– Да, сэр. Все спутники. Мы будем предупреждены, если они начнут воздушный удар.
С каждым новым приказом Кейл хмурился все сильнее. Чейз прекрасно знала, каково ему сейчас.
– Конечно, но она захочет поговорить с…
Резкий приказ заставил Кейла замолчать. Чейз села. Ее била дрожь. Отец отправит ее обратно в Мичиган, где Дженис едва сводит концы с концами. Торну наплевать, что она умрет с голода или будет по ночам отбиваться от пьяных дружков Дженис.
Он уже один раз бросил ее так жить.
– Я ей передам.
Кейл повесил трубку и снова сел за стол. Он растирал руками лицо, а Чейз чувствовала, что вот-вот взорвется из-за этого молчания.
Наконец Кейл сел прямо.
– Короче говоря, тебя не исключили. Тебя не отстраняют от полетов. Генерал Торн счел, что ты слишком важна для проекта «Стрикер» и приближающихся испытаний, чтобы обойтись без тебя. Однако ты до конца жизни остаешься на испытательном сроке. Поняла?
Облегчение залило ее потоком лавы – болезненно-медленным.
– Что он еще сказал?
Она удержалась и не добавила: «Он не сказал, что мне вообще здесь было не место?»
– Он сказал, что, по его мнению, пришло время действовать. – Кейл протяжно выдохнул. – Его не волнует, что мы не готовы мериться силами с Жи Сюнди. Он готов перевести холодную войну в горячую фазу. Он так и сказал. Этот человек – милитарист. – Лицо Кейла разгладилось. – Это было неуместно. Извини.
Чейз кивнула: ради него она готова была на все.
– Вы совершенно правы, сэр. Я и раньше это знала.
– Конечно. Ты знаешь, какой он. – Тон Кейла стал теплым: он пытался поднять ей настроение. Поддержать ее. Чейз понимала, что дело на этом не закончилось. Она провела с отцом всего одно лето, но этого хватило, чтобы понять: этот человек никогда не успокаивался, пока словесно ее не изобьет.
– Что он просил мне сказать, сэр?
Кейл замялся.
– Это слова Торна, а не мои.
– Я понимаю.
– Он сказал: «Если она еще раз нарушит приказ, я лично приеду и сорву с нее «крылья» перед строем».
Чейз очень живо себе это представила – вплоть до свежего аромата Парка. Ее отец нависнет над ней, осыпая оскорблениями, перед стройными шеренгами ее облаченных в мундиры однокашников. И тогда все узнают, что она – дочь того самого генерала, единственного пятизвездного генерала ВВС с восьмидесятых годов прошлого века, Лэнса Говарда Торна.
Всегда три имени вместе. Как подобает такому убийце, как он.
Чейз до боли сжала кулаки – и ее потаенный страх прорвался наружу.
– Сэр, если другие кадеты узнают, что он мой отец, то скажут, что это он меня сюда устроил. Что я получила «крылья» незаслуженно. Правда? Вы ведь поэтому сказали в ту первую неделю, чтобы я ничего никому не говорила.
– Если бы это и стали говорить, Харкорт, то я бы сказал, что ты доказала, что они ошибаются. Ты продемонстрировала лучший результат в своем классе, а потом и во всей академии. Ты научилась пилотировать «Стрикер», когда десяток других кадетов слились. Ты это сделала. Торну этого у тебя не отнять.
Кейл уже настолько хорошо забыл свои подростковые годы, что верил тому, что только что высказал. Его счастье. Чейз прекрасно знала правду. Академия была наполнена кадетами, которые потратили годы – и накопления своих близких – на то, чтобы пройти подготовку и тесты, которые позволили бы им поступить сюда. За исключением Пиппина, чей коэффициент умственного развития привлек к нему внимание военных, словно подсвеченный сигнал.
Ее однокашники сожгут ее чучело в Парке. И она не станет их винить.
Кейл прокашлялся.
– Мне нет нужды говорить, чтобы ты не болтала о том, что узнала про «Феникса», но я все-таки скажу. Ни слова остальным кадетам, в том числе и Сильф. – Чейз кивнула, и Кейл добавил: – Не забывай. Испытательный срок. Свободна.
Она встала – и вцепилась в кожаную спинку кресла.
– Сэр, у меня вопрос.
– Полагаю, у тебя их масса. И могу спорить, что не смогу ответить ни на один, – сказал Кейл. Чейз направилась к двери, но его голос остановил ее на пороге. – Задавай свой вопрос, кадет.
– Откуда тот пилот меня знает? – Воспоминание о Стреле заставило ее моментально забыть про все свои чувства насчет отца. – Он знал мой позывной. Мою фамилию. Он знает мою манеру летать так, словно меня изучал.
Кейл выгнул бровь – и ответ ей стал не нужен.
Она совершенно самостоятельно доперла до истины.
10. Хук: Понимание по-крупному
После утренних занятий Чейз отправилась в тренажерный зал. Испытательный срок означал, что ей можно продолжать подготовку и придерживаться своего расписания, однако без свободного времени. Без посещений рекреации. Без развлечений.
Хорошо, что Кейл не догадывался, как ей нравится качать штангу. Было нечто особенное в пригвоздившем тебя весе, в усилии, с которым останавливаешь его падение, чтобы с хриплым выдохом послать гриф вверх. Немного похоже, когда тебя берут на слабо.
Старший мастер-сержант Блэк поманил ее к себе, вручил пару перчаток для штанги и тут же зарычал на троицу первогодков, сражающихся с гирями. Блэк проводил тренировки в стиле лагерной муштры, но Чейз это вроде бы даже нравилось. Его отрывистая речь напоминала ей отцовскую – но при этом не заставляла сжиматься, словно от оплеухи.
Пиппин опаздывал. Чейз включила тренажер – и первые несколько заходов были пустячными. У нее в голове кружились образы «Феникса» и его непрошибаемого пилота. Возможно, она была слишком резка со Стрелой, но тут уж ничего не поделаешь. Он слишком занесся со своим смехом и демонстративным знанием ее имени.
Левая рука Чейз задрожала под весом, а потом согнулась и правая. Гриф опустился ей на грудь и вышиб из легких воздух. Надо было быть умнее. Она тренировалась по сорок часов в неделю с самого своего появления в «Звезде». Пилотам необходима сила, чтобы выдерживать большое ускорение. Все конечности следовало сделать стальными, чтобы кровь попадала в мозг, несмотря на многократно увеличившуюся силу тяжести. G-ПС была главным кошмаром пилота. Где ПС означало «потеря сознания».
Отключиться – значит умереть.
У нее в глазах поплыли черные мушки, и она собрала все силы, чтобы снова овладеть ситуацией. Безрезультатно. Появившийся Пиппин схватился за гриф и поднял его на опоры. Чейз втянула в себя воздух. Голова у нее кружилась – особенно из-за того, что от Пиппина разило щелочным мылом, которым загружали промышленные посудомойки на кухне.
– Ты… ты…
– Отдышись, Чейз. Ты посинела.
Пиппин сел рядом с ней на скамейку.
Глубоко дыша, она закрыла глаза. Звуки и запахи тренажерного зала продолжали просачиваться. Бряканье и жужжанье механизмов. Металл и соль в воздухе. Когда она подняла голову, мир вроде как стал легче. Прямее.
