По приказу китайского лейтенанта десятки солдат выскочили из траншей и укреплений. Войска КНР отличались от ооновских тем, что носили вместо голубых — черные шлемы.
— Вперед бойцы Сан-Марко! — скомандовал капитан Тесситоре, поднимая в атаку свои войска.
Арнальдо выкарабкался из окопа, сделал глубокий вдох и издал боевой клич полка Сан-Марко «Il piu forte». [4] Этот боевой клич возник, благодаря Габриэле д'Аннунцио, который, говоря об обороне плацдарма Кортелаццо в 1917 году, назвал полк Сан-Марко сильнейшим.
Размахивая винтовкой, капитан Тесситоре устремился к вражеским позициям, отмеченным помятым десантным кораблем. Справа от Арнальдо бежал китайский солдат, но через пару секунд он был убит. С сердцем, колотящимся от физических усилий и страха, итальянский капитан продолжал двигаться вперед.
Арнальдо не мог остановиться, не мог свернуть ни вправо, ни влево, хотя его приводила в ужас мысль о том, что в любой момент его скафандр может получить пробоину. Американцы выскочили из траншей и вовсю палили по ооновцам, которым оставалось только продолжать начатую атаку.
То и дело китайцы и итальянцы падали, сраженные огнем неприятеля. Вдруг Арнальдо понял, что один из его однополчан убит выстрелом в спину. Оглянувшись, Тесситоре увидел американский десантный транспорт, висящий в черном небе. Из открытого люка выглядывала фигура в скафандре.
— Сан-Марко! Быстро в укрытие! — скомандовал Тесситоре. — Быстро в укрытие!
Заметив вражеский корабль, ооновцы начали прыгать в траншеи. Некоторые бросали оружие и поднимали руки, давая понять, что готовы сдаться в плен.
Тесситоре заметил, что китайцы продолжают наступление, но из тридцати двух бойцов, находившихся под командованием лейтенанта Дзенга, в живых осталось меньше десяти.
Американский корабль совершил посадку. Из люка начали выпрыгивать морские пехотинцы. Часть из них устремилась к жилым модулям, а часть направилась к уцелевшим ооновцам.
Арнальдо Тесситоре понял, что теперь американцы смогут беспрепятственно захватить жилые помещения. Ооновцам остается лишь капитулировать, иначе они все задохнутся, когда в портативных системах жизнеобеспечения закончится кислород.
Капитан Тесситоре бросил винтовку и поднял руки. К нему приближался американец с оружием наперевес. Когда солдат оказался рядом, Арнальдо с удивлением обнаружил, что это девушка. На скафандре светловолосой американки была написана фамилия «Гарроуэй» и изображена эмблема Корпуса морской пехоты США: земной шар и якорь.
Увидев знакомый символ, Арнальдо Тесситоре поднял руки еще выше и закричал:
— Ливан! Судан! Бразилия!
Впрочем, было совершенно ясно, что девушка его не слышит.
ДКС-44, радиопозывной «Ворон»; база «Пикар», Луна;
09:24 по времени гринвичского меридиана.
Кэтлин нацелила дуло М-29 на пленника. И тут же удивилась, увидев у него на груди и рукаве знакомый знак, представлявший собой ярко-красный щит с золотым львом. До сих пор Кэтлин не знала, что в состав вражеских сил входит полк Сан-Марко итальянской морской пехоты. Губы итальянца шевелились. Он явно пытался что-то сказать американской девушке.
Кэтлин переключила каналы и мгновение спустя услышала слова пленника. Среди потока итальянской речи девушка смогла разобрать слова: «Ливан», «Судан» и «Бразилия».
— Сан-Марко, — ответила лейтенант Гарроуэй. — «Сильнейший!»
Кэтлин вспомнила, что по-итальянски «Сильнейший» будет «Il piu forte». Об этом она узнала в офицерской школе, где курсантов знакомили с историей, традициями и боевыми заслугами морской пехоты всего мира. Разумеется, будущим офицерам рассказывали и о полке Сан-Марко. Итальянские морские пехотинцы три раза участвовали в совместных операциях с американцами. В 1983 они были с миротворческой миссией в Ливане, с 1992 по 1993 год они находились в Судане, а в 2029 году вторглись в Бразилию.
— Si. Вепе![5] — ответила Кэтлин, израсходовав все свои знания итальянского языка.
Пленник выпрямился и отдал честь. Кэтлин ответила тем же. На всей территории базы немногочисленные итальянские и китайские воины бросали оружие и поднимали руки вверх, видя, что на них надвигаются американские морские пехотинцы. Кэтлин задумчиво смотрела вслед своему пленнику, которого повели в жилой модуль. Итальянцы сражались отчаянно, американским войскам победа досталась нелегко.
Вдруг Кэтлин Гарроуэй заметила, как на дне траншеи что-то сверкнуло. Она спрыгнула вниз и наткнулась на какую-то вещицу, торчавшую из лунной пыли. Похоже, эта штука была сделана из… золота.
Кэтлин не ошиблась. Это была десятисантиметровая золотая статуэтка, изображавшая голую земную женщину с браслетами на щиколотках и запястьях и ожерельем на шее. Основание статуэтки было покрыто надписями, сделанными на каком-то незнакомом языке.
Сжимая золотую фигурку в руках, Кэтлин обвела взглядом простиравшуюся вокруг равнину, как будто знакомясь с ней по-новому. До этого момента база «Пикар» была для девушки лишь объектом, который нужно взять штурмом. Лейтенант Гарроуэй искала здесь только надежные укрытия и удобные огневые позиции. Теперь же, когда битва закончилась, все мгновенно стало другим.
Это было место археологических раскопок. Ооновская археологическая экспедиция вырыла многочисленные траншеи, в которых можно найти статуэтки земных женщин… а ведь дело происходит на Луне!
— Все это чересчур странно, — вслух сказала Кэтлин.
— Non capisco signora[6], — раздался у нее в наушниках голос пленного итальянца.
Девушка сообразила, что все еще настроена на частоту морского пехотинца из полка Сан-Марко.
— Все в порядке, Сан-Марко, — ответила она. — Я тоже ничего не понимаю!
Четверг, 10 апреля.
Институт экзоархеологических исследований;
Чикаго, Иллинойс;
14:40 по центральному поясному времени.
— Знаешь, Дэвид, Эд Поль сказал мне на днях, что ты вступил в «Клуб Трех Дельфинов». Это правда? — спросила Тереза Салливан, нежась в крепких объятиях Дэвида.
— А что тебе известно о «Клубе Трех Дельфинов», Терри? — поинтересовался он.
— Я поняла, что это клуб любителей секса в невесомости, хотя и не знаю, при чем тут три дельфина.
Дэвид Александер улыбнулся. Конечно, доктор Тереза Салливан — отличный археолог с солидной репутацией, но иногда в ее обществе просто невозможно серьезно заниматься работой. Это было особенно заметно в течение последней пары недель. Мимолетное увлечение в Лос-Анджелесе быстро переросло в нечто большее. Нечто гораздо большее …
