Военсталы, прижав рюкзаки к груди, побежали назад к склону. Одновременно развернувшись, упали на спину, сгруппировались и покатились вперед головой, быстро набирая ход.
Пригоршня, скинув с себя веревку, бросил ее мне:
— Держись, пацан! Проверим сани на прочность! Упершись ладонями в мою спину, он начал разгонять
волокушу. Засвистел воздух, гулко забухало сердце в груди. Пригоршня, крякнув, запрыгнул на сани, и мы понеслись по склону вслед за военсталами.
Глава 4
СМЕНА ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Скатились с холма быстро, и Пригоршня, вошедший в азарт, даже выкрикнул:
— Хэй-ей!
У самого подножия волокуша подпрыгнула на кочке, сталкер потерял равновесие и, громко вспомнив чью-то мать, шмякнулся в снег. Сани, проскользив еще немного, остановились.
Подбежали Лабус с Курортником, выхватили у меня поводья и так резко дернули, что я, вскрикнув от боли в ноге, едва не прокусил до крови губу.
Военсталы потянули волокушу к спасительному лесу. Сзади заскрипел снег — Пригоршня догонял, чертыхаясь на бегу. Вскоре он сменил Курортника, который был без снегоступов и больше мешал, чем помогал Лабу су.
— Три минуты! — крикнул командир. — Быстрей! Наверное, ему невидимый диспетчер — или кто он там? — орал в эфире, сколько у нас осталось времени. А может, военстал запустил секундомер на ПДА, не знаю. Лабус и Никита рванули что было сил, мы достигли опушки, продрались сквозь редкий кустарник. Я закрыл руками лицо, защищаясь от веток. Раздался крик командира:
— Стой!
Они остановились, тяжело дыша, я посмотрел вперед — там темнела лесная чаща. Оглянулся на командира, озаренного сзади светом фонарей, слабо доходившим сюда из рабочего городка. Подняв к лицу руку с каким-то устройством, он стал озираться. Это у него прибор ночного видения, понял я, ищет место для укрытия.
— Лабус, детектор?
Военстал, успевший включить сканер, ответил:
— Прямо чисто.
— Есть! Поваленная ель, лево двадцать. Я вперед, вы за мной. — Курортник врубил фонарь и поспешил в чашу.
Волокушу бросили, не пройдя и пяти шагов, тянуть ее дальше было слишком тяжело — мешали кочки и деревья. Пригоршня подхватил меня, Лабус забрал ПНВ, а Курортник подобрал рюкзак с ГСК.
— Минута, — сказал командир.
Мы остановились возле поваленного дерева, лучи фонарей выхватили из темноты облепленные землей корневища старой ели. Там, где она росла, зияла приличных размеров воронка. Какая сила могла выкорчевать столетнее дерево?
Пригоршня спустился на дно воронки первым, усадил меня, Лабус скатился следом. Курортник забросил ГСК под дерево, туда, где корни и длинные пушистые ветви создавали подобие шалаша, но прыгать не спешил, возился с чем-то. Лабус подсветил фонарем — командир вытянул руку с картонной трубкой, выстрелил сигнальный патрон и спрыгнул.
— Ложись! — крикнул Лабус.
В яму проник гул идущих на малой высоте штурмовиков.
Все привалились к промерзшему склону. Я закрылся локтями, зажал ладонями уши и приоткрыл рот. Дробный грохот взрывов слился в гул, заглушив звук самолетных двигателей. Земля мелко задрожала, сверху посыпались ветки и снег.
Новая волна грохота — уже ближе, сильнее. Вибрация земли передалась телу, я сглотнул — в уши будто ваты напихали.
И тут шандарахнуло так, что меня подбросило. Рядом с хрустом повалилось дерево. Земля посыпалась на голову, попала в рот, я зафыркал, но не услышал себя — заложило уши. Опять сглотнул и закашлялся.
Заметались лучи фонарей, мне в лицо посветили, я зажмурился, и луч ушел в сторону. По-прежнему ничего не слыша, протер глаза. Пригоршня поднялся на четвереньки, помотал головой, стянул шапку и стал выгребать из-за ворота песок. Курортник, выбравшись из ямы, присел на краю, достал сигарету. На его груди бледно-зеленым светом горел Г-образный фонарик.
Ко мне подошел Лабус, опустил свой фонарик к земле и, видимо, заговорил. Его губы шевелились, но я ничего не слышал. Поняв, что я оглох, военстал взял меня за подбородок, повернул голову и осмотрел одно ухо, потом второе. Опять заговорил. Я только развел руками. Тогда он сплюнул и полез наверх.
Я еще несколько раз сглотнул, задрал голову и увидел, что военсталы о чем-то спорят. Фонари они погасили, на лицах играли оранжевые сполохи. Наверное, рабочий городок разбомбили, и это зарево от пожарища.
В голове стоял противный комариный писк на одной ноте. Накатила тошнота, я скривился, дотронулся пальцами до уха — что-то влажное и теплое… Поднес ладонь к лицу, но света не хватало, перед глазами стали расплываться круги. Лизнул палец — металлический привкус… Кровь.
Все вокруг казалось нереальным, звенящий ночной мир покачивался на темных волнах, я будто в сон попал. Меня толкнули в плечо, я повернул голову — это Пригоршня, у виска мутное пятнышко света. Я прищурился, моргнул и понял, что за ухом у него фонарик размером с карандаш. Сталкер попытался заговорить со мной. Я помотал головой и хотел показать на уши, мол, не слышу ничего, но опять затошнило. В голове возник образ голубого шара, он разросся, во все стороны ударили лучи, стирая краски, заливая пространство бело-голубым светом, затем вспышка — и темнота…
* * *
— …смотри. — Григорович вогнал штекер в разъем удлинителя и отпустил провод. — Мощность нужно увеличивать плавно. Запомни — плав-но. — Он выжидающе воззрился на меня.
Я кивнул:
— Понял, плавно.
— Покажи, как будешь делать.
Я двумя пальцами ухватил рычажок на пульте, другой рукой коснулся клавиатуры, надавил кнопки в нужной последовательности. На мониторе походного ноутбука развернулась диаграмма. На всякий случай взглянув на Григоровича — он ждал, — я сдвинул рычажок от себя.
Аналоговые шкалы дернулись, два столбика скакнули резко вверх, в оранжевую зону. Григорович быстро скомандовал:
— Стоп! Смотри, как нужно.
Я уступил ему место у пульта. Стенд управления установкой был смонтирован в той самой четырнадцатой лаборатории, которую спешно эвакуировали из лагеря. Здесь мы остались вдвоем, весь персонал убыл на погрузку к площадке приземления, находившейся на другом берегу озера. В надувном модуле висела морозная дымка, вокруг ламп расплывались радужные пятна. Иногда от дуновения ветерка полукруглые своды из серебристой ткани колыхались и шелестели. Я часто шмыгал и утирал замерзший кончик носа.
Григорович снял меховые рукавицы, сунул их в широкие карманы ватника, подышал на пальцы. Потом проделал необходимые манипуляции с клавиатурой, поставил ребро ладони на пульт и тыльной стороной двинул рычажок вперед — шкалы начали медленно расти. Побежала цепочка цифр — сменялись показатели. Григорович одновременно фиксировал результаты, давил на кнопки, пальцы левой руки порхали по клавиатуре. Виртуальная предпусковая подготовка прошла успешно, спустя две минуты программа сообщила, что все показатели в норме, можно проводить запуск установки.
