На веранде Берендеевского дворца, в прохладе дующего со стороны реки ветерка, под сенью ветвей вековых сосен Олег Константинович давал урок правильной политики двум десяткам генералов, адмиралов и лиц гражданских ведомств. На бревенчатых стенах шелестели развешанные адъютантами карты. И мировые, и отдельных театров.
Император положил ладонь на стопку бюваров «К докладу», где содержались материалы, захваченные на Фарерах, сообщения официальных военных агентов из стран ТАОС, расшифровки донесений агентурной разведки.
— Чувствую, большинство из вас горит желанием немедленно вынести имеющиеся у нас факты на обозрение мирового сообщества. О чём говорить — карты неубиваемые! Вот и пиратская база, вот и доказательства британского участия в её создании. И рапорты командиров лодок, и инструкции из Лондона. Списки потопленных судов. Кое-что ещё — тоже. Шум, само собой, поднимется. Пресса трёх континентов, забитая дешёвыми сенсациями, вскипит праведным гневом. И что в итоге? Мало-помалу всё так или иначе рассосётся. С определённой пользой для нас, не спорю. Но не более, чем с тактической, господа, тактической. Месяц-другой — всё вернётся на круги своя. Запад снова поверит, что любые мировые инциденты — так или иначе происки России. А англичане, если в чём и виноваты, то как бы случайно. Выхода у них не было, ибо иначе русские непременно сделали бы гораздо хуже…
На понимание и благодарность нам рассчитывать нечего, поэтому русская армия и флот должны служить исключительно отечественным интересам. Десять лет назад наш учебный отряд кораблей Балтийского флота спас несколько десятков тысяч погибающих от землетрясения на Гаити. И хоть кто-нибудь об этом сегодня помнит? Никак нет. Благодарственная мемориальная доска поставлена в честь бывшей метрополии — Франции, через две недели после нас приславшей туда пароход с одеялами и просроченными консервами. Так-то…
Данная тирада встретила полное понимание и одобрение приглашённых. Кого-кого, а либералов-западников среди них не было. Скорее, наоборот. Император был здесь самым умеренным человеком, понимавшим необходимость балансировать между крайностями политических настроений.
— Потому мы сделаем так. — Олег Константинович щёлкнул пальцами, адъютант немедленно принёс массивную коробку телефона ЗАСовской связи на длинном шнуре. — Премьера Англии мне найди и скажи, что дело крайней срочности, — бросил в трубку Император, услышав голос первого заместителя министра иностранных дел.
Соединили почти сразу, получаса не прошло. Понятно — минут десять, чтобы секретарь понял, от кого звонок, нашёл своего шефа, хоть в постели у любовницы, доложил, в чём дело.
Ещё двадцать господину Уоллесу, чтобы наскоро обсудить с оказавшимися под рукой советниками, как и о чём говорить. На большее время отложить разговор — духу не хватило. Не Черчилль, не Рузвельт, а других политиков с характером там с начала двадцатого века больше и не было.
Олег Константинович сразу после протокольных приветствий перешёл к делу. В жёсткой форме. С подобными персонами иначе нельзя.
— Вы полностью в курсе последней операции моего флота на Фарерах? Очень хорошо. Вы согласны, «сэр», — титул был назван со всей возможной язвительностью, — что повод к объявлению войны достаточно веский? Не в пример более, чем тот, что вы придумали в тысяча восемьсот пятьдесят четвёртом году. Имеете возражения? А какие именно? Давность в данном случае не имеет никакого значения. Вы ведь признаёте исключительно «прецедентное право». Вот теперь и мы тоже. Всё, что на протяжении последних пятисот лет можно было вам — можно и нам. Обсудить, конечно, можно всё, что угодно. Я только что с датским королём переговорил — ему наличие иностранной военной базы на своей территории очень не понравилось. Даже — вывело из себя. А он — потомок викингов, мужчина резкий, с трудом сдерживаемый в рамках идеей конституционной монархии. Но — ненадолго. Самодержавие его тоже интересует. Тем более — его прабабка Мария Фёдоровна, она же принцесса Луиза София Фредерика Дагмара, была матерью моего прадеда. То есть мы с ним довольно близкие родственники. Я сумел его убедить, что база — пиратская и все причастные после необходимых процедур будут переданы именно датскому правосудию. Правда, при этом попросил у Его Величества Гальфдана Третьего неделю для завершения мероприятий, датчанам непосильных и неинтересных. С определённой компенсацией.
— И что же за компенсация? Точнее — за что? — Премьер явно путался в мыслях. Да и то! Мало кому пожелаешь оказаться на его месте. О далёких последствиях скандала с постепенным угасанием зыби он сейчас не думал. А вот о возможном падении Его Кабинета, да ещё с подключением Международного Трибунала — очень даже! Русский Император только что назвал ему несколько фамилий, номеров бумаг, принятых на совершенно секретных заседаниях «Особой палаты».
Премьер помнил, как не слишком давно американцы десантировались в столице суверенного государства, перебили президентских гвардейцев, а самого президента вертолётом доставили «куда надо» и военно-полевым судом отвесили ему двадцать пять лет за терроризм и наркоторговлю. Никто во всем мировом сообществе не возразил, разве десяток газет из подворотни тихонько гавкнули, да и тем мгновенно заткнули глотку доводом о том, что любое национальное законодательство имеет силу только в случае его совпадения с интересами «демократии».
Долгое время и парламентское правительство России придерживалось тех же «демократических» принципов. Пока Олег, утвердившись самодержцем, не решил поставить на подобных профанациях жирную точку. Гусиным пером, с чернильными брызгами по всему листу.
— Компенсация за то, что нашим войскам разрешено официально и экстерриториально проводить на островах необходимые следственные и иные мероприятия. Кроме того — за правильное понимание датским королём международной обстановки. Поэтому Российский флот совершенно бесплатно берёт на себя обязательство защищать границы Датского королевства, как свои собственные… Поскольку ваши, господин премьер, подданные позволили себе так грубо нарушить датский суверенитет, явно полагаясь на неспособность этого маленького государства должным образом защищать свои интересы. Россия с времён государя Петра Алексеевича относилась к нему гораздо предупредительнее..
На той стороне подводного кабеля британский премьер судорожно вздохнул. Такого ни ему, ни одному из его советников в голову прийти не могло. Махнув рукой на все законы и принципы, под сильным давлением председателей «Хантер-клуба» и ещё нескольких наднациональных организаций, он согласился на эту авантюру. Собирались внезапными лодочными атаками как следует напугать русских и их сателлитов, пресечь претензии на равенство, а то и превосходство в торговом судоходстве. Через полгода-год добиться, чтобы только в зоне ответственности британского флота не случалось «внезапных исчезновений». Десяток или два фрегатов и корветов под «Юнион Джеком» примутся эффективно уничтожать пиратов. А русские покажут всему миру, что даже собственные пароходы защитить не в силах…
