Верно. Еще потрепыхаемся.
Морхольд осторожно отполз, стараясь не отсвечивать. Опасался, пока во всяком случае, зря. Чудовище в шкурах и темных очках-маске нашло себе занятие поинтереснее.
Воткнув в грязь крюко-колотилку, оно уже торчало у самого спуска. Несмотря на стену дождя, Морхольд четко видел пар от спины, пролезающий через грубые швы, которые соединяли куски громадного зипуна. На спине оказалась огроменная торба. И торчавшая из прорехи бледная тонкая кисть руки Морхольду не понравилась.
* * *Что в ней понравится? Если здоровяк так охотится, то что? Да ничего хорошего. Морхольду грозило стать окороком? Сразу после того, чем занимался парящий, аки разогретый котел, великан.
Еще бы он не парил… Поди не вспотей, если берешь и толкаешь вперед тот самый «таз». Натурально, с помощью рук и ножищ, уходящих в грязь чуть ли не по колено. По щиколотку-то уж точно.
«Таз» заскрипел, бодро вспорол жижу и ухнул вниз. Морхольд грустно проводил взглядом исчезающий капот с почти отвалившимся бампером и вздохнул. Вопли, донесшиеся сразу же за этим, сказали многое. Чудище явно выбило страйк в этом фантасмагоричном местном боулинге. Кегли внизу визжали и хрипели от боли, быстро смещаясь вниз, если судить по звукам. Во всем этом невообразимо мерзком веселье хорошим моментом оказалось одно: Морхольд провожал взглядом бибику, стоя на ногах и поудобнее перехватив одно из бревнышек. Дожидаться более удобного случая он не решился.
Судя по хрусту в спине… вечером, если Морхольд его дождется, светило кататься по земле и выть от боли. Но пока, здесь и сейчас, он сделал единственно правильную вещь. Бревно взмыло вверх и упало прямо на затылок чудища. Но не попало. Чудовище оказалось не только огромным и сильным, не-не. Оно явно обладало чудовищно прекрасным слухом. И успело развернуться. Пусть и не полностью.
Дерево гулко ударило практически в темя. Скользнуло по мокрому брезенту, пошло вбок, но все же дело сделало. Гигант завалился, медленно, медленно и… ушел вниз, величаво и неотвратимо, прям как «Титаник» в любимом детском фильме. Что-то треснуло и хрустнуло. Мелькнула правая подошва, комья грязи подлетели вверх, и, шурша и чавкая, чудовище покатилось вниз.
Проверять – жив ли любитель толкать машины или нет, Морхольд не решился. Хотел прихватить с собой колотушку. Но, взявшись за лом, на который и приварили молот, понял – не справится. Слишком тяжела. Глянул вниз, стараясь что-нибудь рассмотреть через дождь.
Ну да. Покой ему не снится. Кто-то уже начал шевелиться и вставать. Почему-то Морхольд даже знал – кто. И, снова прихрамывая, он пошел вперед. Быстрее, еще быстрее.
Сзади, прорываясь через шелест дождевых плетей и вой снова ударившего ветра, донесся рев. Злость, боль, ярость, сломанный хребет, выпущенные и растоптанные кишки, лопнувшие под чужими пальцами глаза и ребра, пробившие кожу, именно в таком порядке. Так это Морхольд и услышал. Беги, дурень, беги быстрее, ага…
Он бы побежал. Как полчаса назад. Но не выходило. К спине добавился сустав слева. Щелкало практически у паха. Ногу свело в колене. Боль сильно, толчками, била в обе стороны. К лопаткам и от бедра вниз, до самых кончиков пальцев. Он практически прыгал на одной правой, подтягивая левую, так некстати выбывшую из строя.
Жердь все-таки треснула. Морхольд взвыл, видя, как надлом прошел почти посередине. Как же не вовремя…
Он полетел лицом вперед и выставил руку. Хорошо, что та выдержала.
Морхольд вывернулся назад. Ну, что сказать? Как и ожидалось. Судя по всему – до моря добраться не вариант. Смерть шла к нему неторопливо и выглядела очень некрасиво. А может ли она вообще выглядеть по-другому? То-то и оно, что вряд ли.
Выход? Да нет его, выхода. Вообще нет.
Грязь чавкала. Чавк, чавк, чавк. Тракторные покрышки месили ее с каким-то особым удовольствием. Гигант шел к нему. Медленно, будто наслаждаясь моментом.
Удар и падение явно не прошли даром. Морхольда покачивало даже на четвереньках. Убивало-колотушку, что он играючи крутил совсем недавно, пришлось волочить. Та плугом вспахивала совершенно неприлично раскисшую землю. Тащила ее, как борона, оставляя даже отсюда видимую борозду. Беда-а-а…
Морхольд сплюнул, переворачиваясь на спину и прижимаясь к обломку бетонного столба. Когда-то державший провода, теперь он лежал между человеком и его смертью. И вряд ли он остановит чудовище, так настойчиво идущее к своему обидчику.
Сдаваться? А вот накося выкуси. Помирать, так весело, с огоньком, само собой. Жаль только, что дровишек шиш да маленько. Один молоток против этакой дуры-кувалды, килограмм в десять.
Кровь от удара бревном у чуда не успокаивалась. Темнела на и без того темном от дождя брезенте, намотанном по голове медленно идущей смерти. Приложил, что и говорить. Жаль, не полностью. Ему бы контрольный звонок в голову девятью миллиметрами. Да не судьба.
Чудовище дотащилось до столба. Перешагнуло его с громким чавканьем. Морхольд оскалился, готовясь к последнему в его жизни удару. Огромная рука подняла молот в воздух, и вниз полетела грязь, рассыпаясь на крошечные капли.
Чолокян достал из непромокаемого чехла стеганое цветное одеяло и закутался в него. Девочке-жене, тут не соврать, он дал армейский спальник. Хороший, хочешь залезай в него, хочешь расстегни и накройся, как таким же одеялом.
Одноглазый, успокоившись по поводу мальчишки, торчал у лестницы. Караулил. Хотя от кого сторожить в такую чертову ночь? Ну да, ну да. И он, и Багира знали: вряд ли темнота остановит кого-то, кто захотел бы на самом деле добраться до людей в ангаре. Тут и дождя с кислотой окажется мало.
Одноглазый нервничал. Беспокоило само место. И сильно.
Когда-то давно, целых полвека назад, здесь ничего не было. Невысокие сопки, речка Абинка, станица Ахтырская. А конкретно здесь – ложбина между двумя мохнатыми лесистыми буграми и пустота. Редкие подрастающие деревца, трава порой по пояс, заросли давно умершего виноградника.
Потом пришли люди. Со звездами на кокардах и погонах, в серой мышиной форме. И другие, одетые в обычную одежду. Смотрели, вымеряли, спорили, заносили на бумагу. И уехали. А ложбина осталась ждать других. Потому как если приходят болтуны, то жди потом работников.
Землю в ложбине нещадно вскрыли ковшами экскаваторов и лопат. Разровняли, засыпали заново, залили бетоном и асфальтом. Быстро, но крепко, слепили несколько коробок, серых, однотипных. Окружили высокой кирпичной стеной и закрыли входы-выходы сталью ворот и калиток. Подняли вышки, чтобы смотреть за округой.
