Дальше все стало еще хуже. Из «уродской орды» выделили всех боеспособных, которых придали колонне вояк в качестве усиления. И Пилецкий впервые понял, что такое быть существом второго сорта, вроде лагерных «обиженных». Вояки «уродов» откровенно презирали, всячески третировали и ущемляли в правах, немедленно спровоцировав несколько конфликтов, закончившихся плачевно для «уродов» же. Трое были избиты, причем один настолько сильно, что все сомневались, выживет ли он вообще.
Чтобы не смущать умы, кум Великанов повез того на «уазике» в какую-то поселковую больницу, но вернулся неожиданно быстро, сказав, что того обещали вылечить и поставить на ноги.
Однако вояк тоже обуздали. Их командир, рыжий красномордый мужик в камуфляже, габаритами похожий на вставшего на дыбы быка, навел относительный порядок. «Уродов» же успокоил сам Еременко, появившись в сопровождении Петракова и вездесущего Великанова, пообещав им, что действовать они будут со «спецами», как он их называл, раздельно.
Затем им довели задачу. Разбившись повзводно, они должны были патрулировать дорогу вокруг закрытого города, особое внимание уделяя местности вокруг появившихся в ограде проломов. Эта задача мало вдохновила бывших режимников, ясно представлявших, что будет, когда их грузовик войдет в прямое противостояние с броневиком противника, на котором, по слухам, тот уходил от преследования. Наличие целых четырех гранатометов не слишком успокаивало – толковых стрелков из этого шумного и бесполезного при карательных походах оружия среди них не было.
Взвод Пилецкого сумел заехать на своем «Урале» на лесную поляну, неподалеку от опушки, где они чувствовали себя в безопасности, поставив наблюдателем бывшего лагерного «петуха» Бляху, как-то между делом прижившегося при «уродах», и выполняющего любую работу, какую получит.
В общем, вертухаи откровенно отлынивали от выполнения задачи, отделываясь бойкими докладами по рации, отвечая на запросы командования. В середине дня на «уазике» к ним заехали Великанов с Петраковым, в сопровождении единственного водителя, и командир их взвода Клешня доложил начальству о том, что никаких признаков противника не обнаружено. Командиры пожали плечами, выпили с Клешней по быстрому, и уехали на «уазике».
Все прекрасно понимали, что никакого изменения в их собственной судьбе от того, сумеют они перехватить злодеев, или не сумеют, не произойдет. Сейчас они откровенно занимались чужими проблемами, от которых им самим были ни тепло, ни холодно. Соответственно, все происходило под лозунгом: «А оно тебе надо?».
Так бы и грелись они на уже совсем по-летнему жарком солнце, если бы ближе к вечеру к ним не нагрянул БПМ с почти десятком вояк. Пришлось изображать рвение. Вояки же, однако, были больше озабочены обороной от вроде бы союзников из числа бывшего контингента, нежели поимкой противника. На «уродов» внимания почти не обращали, разве что на пинках выгнали дополнительных наблюдателей к опушке леса.
Уже стемнело, и «спецы» заставили «Уродов» выбраться к самому кустарнику, затянувшего опушку леса сплошной завесой. Запретили пить, и даже приглядывали за этим. Для Пилецкого это стало настоящей пыткой – он привык каждый вечер упиваться в дрова и другого существования уже не мыслил. Прихватив из рюкзака бутылку водки и бутерброд в полиэтиленовом пакете, он удалился в кусты, картинно помахивая сложенной газеткой, якобы до ветру собрался. На него никто не обратил внимания. Но едва он присел и вскрыл бутылку, как был сбит с ног могучим пинком в бок, выбившем из легких воздух, а из глаз искры.
Когда зрение вернулось к нему, и он сумел сделать вдох, зрение его сфокусировалось на толстом глушителе «вала», направленного ему прямо в лицо. Над ним стоял крепкий мужик в камуфляже и невероятно крутой воинской справе, с прибором ночного видения на шлеме, и смотрел он на Валерия как на некое любопытное насекомое.
– Еще рез бухнуть решишь, козел, и трындец тебе. Понял? – спросил мужик.
Пилецкий лишь энергично закивал головой. Мужик его пугал. Было видно, что застрелить бывшего вертухая ему не просто запросто, но еще и очень хочется. Даже палец на спусковом крючке подрагивает. Валерию с его позиции было это очень хорошо видно.
– Вылей. – сказал мужик в камуфляже.
– Чего? – с перепугу переспросил Валерий.
– Водяру вылей. Чтобы я видел.
Ствол автомата указал на бутылку, которая так и была в руке. Судьбу искушать не хотелось, к тому же в кузове «Урала» такого добра стоял еще ящик, так что Пилецкий без сожаления перевернул открытую бутылку и спустил всю сивуху из нее до капли в лесной дерн.
– А теперь пошел отсюда. – процедил камуфляжный, после чего снова добавил: – Козел.
Пилецкий рванул к своим с низкого старта, по пути совершенно беззвучно обматерив своего мучителя, зная наперед, что до того ни одного слова не донесется. Но не преминул нажаловаться Клешне, который, тоже будучи в легком подпитии, блеснул смелостью и отправился на разборки к командиру «спецов», сидящему на броне своей угловатой, заляпанной пятнами камуфляжа, бронированной машины.
Однако, и там все пошло не так, как надо. Командир слушать брань Клешни не стал, а просто сбил того с ног подсечкой, и не успел взводный «уродов» дернуться, как в нос ему уперся пистолет, с невероятной быстротой выдернутый из кобуры. А еще двое спецов, подняв автоматы с подствольниками, направили их на подскочившую было с места толпу «уродов».
«Уродов» было вдвое больше чем спецов, и хоть вооружены они были попроще чем те, разница была не велика. Старый автомат убивает ничуть не хуже нового. Разница была в том, что настоящей волчьей стае, какую представляли собой «спецы», подобранной «вручную», по рекомендациям и знакомствам, противостояла свора самых обычных шакалов, жестоких со слабыми, трусливых с сильными, и самое главное – ничем, кроме пьянства и совместно творимых изуверств, друг с другом не объединенных. И едва им стоило увидеть направленные в их сторону стволы, как у каждого мелькнула в голове мыслишка: «А как меня первого? А оно мне надо?».
В общем, «уроды» побурчали и вернулись к машинам, сделав вид, что не услышали звука подсрачника, которым следом за ними отправили их командира.
На какой-то момент наступила тишина. «Уроды» собрались возле своей машины, куря и тихо переругиваясь, «спецы» же занимались своими делами, не обращая на вертухаев никакого внимания.
Когда уже почти совсем стемнело, со стороны пятнистого бронетранспортера «спецов» донесся чей-то крик:
– Тревога! Есть визуальный контакт.
– По машинам! – заорал подскочивший невесть откуда спец, тот самый, что заставил вылить водку, и для пущей убедительности отвесил неслабого поджопника Валерию, отчего тот взвыл и птицей взлетел в кузов. Рыкнул заведенный мотор, после чего из кабины донесся звук удара и крик водителя. После чего кто-то заорал: «Ты что, баран, твою мать, делаешь? Какие фары, идиот?»
