В вагон мужчина с доберманом не сел — Илья убедился, что они остались на перроне. Молодая парочка в его купе не тянула на агентов. Вообще, такого рода слежка была в некотором роде нарушением существующего законодательства, но случай с колонией на Соло тянул на то, что СБ могли получить исключительное право касательно расследования.
Экспресс тронулся. Мужчина на перроне уплыл за границу окна. Сразу же из сумки Ильи высунулась серая мордашка Живки.
Илья вдавил кнопку и из проема над его головой стало плавно опускаться черное непроницаемое забрало. Через несколько секунд Илья сидел в затемненной каплеобразной скорлупе, отделявшей его от соседей напротив.
Илья посмотрел в зеркало, появившееся слева. Шрам на щеке поразительно быстро заживал. На коже теперь оставалась только розоватая прямая полоса. Шишки на голове сошли. Это было странно. Но в сравнении с внешним видом и манерами вчерашнего гостя эти странности неминуемо и быстро меркли.
На мониторе, дающем удобную для глаз скорость картинки в окне, появились, как сообщалось в углу, окраины Белостока. Пронеслось на восток небольшое окультуренное болотце с лотосами и крупными утками. Илья переключил монитор в режим телеканала. Появилось голографическое изображение черноусого диктора в дорогом темно-зеленом пиджаке. Новости. Илья одел микронаушники — две невесомых пушинки с логотипом экспресса.
— То, что несколько часов назад произошло на железнодорожном вокзале в Бруклине, — озабоченно сказал диктор, — не укладывается ни в какие по человечески объяснимые рамки. Это сообщение транслируется сейчас по всем основным телеканалам и Глобальной Сети. Пятьдесят пять пассажиров поезда, который должен был отправиться в Миннеаполис, убиты. Уничтожен пассажирский вагон. Сейчас мы покажем видеозапись, снятую контрольными камерами, находящимися у перрона. Просьба — после просмотра материала сохранять спокойствие и не допускать паники. Ситуация находится под контролем правохранительных органов.
Появилось трехмерное изображение. Поезд, стоящий у серо-коричневого перрона под огромным стеклянным куполом. Горят светильники и несколько прожекторов наверху. Диктор на вокзале объявляет о начале посадки на поезд, следующий до Миннеаполиса. Перед вагонами толпятся люди. Стоит два автопогрузчика — колесные роботы-манипуляторы старого образца. На перроне вздымается небольшой вихрь, люди придерживают головные уборы и полы плащей. Незаметно для глаза в самой гуще толпы появляется некое уплотнение. Затем распрямляется двухметровая фигура. Раздается женский визг. В толпе стоит нечто чудовищное: антропоморфный монстр, ужасно похожий на то существо, которое на корабле «прокатило» Илью до лифта. Только на Бруклинском вокзале у монстра были свои особенности в строении. Это была зеркальная плоскость цвета золота, прямоугольной формы, стоящая на двух тонких конечностях. По бокам из «зеркала» выходили четыре непомерно длинные руки. Они непрестанно меняли свою форму — то утолщались, то закручивались штопором, то становились знакомыми плоскими, сверкающими лезвиями. Наверху это тело оканчивалось какой-то цилиндрической болванкой. Существо не имело признаков одежды и аммуниции и казалось цельным, будто отлитым из темного золота.
Первый взмах одной из рук сбил с ног десяток человек. У нескольких упавших не оказалось голов. Через несколько секунд на голубую крышу вагона гулко упало три-четыре предмета. Можно было успеть заметить до того, как эти предметы скатятся на другую сторону вагона, что это человеческие головы. На голубой стали крыши осталось три прерывистых кровавых следа, составивших незамысловатый узор.
Люди с криками побежали в разные стороны. Некоторые падали, некоторые заскакивали в двери вагона. Как и всякие кровавые документальные кадры, это зрелище вызывало холодное и депрессивное оцепенение. Это было правдой и правдой ужасающей до глубины души. Голографическое телеизображение, снятое на другом конце Земли, источало мощнейшие сгустки животного страха. Такой страх особенно возрастал, когда возникал в самой гуще панически мечущейся толпы.
Зеркальное тело не совершало резких или лишних движений. Разрубив несколько бегущих пассажиров своей трехметровой и похожей на топор ручищей, оно совершило большой бесшумный скачок к основному скоплению толпы. Люди в ужасе остановились и отступили. В золотой отполированной поверхности отражались перекошенные, бледные лица. Это создавало жутковатый эффект: монстра как бы не было самого по себе, он состоял из переменчивых отражений людей, их лиц, одежды, из фрагментов перрона, частей бортов вагона, ярких пятен светильников. Плоское тело чуть отклонилось назад и поймало отражение прожектора под стеклянным сводом. По человеческим глазам полоснуло бело-желтым бликом. В ту же секунду все четыре руки сомкнулись в какой-то бутонообразный жест и болванка головы беззвучно завертелась вокруг вертикальной оси. Из сомкнутых зеркальных конечностей стали вылетать синие ослепительные молнии. Люди взрывались на мелкие куски, не успевая отступить и на пару шагов. Чудовище, не прекращая стрелять, прыгнуло в толпу и невыносимо ярко сверкнуло. Высоко в воздух взлетело несколько человеческих тел. Молодая женщина в оранжевом с белыми полосами плаще упала на крышу вагона, страшно ударившись головой о небольшой выступ гравитационного стабилизатора. Перрон покрылся десятками неподвижных изуродованных тел.
Тварь мгновенно оказалась рядом с роботами-погрузчиками. Те не успели предупредительно отъехать, как были смяты в груду металла неожиданно накрывшей их плоскостью. Тут же, из горизонтального положения, чудовище взмыло на три метра вверх, держа останки роботов четырьмя руками. Секунда — и груда железа с лязгом врезалась в вагон. Монстр втянул руки в свое тело. Стало видно, что вместо болванки у него более-менее различимая голова. Эта голова продолжала вращаться, демонстрируя тем, кто остался жив пять одинаковых лиц. Лица были похожи. Условные черты, глаза, нос, рот, скулы. Вращение усилилось и стало видно одно общее лицо, гораздо более живое, чем составляющая его пятерка схематичных масок. Но только Илья присмотрелся к этим чертам, как изображение полыхнуло желтым пламенем. Камера выдала серию радужных помех. Когда видимость прояснилась, стал виден развороченный корпус вагона, накрывший мертвые окровавленные тела на перроне. Никто в этот день не поехал в Миннеаполис, а пятьдесят пять человек были буквально разодраны на части. Никакого монстра больше не было видно. Словно все это — только плод воображения миллионов телезрителей, которые желали острых ощущений, устав от счастливого потребления и неуклонного роста благосостояния.
