— Теперь понял? Давай еще раз, потренируйся.
Он отошел, я шагнул на освободившееся место и сосредоточился. На этот раз я все сделал так же, как Григорович: ладонь на ребро, рычажок плавно вперед… Получилось. Ровно росли столбики на экране, появился даже какой-то азарт, я улыбнулся. Слегка замешкался с вводом необходимых данных — но наконец и это удалось, хотя и не так легко, как у руководителя проекта. Когда процесс завершился, я поднял взгляд на Григоровича.
— Хорошо. В общем, ты молодец, дело свое знаешь. Узел, заменяющий ГСК, помог смонтировать, ничего не напутал. А то ведь могли прислать какого-нибудь пропойцу… — Он снял очки, подышал на стекла, протер их о подкладку ватника и, нацепив на нос, продолжил: —
Я поначалу думал, что на заводе вообще не найдут нормального слесаря КИПиА и будем своими силами обходиться. Когда тебя прислали, увидел, что молодой, возникла мысль: все, конец программе, военные с потрохами сожрут. Ан нет… — Григорович широко улыбнулся и хлопнул меня по плечу. — Есть еще молодежь, есть еще те, кому не только компьютерные игры да дискотеки подавай. Девушка есть? — неожиданно спросил он и, не дожидаясь ответа, пошел вдоль стенда, осматривая приборы. Остановился, недовольно закусил нижнюю губу, постучал согнутым пальцем по пластиковому окошку какого-то индикатора.
— Да… Надя, — запоздало сказал я. — Пожениться, когда вернусь, хотим.
— Поздравляю… Семья — хорошее дело… — Григорович развернулся и пошел назад. — А к наукам ты тяготеешь? Или тебя больше деньги интересуют? — Умел руководитель сектора скакать с одной темы на другую.
— А и то, и другое не помешает.
— Верно… — Григорович остановился, покачал головой, глядя на монитор, и о чем-то задумался.
Я меньше суток в лагере, однако успел узнать про руководителя порядочно: чуть за тридцать, а уже известен не только на родине, но и за рубежом; десять лет назад начал научную карьеру и создал отдельную группу из молодых ученых. Вообще, всегда предпочитал работать больше с молодежью. Когда образовалась Зона, Григорович отложил на время успешные проекты и отправился в экспедицию на Янтарь. Возглавил блок «В» в научном лагере. И вот теперь я трудился под началом этого человека. Я пока не знал до конца своей миссии, наверное, вот-вот руководитель сектора поведает мне, зачем нужна установка. Устройство, которое называли то ГСК, то зарядник, на Янтарь еще не доставили, и Григорович собрал его подобие из подручных материалов. Сейчас мы как раз моделировали его пуск, обкатывая показатели на компьютерах.
Все тесты пройдены успешно, остался пробный запуск на малой мощности. Скоро получим от штаба ОК подтверждение и команду «старт».
В последние часы Григорович часто погружался в раздумья, иногда клял генералов и бурчал под нос фразу: «Не туда, не сюда. Сами не знают — куда и когда».
Он не жаловал военных, но не тех, что охраняли лагерь. Услышав некоторые разговоры, я понял, что к нему военсталы относятся с симпатией, как и он к ним. Руководитель проекта не любил военных в высоких чинах, иногда во время работы ворчал, вспоминая фамилии начальников: задачу поставить они могут, и затем палок в колеса напихать им на раз вместо помощи, дай только волю. Причем Объединенное командование (сокращенно ОК) группировкой войск, разбросанных вдоль Периметра, постоянно меняет планы, и часто под давлением извне. Я отметил для себя еще одну важную деталь: есть какие-то силы, влияющие на все, происходящее вокруг Зоны. Да и в самой Зоне таилось много неведомого, пугающего и одновременно манящего. Хотелось разобраться во всей этой круговерти — наверное, я заразился энтузиазмом, с которым Григорович делал работу и говорил о ней. А ведь я всего-то сутки в лагерелХм… Бывает же такое, как все на заводе удачно сложилось. Потапов, слесарь по контрольно-измерительным приборам и автоматике (КИПиА), слег с неожиданным приступом аппендицита, а Хромко, его напарник, был в отпуске. К тому же я как помощник инженера участвовал в процессе сборки ГСК, неплохо знал узлы и агрегаты и мог спокойно осуществить монтаж и наладку, снять необходимые показатели. Военный заказ для владельцев завода — в первую очередь хорошие деньги, деваться директору было некуда, и, быстро оформив бумаги, меня отправили в Зону. Правда, получился не очень приятный разговор с Надей. Мы уже планировали дату свадьбы, когда она узнала о моем отъезде и сильно расстроилась, просила никуда не ехать, но ее удалось убедить, что такой шанс выпадает раз в жизни и его нужно использовать. Пришлось взять с нее слово никому не рассказывать о том, что я еду в лагерь на Янтарь, в Зону отчуждения. Она долго причитала, но в конце концов сдалась. Я наплел про хорошо охраняемый военными сталкерами лагерь, про Зону, полностью контролируемую Объединенными миротворческими силами. Конечно, приврал, но она успокоилась и попросила, как только будет возможность, сразу ей позвонить или послать весточку через Интернет. Тем более командировка всего-то на пару недель. На том и порешили.
— Так-с… — Григорович наморщил лоб. — Так о чем я? — Он повернулся ко мне.
— Деньги или наука… А я — и то, и другое. — Стало ясно, что на лице у меня застыла мечтательная улыбка и выгляжу я от этого придурковато. Нахмурившись, я взглянул на монитор.
— Ну да, ну да… Так, пошли. — Григорович направился к выходу.
Я последовал за ним. Дзенькнула молния полога, он отбросил серебристую ткань, и в глаза ударило яркое дневное солнце.
Один лаборант рассказал, что в Зоне такая погода редкость, чаще небо затянуто тучами, моросит дождик, иногда может выпасть снег, а потом быстро растаять. Но сейчас уже несколько дней стояла вот такая погода. Мороз и солнце — как там дальше?.. Впрочем, по лагерю ходило множество разговоров о необычных климатических изменениях. Руководители соседних блоков как с цепи сорвались. Еще бы, такой шанс — резкая смена погодных условий давала почву для проведения множества экспериментов, записи новых наблюдений. И начальники секторов нещадно гоняли персонал. Похоже, Зона начала меняться. Сталкеры, сотрудничающие с научным лагерем, доставляли новые сведения о незнакомых аномалиях. По Янтарю поползли нехорошие слухи, в перерывах за обедом и на перекурах лаборанты шептались о грядущем катаклизме и его последствиях. Отмель не выдержал, собрал всех и толкнул короткую речь: поймает кого за паническими разговорами, будет судить по законам военного времени. Я так и не понял — с кем мы воюем, о каких законах шла речь, да и на треп персонала по большому счету было наплевать.
