! — успокоил ее Иванов, — Это свои.
«„Ой“ тебе будет потом, и не раз!» — злорадно подумал он.
— Иваныч, кого это ты привел? — спросил Жора, неловко перетаскивая свое пузо из окна на газон. Колька же сразу оценивающе уставился на рыжую девку. «Тоже глаз положил, га-га-га!» — довольно заржал про себя Иванов, но вслух же сказал:
— Да вот, городская ителлихенция меняться надумала. Образовался у них обрез без хозяина, желають сменять ево на мешок картошки! И аж целых пять патронов!
Жора и Колька заржали в две глотки, им вторил дребезжащим смешком сам Иванов.
— Что смешного, я не понимаю… — обиженно и растерянно сказал интеллигент и стал поправлять очки. Снял кепку и взъерошил и без того торчащие во все стороны седые патлы.
— А то смешно, очкастая твоя морда… — отсмеявшись, сказал Иванов, — Что сегодня у нас удачный день. И обрез сам пришел, и картошка будет в целости, и целых три лошка пришло сегодня к нам… На работу устраивацца!
Его фраза была опять встречена дружным смехом Жоры и Кольки.
— Не понимаю вас… — попятился интеллигент, опять поправляя очки, снимая кепку и приглаживая седые космы, что означало для всех своих сигнал «Пришли. Стрелять по готовности и по ситуации». При этом Олег сместился так, чтобы не закрывать Толику, появление которого он отметил поодаль за кустами боковым зрением, сектор обстрела. Крыс поставил сумку на желтеющую траву и незаметно расстегнул пуговицу на курточке. Белка, не меняя испуганного выражения на лице, попятилась назад, поправляя низ курточки, — под курткой у нее, за поясом джинсов, был заткнут толиков ПМ.
Наслаждаясь растерянностью «гостей», смакуя получившийся «сюрприз», Иванов следил только за тем, чтобы интеллигент не вздумал лезть в сумку, не попытался обороняться обрезом, что, в общем-то, в его ситуации было бы глупой затеей. О приближающемся ему самому сюрпризе, он, понятно, и не подозревал…
— Ух ты какая… — наконец перетащив свою толстую жопу через подоконник и спрыгнув на мягкую землю, Жора, поставив ружъе к машине, шагнул к испуганно таращившейся на него рыжей девке, — Ути-пути…
