Она вдруг смерила меня веселым взглядом, гася окурок в драконовой пепельнице.
– Видишь, я, как работодатель, честна! Делай выводы!
– Я сделал. Но пока они в пользу вашего заведения.
Сеньора рассмеялась.
– Это не важно, – продолжил я. – Вы будете использовать меня не как телохранителя, а как полевого агента. Человека, находящегося в толпе для подстраховки. Никто же не знает, что вы берете мальчиков? И я стану козырем в случае чего.
– На оперативную работу набиваешься? – Сеньора отсмеялась и сосредоточилась. – Ты прав. Отчасти. Использовать тебя в первом кольце… Глупо с твоей подготовкой, даже будущей. Но ты не учел, у нас всего несколько звеньев имеют право находиться в первом кольце, остальные до конца контракта так и ходят рядом. Так что, дорогой ты мой Хуанито, будешь делать все, что тебе скажут! Без поблажек и исключений!
«Это что, антикампания такая, чтобы расхотелось идти к ним? Типа, напугаю мальчика, он развернется и уйдет? Топорная какая-то кампания!»
Я никак не отреагировал на ее слова и сидел дальше с напряженным выражением лица.
– Хорошо, я все поняла, – вдруг потянула она, раскачиваясь в кресле. – Ты согласен умереть за ее величество и членов ее семьи, я знаю твои мотивы, ты юноша горячий и целеустремленный, ты нам подходишь. Осталось последнее, убеди меня в том, что я должна тебя взять. Приведи железный аргумент, почему я смогу тебе доверять в будущем. Мы не играем в игрушки, ты это понял, а доверие в команде – главный секрет успеха. Так объясни, почему мы можем тебе доверять и почему ты не предашь корпус?
Хороший вопросик! Я задумался. Ну что тут скажешь? Это очередной тест, и от моего ответа вновь зависит многое. Стандартные аргументы, типа «я люблю ее величество, потому что люблю ее величество, ибо патриот» не пройдут.
Сеньора смеялась. Не открыто, глазами. У нее вообще удивительные глаза: несмотря на внешне каменное лицо, по ним можно прочесть все, что угодно. Она может передавать ими информации больше, чем обычным вербальным способом. И умело этим пользуется.
Теперь этот вопрос. Ключевое слово «убеди».
У меня не находилось аргументов, я не знал, о чем говорить, не знал, что она ожидает услышать. Это было похоже на экзамен в театральное – проверка таланта импровизировать. Значит, я должен импровизировать, и не важно, что скажу, важно как, чтобы она поверила. Я умею это делать. Вопрос в том, на какой теме тренироваться.
Я тяжело вздохнул.
– Не знаю, сеньора, почему вы сможете мне верить в будущем. У меня нет ответа. Возможно, вы, наоборот, поймете, что доверять мне нельзя и вышвырните, или даже утилизируете. Но я знаю, для чего пришел сюда.
Нет, не для того, чтобы научиться драться, я умею драться очень даже неплохо для обычного человека. Не для того, чтобы что-то кардинально изменить в этой жизни, в этом нет такой острой необходимости. Да, мы живем небогато, но никогда не голодали. К тому же у меня грант, и я намерен закрыть его, затем отучиться в престижном университете, вернуть вложенное Короне и работать хорошим специалистом, не важно в какой области. Мне не нужна ваша служба так, как вашим девочкам, и готовность умереть – это именно любовь к королеве, та самая верноподданническая, о которой не принято говорить. Можете не верить, но это так.
А пришел я сюда, потому что рано или поздно отучусь, отработаю грант и останусь один на один с жизнью. А жизнь жестока, сеньора Тьерри. Вы знаете это лучше меня и понимаете, что я – никто даже с дипломом крутого университета. Мне придется работать «на дядю», лизать задницы разным подонкам на должностях выше моей, льстить и пресмыкаться, если хочу карьерного роста. А я хочу получить карьерный рост, иначе бы не пошел сдавать на грант…
Я сбился, набрал в рот воздуха и вхолостую выдохнул. Сеньора внимательно рассматривала меня сквозь прищуренные веки оценивающим взглядом, тем самым, каким смотрела, когда я только вошел. И не перебивала.
– Я хочу работать, быть нужным стране и людям. У меня есть способности, пусть и не блестящие. Но я не хочу пресмыкаться перед негодяями! Служить стране и работать на «дядей» с большими деньгами… Разные вещи!
Я снова набрал в рот воздуха, но теперь выпалил, подведя итог:
– Я хочу служить своей стране и королеве! Потому что считаю их достойными этого, и страну и королеву. Но не хочу работать на подонков, типа Бенито Кампоса. И можете расстрелять меня, если не верите моим словам!
Все, выдохся. Сеньора задумчиво покачала головой:
– Верю. На самом деле ты заблуждаешься, малыш. Ты так же бежишь от помойки, как и наши девочки. Просто под «помойкой» понимаешь нечто иное.
Я согласно кивнул:
– Может быть.
– Но почему я должна тебе доверять? – не унималась эта стерва с золотыми волосами и погонами.
Я демонстративно развел руками:
– Я не знаю. Честно. Наверное, потому, что я дурак, ведь только дурак в наши дни променяет хорошую работу в престижной фирме на службу, причем ТАКУЮ службу, с такими жесткими стартовыми условиями и неопределенностью даже в ближайшем будущем.
Да, я дурак, идиот. Больше мне сказать нечего.
Сеньора натужно прокашлялась и засмеялась:
– Ты принят.
* * *
Сеньора блефовала, отчаянно блефовала. Кидала понты, разводила меня на «слабо», и все с одной-единственной целью – я им нужен.
Точнее, им нужен «мальчик», пусть даже взрослый.
То, что обучаться буду наряду со всеми, – блеф, не для того берут. Скорее нагрузят по полной, через пот и кровь, но заставят окончить программу раньше. Насчет физической формы и «золотого» возраста, очевидно, правда, настоящих «хранителей» я не догоню, но меня берут не для того, чтобы сделать рядовым «хранителем».
Меня не убьют, разумеется. И подставлять, нагружая смертельно опасными трюками, тоже не станут. Напротив, будут беречь как зеницу ока, хоть мне будет казаться обратное. Потому что за двадцать с лишним лет никто так и не опробовал разработанных ими методик на крови.
Так что смело можно констатировать, мне ничто не угрожает. Я не превращусь в звереныша, как те мальчишки, меня не станут напрягать, так как я – единственный и, как бы сеньора ни заливала, гожусь только для оперативной работы. В этом ключе меня и будут обучать. Словом, не все так плохо, и можно смотреть сквозь пальцы на некоторые ее «заверения». Единственная сложность, ожидающая меня, – учебка, тут согласен с сеньорой на двести, даже триста процентов – будет тяжело.
Без учебки ни один новобранец не станет солдатом, о каком бы подразделении или армии ни шла речь. Следовательно, меня ждет тупизм, доведенный до абсолюта, возведенный в ранг незыблемого закона под названием «устав». Я действительно превращусь в бесправное быдло, мною будут командовать и помыкать, постоянно издеваться. В рамках устава, конечно, но в последнем, как правило, достаточно сюрпризов для новобранцев.
