— Типа, считал! — в тон ответил Олег, стягивая Иванову руки за спиной, — Че стреляли, че стреляли… Обстановка нервная сложилась, вот и стреляли!
Крыс стоял напротив, наставив ствол нагана на Кольку, и параллельно зыркая по сторонам.
Рядом с Толиком нарисовалась Белка.
— То-олик, ну как я?… — явно напрашиваясь на похвалу.
— Нормально, девочка, нормально! — он притянул ее к себе и чмокнул в щеку, — Тока ПМ поставь на предохранитель, палец не держи на спусковом крючке, если стрелять не собираешься; и… — он вздохнул, — И мазать две из трех с пяти метров по такому толстому быку — тоже не надо! За два истраченных зря патрона я с тебя дома поимею!
— Уууу… — обиженно надула губы Белка, но, как сказано, убирая палец с крючка и включая предохранитель, — Я не про то… Я про — как я этому врезала!
— А я не видел! — отмахнулся Толик, снимая проволочный приклад с пистолета и убирая его в висящую под курткой брезентовую кобуру.
— Ну вот… — расстроилась Белка, — Не видел… Я так врезала, — он отлетел!
Поодаль насмешливо хрюкнул Крыс.
— Да! Я врезала — он отлетел! — метнув в сторону Крыса гневный взгляд, затарахтела Белка, — Все как ты учил. По яйцам — бах! В шею локтем — бах!
— И еще три раза из пистолета в спину, при этом два раза мазанула! — оглядывая окрестности, прокомментировал мстительный Крыс, — И вот он, уже неживой. Браво!
— А сам-то!.. — огрызнулась Белка, — Пнул его в живот, — а тому хоть бы хны!
— Ну так я и не говорю, что я его увалил, как ты хвастаешься.
— Да! А я увалила! Когда я ему по шее врезала — он сразу свалился! То-о-олик! Прикинь, — этот боров меня за лицо хотел схватить, своими жирными грязными руками!..
— И наверняка не только за лицо хотел схватить! — поддержал Толик, — Но и за разные другие места! И наверняка бы хватал бы, если бы мы не подоспели, и если бы ты ему это… не врезала! Так что это твое второе, то есть уже третье спасение от изнасилования, и это стоит отметить! Дома. — он подмигнул Белке, и та кокетливо разулыбалась.
Вот бабы!
— Крыс, возьми автомат. Проверь — как там с патронами? Норм? Паси по эту сторону. Белка! Возьми помповик! Пользоваться умеешь? Толян, покажи ей! Паси ту сторону. Без конкретной, прямой опасности — не стрелять! Просто сообщить. Толик, мы с тобой в квартиру и машину, посмотрим, чем богаты эти сельские коммерсанты.
Олег залез через окно в квартиру. Толик, показав Белке как досылается патрон в помпе, и одобрительно хлопнув ее по заднице, полез в окно же, проворчав:
— Крыс и Белка на стреме! Сплошной зверинец, епт!
Туго, надежно связанные по рукам и ногам Иванов и Колька лежали на грязной, затоптанной траве, на груди, повернув друг к другу лица. Рядом виднелись подошвы кирзовых полусапог неживого друга Жоры. До Иванова только сейчас полностью стал доходить весь ужас положения, в которое они попали. Стало пронзительно ясно, что не скоро он увидит свой дом в родной деревне, обнимет жену и дочек. Если увидит вообще…
— Влипли мы, Кольк… — только и смог прошептать он в бледное лицо племянника. Тот, ничего не отвечая, молча плакал. Слезы щедро потекли по щекам, закапали на траву. Чтобы не видеть этого, Иванов зажмурился.
— А неплохо так, неплохо коммерсы поганые устроились… — резюмировал Толик, оглядывая квартиру с явно стащенной со всего подъезда обстановкой.
Тут были разномастные широкий кожаный диван с прожженными окурками боковиной и кожаное же кресло с захватанными жирными пальцами подлокотниками и спинкой. Журнальный столик с кипой порнографических журналов, которые Толик тут же стал заинтересованно рассматривать. Там же, на столике, стояла начатая бутылка коньяка и наполовину пустая бутылка самогона, лежала немудрящая закусь: банка рыбы, судя по этикетке и дате, точно полученная за «леща»; холодная вареная картошка, уже подчерствевший полукаравай деревенского хлеба, свежие огурцы и помидоры. Стояли стаканы, из которых здорово несло сивухой; на полу — чайник. В углу один на другом лежали пружинные матрасы, притащенные из других квартир, и кипа пледов и одеял. Там же стоял 40-литровый алюминиевый молочный бидон. Олег тут же открыл его, — но предварительно с опаской осмотрев, — хотя коммерсанты и не казались способными на «сюрпризы», но сам он, наделав в Башне разномастных и разнокалиберных «сюрпризов», прекрасно, на примере Ибрагима, представлял, чем грозит в таких случаях неосторожность и непредусмотрительность.
В бидоне был мед! Почти полный бидон! Вот это удача! Прикрикнув на Толика, что «надо торопиться, а голых журнальных баб в интересных позах он может рассматривать и дома, вместе с Белкой», он послал его посмотреть по углам и в других комнатах, а сам полез прямо через окно в фургон. Содержимое фургона понравилось: одиннадцать полных мешков с картошкой!
В борт постучал Крыс и обеспокоенно сообщил, что вдали показались люди. Надо было спешить. Толик притащил из соседней комнаты небольшую печку из нержавейки с комплектом труб, явно использовавшуюся коммерсантами. Все это, включая бидон с медом, обоих живых коммерсантов, и кипу более-менее чистых одеял и пледов закинули в машину; туда же в последний момент Толик кинул стопку порножурналов и бутылку коньяка, — «Тебе, братан, ты же бухаешь!», а батя, спохватившись, прихватил хлеб: «Задолбали эти галеты и лепешки, когда бабы научатся хлеб нормальный печь??» Наскоро обыскав толстого Жору, всего уже подплывшего кровью, погрузились в фургон и стартовали.
До Башни добирались кружным путем. Фургон всем понравился, особенно — груз: картошка, печка, а главное — мед! Прямо из кабины можно было пролезть в кузов, где были привинчены к полу и стенам грязные лавки. Кузов фургона открывался и сбоку, что также было удобно. В кабине было только два места, Толик сел за руль, Олег с автоматом устроился рядом. Увидев грязнючие мешки, Белка наотрез отказалась ехать в кузове, на что Толик предложил ей выгрузиться и бежать вслед за фургоном. Попросить Олега освободить место рядом с водителем у нее не хватило наглости, и тогда она предложила другой вариант: пусть фургон ведет Олег Сергеевич, а Толик сядет на пассажирское сиденье, и тогда Белка сядет ему на колени… Предложение было хором отклонено, при этом Олег аргументировал тем, что «совершенно не умеет водить машину» («по правилам», добавил он вполголоса); а Толик тем, что сидя на пассажирском месте с Белкой на коленях он станет совершенно небоеспособен, «потому что у него тут же встанет, и кровь отхлынет от головного мозга». Впрочем, все эти препирательства происходили уже на ходу. Белке вновь предложили пробежаться за фургоном, если боится испачкаться; а когда она надулась, успокоили тем, что сегодня, в честь такой удачной операции, нагреют не жалея много-много воды и все качественно вымоются! Это ее успокоило, и она улезла дальше в чрево фургона, где на лавке пристроился Крыс, тоже с сожалением посматривающий на свою уже испачканную светлую щегольскую курточку. Там же, на свободной части пола, среди гремящих пустых канистр, лежали связанные пленники.
