class="p1">— Одна только смерть кругом, — угрюмо произнёс он вслух.
Наёмника едва не затоптали люди короля, выпрыгнувшие из-за угла на своих вороных конях. Они на большой скорости промчались мимо.
— Вот же псы позорные! На всех им наплевать, — сплюнул тот, глядя им вслед. — Если так торопятся, значит, случилось что-то серьёзное, — вдруг нахмурился он. — Ну и черт их всех побрал! Мне-то теперь какое до этого всего дело.
Конрад решил свернуть на торговую улицу, где обычно запрещено ездить в седле из-за большого числа пеших. Но сейчас там было не так много народа, как в прежние времена. За лавками из-под деревянных козырьков выглядывали злобные лица владельцев всяческих лавок. Им приходилось почти за бесценок продавать товары, чтобы хоть что-то заработать. Наемник двигался среди широких столбов, закинув руки за спину. И тут брови его быстро взмыли вверх. Он заметил, как мясник кричал на маленькую воровку. Девчушка с тёмно-каштановыми растрепанными косами упорно не хотела доставать тушку курицы из-под своего замызганного платья, из грубого коленкора. Кожа её вся чумазая, но всë-таки были чётко различимы удлинённые черты лица, что говорило о том, что она не здешняя.
— Положи на место, преступница! — мясник замахнулся на неё хлыстом. — Я сейчас тебе покажу, как брать чужое!
Но Конрад успел предотвратить удар, крепко вцепившись в руку торговца. Взгляд наёмника казался уставшим и безразличным, однако всё также убедительно действовал на людей.
— Чего тебе нужно? Ты ведь больше не служишь у короля! — тот опустил хлыст, а вторая рука его продолжала держать девчонку за волосы.
— Я ему никогда не служил. Я просто исполнял временное задание за плату, — огрызнулся Конрад. — Но какое это всё имеет значение сейчас? Разве можно бить детей?
— Ты хоть знаешь, сколько стоит нынче курица! Эта мерзавка, — он резко её рванул на себя, — украла целую тушку. Я имею полное право проучить её.
— Бить ребёнка — это не права взрослых. Бить ребëнка — это глупость и слабость! — Конрад достал из мешочка свои монеты и швырнул тому в лицо.
— Что ты себе позволяешь! — взревел яростно мужчина, едва успев увернуться от увесистых кусочков золота.
— Я оплатил краденое. Так что отпусти её, если, конечно, ты не хочешь испытать на своей противной морде силу моего удара.
— И это мне говорит некогда славный наёмник, который продал боевого коня и стал последним пропойцей, — скалил зубы мясник. — Нашёл, кого пугать! Да я пожалуюсь властям! Тебя мигом вздёрнут на виселице, как и всякого любого подонка!
Конрад громко рассмеялся. Люди, снующие рядом, оборачивались на этот звук, напоминающий им спокойные времена. Многие из них думали, что им всё это кажется от недоедания, ибо как же можно смеяться, когда всюду чума и смерть.
— Ты не учёл одного: воин может продать своего коня и даже душу дьяволу, но он никогда не лишится меча, — с этими словами он вынул из ножен сияющий и наточенный клинок в хорошем состоянии.
При виде такого оружия торговец застыл на месте и мигом отпустил девчушку. Та испуганно глядела на них двоих и ринулась прочь, как только почувствовала свободу. Но Конрад, успевший заметить в такой холод её жалкое тряпьё и синеющие от мороза ноги, решил догнать воришку и дать ей денег на тёплые вещи. Он рванул за ней, но, увидев, на какую улицу та бросилась, свернул в переулок, чтобы срезать.
У наёмника поднялось настроение от такой пробежки. Мужчина прекрасно осознавал, что уже засиделся. Ещё немного такого безделья и он просто-напросто рехнется. В голове уже начали проноситься мысли о том, чтобы перестать ждать подруг, а отправиться в странствие, берясь за любую работу в пути. Ноги его лихо перепрыгивали через клетки и ящики. Несколько раз он чуть было не поскользнулся на льду. Град перестал сыпать, и выглянувшее солнце его немного растопило, отчего тот слипся в одну гладкую массу.
И вот он заметил её за углом. Руки его молниеносно ухватили ребёнка за плечи. Та от неожиданности вскрикнула и выронила свою добычу. Конрад подобрал курицу и отдал вновь ей.
— Стой! Я не собираюсь причинять тебе никакого зла…
Но не успел он сказать, что хотел, как девчушка со всей силы зарядила ему ногой в пах. Конрад согнулся пополам. Воришка опять ускользнула.
— А она молодец, — улыбнулся наемник, когда смог встать.
Он обнаружил её снова только на главной улице и схватил за руку.
— Я тебе ничего в центре города же не сделаю. Просто дай скажу кое-что.
— А я с незнакомцами не общаюсь. Мама говорит, что вы все плохие и продаете детей на корабли в качестве рабов, — её чёрные острые брови грозно съехались.
Наемник не знал, что на это ответить. Ему почему-то хотелось смеяться. Словно сковывающий его разум сон бессмысленности улетучился.
— Что ж, — он почесал рукой щеку с сильно отросшей щетиной по краям. — Твоя мама умная женщина. Людей в целом стоит остерегаться.
— Ну, ещё бы! — глаза её опасно сощурились.
Девчушка вгрызлась своими острыми зубами в его ладонь, словно волк, прыгнувший в атаку. Конрад заорал от боли. Он лишь видел, как рваные сандалии засверкали на её пятках.
В этот раз мужчина выбрал вариант простой слежки. Гораздо легче разузнать, где та живёт, чтобы оставить монеты, нежели зря её ловить на улицах. Когда он увидел, куда ребёнок вошёл, то немного удивился.
Она исчезла в воротах храма. Наемник пробрался внутрь, обходя толпы нищих, пришедших за порциями еды. По дороге ему попался служитель богов в коричневой рясе и в тонкой шапочке, прикрывающей уши.
— Отец Ателард, здравствуйте!
— Конрад? — изумился пожилой собеседник. — Сколько я уже тебя знаю с тех пор, как наши пути пересекались во времена моего паломничества. Но я впервые вижу, чтобы ты посетил святую обитель.
— Это так. Никогда без нужды не входил в храмы, разве только наведывался в их библиотеки.
— Неужто ты совсем не веришь в богов? — сплющил губы служитель.
— Я верю только в свой меч, отец Ателард. И меня такая жизнь вполне устраивает.
— А как же мир после смерти?
— Я не знаю, что будет после смерти. Я там ещё не бывал, — помотал головой Конрад. — Так что нет смысла беспокоиться о том, чего не знаешь наверняка.
— Какую же ересь ты несёшь! И слышать больше не хочу, — проворчал недовольно мужчина. — В таком случае, что тебе нужно в храме? У нас здесь нет библиотеки.
— Я ищу одну девочку. Она ростом мне по пояс. На голове у неё тёмные волосы, заплетëнные в косы. И, судя по внешности, та не является дорманкой.
— Ее зовут
