Забавно, но жалко пятнистеньких ей не было. Ну не было, и всё тут! И блок не срабатывал. Может быть, окажись среди подстрелённых кто-нибудь в синих комбах, отреагировала бы она иначе. Хотя — сомнительно. В смысле, сомнительно, что такое могло бы произойти. Хорошо тренированные и не раз обстрелянные девчонки с её курса никогда не допустили бы подобной глупости. Так повести себя могли бы лишь штабные гусыни. А гусынь — не жаль. Да и лиц у них нет, далеко слишком. Абстрактно. А она никогда не умела жалеть кого-то абстрактного, близко не знакомого. Такой вот дефект психики…
Интересно всё-таки — кто они такие, эти двое на кране? С остальными понятно хотя бы кто, пусть даже вопрос «зачем» так и остаётся открытым…
Стась сунула в рот последнюю конфету, выкинула пакет, шелестящий и яркий, похожий на диковинную бабочку. Отряхнула руку.
За чудо, за гений, за дерзость — так вроде ты говорила, Зоя?.. Всего остального у нас навалом, а вот немножко чуда сейчас бы очень не помешало.
Ну хотя бы совсем немножко…
Стась поправила рюкзак. Вообще-то повезло, что шмотьё этого Уве Янсена (ну что ты скажешь, Зоя — именно таки что Янсена?! Судьба!) сегодня там — в форме лазать удобнее, чем в тесных брючках. Хотя, конечно — не так эффектно будет смотреться на видео, но это уже проблемы Ти-Эр.
Посмотрела с усмешечкой на залёгших амазонок и суетящийся себе в убыток спецназ — очередная парочка, кстати, опять пытается подобраться к основанию, камикадзе несчастные! — на оцепивших шестой этаж пехотинцев — светлые капли запрокинутых лиц и чёрные черточки боевых марчеров, — на почти невидимую в сумерках стрелу портового крана.
И, наконец, словно случайно — на свою настоящую цель.
Восемь туго натянутых крепёжных тросов.
Они шли от центрального полого стержня антенны, чёрными лучами разбегаясь на сотни метров, далеко за пределы крыши…
Тер-рак… Негромко, словно порвали брезент.
Ещё двое.
Интересно, если таки медики не успеют — кем эти несчастные будут в следующей жизни? Сегодня где-то наверняка всплеск рождаемости…
Сняла рюкзак. А что — имеем право! Вполне невинное действие, может, у нас там ещё карамельки имеются?..
Сделала пару шагов в сторону — не глядя, занятая проверкой крепления лямок. По идее, выдержать должно, а там — оракул знает…
Ну, что, Зоя, рискнём?
Присела, накинула рюкзак на трос, вцепилась в лямки и прыгнула.
А чего тянуть?..
Это, Зоя, называется Подвесной Канатной Дорогой…
— …Трос заканчивался у второго этажа северо-западной тамбурной зоны. Пехотинцы там были, шестеро, из них трое — на первом этаже, это же периферия, никто не ожидал… Она воспользовалась грузовым жёлобом, но к этому времени первый этаж был полностью блокирован. Очевидно, она поняла, что прорваться не сможет, и скрылась в санблоке.
Лайен замолчал. Каа с шипением втянула воздух, дёрнула морщинистой шеей. Ещё раз. Опять зашипела. Лайен успел подумать об аптечке, прежде чем понял, что нулевая просто смеётся.
— И, разумеется, среди бравых мальчиков не оказалось ни одной бравой девочки!.. — Каа опять зашипела. Вопрос если и был — то явно из разряда риторических, потому что какая же идиотка пойдёт в простую пехоту, ежели в наличии имеется огромное количество разномастных амазонских корпусов?
— И, разумеется, когда через полчаса они-таки сумели прийти к консенсусу с синьками и допустили тех до сортира — там никто ничего не обнаружил. Так?
— Почти.
— О? И в чём я ошиблась?
— Им потребовалось сорок три минуты. И они обнаружили мембрану мусоросборника. Выдавленную.
— Мусоросборника? Это становится интересным. Дальше!
— Дальше — ничего. Проверили контейнера, прочесали тамошнюю помойку — пусто. Детектор зашкаливало, пока они догадались, пока уговорили синек отойти подальше… У неё было более полутора часов форы. Вполне достаточно времени, чтобы покинуть порт.
— Ошибаешься. Вполне достаточно времени, чтобы покинуть Базовую.
Лайен позволил себе осторожный смешок:
— Ну, это уж вы… — и осёкся, наткнувшись на пронзительно-голубой взгляд.
Хреновое это дело — чувствовать себя бандерлогом.
Стенд. Надверхний уровень
Эльвель
…Хочешь знать, почему я спалился? А зачем тебе это? Лишь затем, чтобы потом самому уберечь свои крылья? Впрочем, не важно. Я на Солнце смотрел. В упор. Не зная ещё, что нельзя на него подолгу вот так… Впрочем, и это не важно. Если б и знал — ничего бы не изменилось. Разве можно, увидев его — отвернуться. И больше уже никогда… Ну и что, что сгорел. Тоже не важно. Важно лишь то, что оно продолжает…
(Из Утренних песен Эльвеля, Для-Песни-Рождённого четвёртого поколения, Стенд, наземная форма, время Первого Кризиса. Перевод подстрочный, адаптированный. Взято из Инфотеки, раздел «история», подраздел «Эпоха зарождения Ордена»)
— Это ты будешь той слабоумной дочерью рль, которая уверена, что сам Эльвель будет чистить её лькис?
Женщина фыркнула в ответ, гордо опустила голову, но от более резких проявлений негодования воздержалась — здесь была всё-таки территория этих зарвавшихся голоруких юнцов, и тонкие вбок-ветки опасно подрагивали под ногами.
К тому же — стоит ли связываться с закомплексованной мелюзгой, если вчера тебе так повезло? Не какой-нибудь безымянный-безбуквенный, а Сам Эльвель, чья безглазость вошла в легенды. Утра не проходит, чтобы кто-нибудь не начинал разрабатывать новую хитрую стратегию по его завлечению в собственную команду, да только что-то пока никому не удавалось даже и близко…
А тебе — повезло.
— Мы вчера с ним встречались на Площадке. До крови. Я выиграла.
Пауза была совсем крошечной, почти незаметной. И тут же Рентури зашипел презрительно, бесстыже скаля зубы и гримасничая вне досягаемости её длинных рук — был он хотя и нагл беспредельно, но далеко не глуп. И зубы ничего так, хорошие такие зубки, и запястья чисто выбриты, красавчик, любая с первого же взгляда заценит и будет прикидывать — если и не о постоянном членстве, то хотя бы в качестве запасного. Впрочем, тебе-то что отвлекаться на чужие симпатичные зубки, когда вчера сам Эльвель…
— Хвалилась рль, что скиуса поймала!
Кто-то прыснул в кулак, кто-то рассмеялся более откровенно. Они были молодыми и глупыми, и безоговорочно верили в непогрешимость своих капитанов, даже когда капитанами были керсы. А, может быть — тем более, когда капитанами были керсы.
