Алиса выдохнула, осознав, что всю эту нелепую схватку просидела затаив дыхание.
На сцену выбежали два парня в ярких костюмах, в поясах с кистями и с широкими мечами в руках. Запрыгали, закрутились, с огромной скоростью нанося и отражая удары. Выглядело это красиво, но после увиденных реальных схваток даже Алисе было понятно, что она смотрит хорошо отрепетированный цирковой номер.
— Это перерыв, что бы Йокодзун и Данила отдохнули и пришли в себя. Сейчас будет решаться, кто из них лучший.
Алиса молча кивнула.
У нее не было сил говорить.
Пестрые фехтовальщики закончили выступление и упрыгали с ринга.
На ринг вышли Йокодзун и Данила.
Йокодзун вновь повторил свою пантомиму, на этот раз обещая Алисе голову Данилы. Тот обернулся, увидел Алису и окаменел.
Узнал…
Данила
Момент перед схваткой — особенный.
Мир сжимается до размеров ринга. Нет — до узкого коридора между тобой и противником. Больше не существует ничего и никого, только два человека, готовых убивать. Пусть даже эти поединки никогда еще не заканчивались смертью бойца, опасность максимальная из возможных. И если не готов к этому, лучше на ринг не выходить.
Приток адреналина заставляет кровь все быстрее бежать по венам, мозг работает отчетливо, течение времени будто бы замедляется.
Я ощупал повязку. Все в порядке, держится.
Большой Джа основательно засадил коленом по ребрам, прежде чем удалось его вырубить. Обошлось трещиной и содранной кожей. Пустяки. Бывало и хуже.
«Йокодзун сильный противник. Не расслабляйся. Он только кажется толстым и неуклюжим. Реакция у него отличная. И все же, он медленнее тебя…»
Я сделал определенные выводы из схватки Николы и Хаммера. Завалить толстяка будет непросто. Он невозмутимо перенес несколько акцентированных ударов азиата, а того не зря прозвали Хаммером. Слой жира и мускулов покрывает бывшего сумоиста, как броня. И он силен. Если поймает — тут и конец бою. В идеале было бы провести бросок. Масса Йокодзуна в таком случае работала бы на меня — падение на ринг толстяка наверняка нокаутирует. Но это означало бы подыграть Йокодзуну, он ведь как раз борец. Нет, на своем поле он меня легко уделает.
Йокодзун помахал кому-то в зале и, указывая на меня, провел ребром ладони по шее. Ну что за балаган? Насмотрелся индийских боевиков? Из чистого любопытства я взглянул в сторону бара — кому там обещана моя голова?
А у этого жирдяя симпатичная девушка…
Я узнал ее практически мгновенно, не смотря на расстояние и слепящий свет прожекторов.
«Что за нафиг?»
Вчера, давая свидетельские показания в полиции, я расстроился, когда понял, что Алиса не придет. Это стало для меня неожиданностью. Не сам факт, а моя реакция. Ведь все это время убеждал себя, что девушка мне безразлична. Ну, точнее, не совсем безразлична — чего себя обманывать-то? — но ясно же, что у нас не может быть никаких отношений. Она ведь сид, пусть и сама об этом не знает. Да она же вырубит меня, когда в очередной раз чего-нибудь испугается. И будет удивляться — чего это ее кавалер корчится в пляске святого Витта.
Значит и незачем о ней думать.
И уже даже не думаю. Спокоен и холоден.
Как всегда.
И все это спокойствие оказалось самообманом. Я почувствовал себя экзальтированным гимназистом, к которому на первое свидание не пришла девушка.
Весь день потом боролся с желанием позвонить ей.
«Ну вот. Что это? Судьба? Я не верю в судьбу… Но тогда что это?»
Прозвучал гонг.
Надо сосредоточиться на бое.
Йокодзун присел и уперся кулаками в помост. Вперился в меня взглядом. Нирамиаи. В традициях сумо это называется нирамиаи. Никола Сойкин перенес на ринг часть традиций сумо. Естественно — лишь малую часть, зрители не выдержали бы долгое и весьма нудное действо. Но нирамиаи проводит обязательно. Оно и понятно — во время этого ритуала бойцы пытаются сломить волю противника. Если это удается, результат поединка уже предсказуем…
«И все же… какого черта она здесь делает? Действительно простое совпадение?»
Я постарался изгнать все мысли.
Встал в боксерскую стойку. Пусть думает, что я буду атаковать как в боксе. Встретился с Йокодзуном взглядом. Вновь вокруг пустота, в которой есть только две наши воли. Еще не сойдясь, мы пытались сломать друг друга.
Я размажу тебя по рингу!
Разотру в пыль!
«Или она узнала, что я буду здесь? Но как?»
Проклятье! Нельзя отвлекаться.
Лицо Йокодзуна все больше похоже на маску гнева. Такие лица вырезают тайские скульпторы идолам демонов.
Но он всего лишь человек. Подумаешь — чемпион какого-то там года! Я узнал, что он начал пить и иногда позволяет себе нюхнуть кокаина. Его тело и воля начали разрушаться.
Я уничтожу тебя!
«Она пришла сюда, что бы увидеть меня? Но почему тогда с Йокодзуном? Они знакомы? Или там был кто-то еще? Может, Никола вовсе не ей сигналил?..»
Бросаю взгляд в сторону бара. И даже успеваю мысленно назвать себя кретином. Краем глаза вижу несущуюся в мою сторону тушу Йокодзуна. Не успеваю среагировать.
Ощущение словно на меня налетел автобус.
Ударом воздух выбивает из легких.
Хрустят ребра. Меня отбрасывает на сетку, я падаю, нет сил даже сгруппироваться.
Удар всем телом о ринг.
Пытаюсь собраться, но перед глазами все плывет, в ушах — гул. Понимаю, что это кричат зрители.
Руки вялые и слабые, словно в дурном сне.
С трудом удается оторвать тело от ринга.
Встаю на четвереньки и вижу надвигающуюся тень.
Голова взрывается…
Я пришел в себя на чем-то твердом и ровном. Ринг? Но шума не слышно, свет не особо яркий — явно не от прожекторов. Потолок. Какие-то серые железные шкафы… Ах, да — это шкафы для одежды. Значит, я в раздевалке.
Голова раскалывалась, словно ее сжимали в тисках.
После пары неудачных попыток, мне удалось отчетливо произнести ругательство.
— Сколько пальцев?
Каких еще, нафиг, пальцев?
С трудом сфокусировав взгляд, увидел склонившегося надо мной Валеру — травматолога, которого Фэн Цзы нанимает на время шоу. Он помахал у меня перед лицом мосластой своей граблей и повторил:
— Сколько пальцев видишь? Эй! Пальцы видишь?
— Иди ты в жопу… — язык все еще плохо меня слушался.
С кряхтением и матом осторожно сел и ощупал челюсть. Опухла сильно, но каким-то чудом обошлось без перелома. Чертов Никола решил закончить бой эффектно, не стал размениваться на болевой, а просто врезал со всей дури кулаком. А кулаки у него — дай бог каждому. Не всякий арбуз до таких размеров вырастает.
