ска
жешь сло
во “нах».
— Да заебал. Спускайся уже, нах.
Вован подошел к мангалу и насыпал из мешка новую порцию угля. Я начал перелезать ограждение балкончика, чтобы спрыгнуть наземь, но застыл.
«Ты поступаешь очень глупо, Санек, — проснулась и стала настойчиво бубнить моя подруга паранойя. — Это не тот Вован, которого ты знал. Ты серьезно думаешь, что вы просто бухнете, как в старые добрые времена? Вальни этого неадеквата пока не поздно! Потом вальни Машку, предварительно вдув, конечно. Потом дождись Святошу (наверно, это тот мудак в рясе, который огрел меня палкой по лбу и спиздил амф) и ФСБшника, про которого говорил Сергеич. Не удивлюсь, если это будет знакомое очкастое ебало. Загаси их тоже. Ну а потом разыщи Сергеича и пусти пулю в башку. Сделай это, Санек, и ты избавишь себя от многих проблем в будущем».
Бля, разумные мысли, но я так не смогу поступить. В конце концов, я ведь положительный герой, а не гребаный злодей. Буду следить в оба и держать под контролем каждое движение машины убийства по имени Вован.
Я спрыгнул и тут же перекатился не хуже любого десантника, брошенного в пекло ожесточенного сражения. Ко мне подбежал Берет, хвост его молотил от радости, как пропеллеры Ка-52. Рука машинально схватила револьвер, но десантура даже не смотрел в мою сторону. Насвистывая «гоп-стоп, зелень», он готовил новую порцию шашлыков.
Осторожно ступая, как по минному полю, я взял стул и, поставив его по другую сторону мангала, приземлил свой продрогший зад. Мне даже как-то совестно стало за то, что залез в дом добродушного десантника, да еще и обчистил его сейф… Можно было, наверно, просто прийти, сказать так мол и так, выручай боевого товарища. Неужели Вован бы не выручил? Конечно, выручил!
— Держи, братка, — пробасил десантура, протягивая мне шампур с поджаренным мясом, источающим немыслимый, даже круче чем у ГОСТовского тушняка, запах. — Будь как дома, хуле… Лося б тебе, конеш, пробить не помешало, да ладно, нах. Считай, проехали.
— Проехали, — кивнул я, вгрызаясь в мясо, но продолжая цепко сканировать обстановку.
— Че, где пропадал-то, братух?
— Да… — Я отмахнулся. — Пришлось залечь на дно, ФСБ за меня плотно взялось.
— Хуясе, — качал головой Вован, ворочая шампура. — На, держи еще. Голодный небось?
— Спасибо… — Я готов был провалиться от стыда. Хорошо, что хватило выдержки не пристрелить Вована. Такого хорошего человека. Вернуть что ли бабки? Ладно, это всегда успеется.
Мои хваткие зубы жадно рвали охуительный шашлык. После злобной собачатины и худосочных питерских голубей это была просто пища богов!
— Давай, за встречу, братка! Звиняй, ток пиво осталось, нах. — Вован кинул бутылку, которую я еле успел поймать.
— За встречу, Вован!
Эх, как хорошо вот так посидеть, никуда не бежать… Осторожно, Санек, обычно пьянки с Вованом никогда добром не заканчивались. Может, он тебе зубы заговаривает, пока едут люди Сергеича. Да не, из ВДВшника такой же актер, как из меня офисная крыса.
— Значит, Маша теперь с тобой живет? — осторожно спросил я.
Вован нахмурился.
— А ты типа, блять, в претензии?
— Да не, ты чего. Я только рад за вас.
— Гм… пиздишь, нах.
— Просто интересно, как она выжила в том вертолете?
— Да я хуй знат. Она не говорит, нах. — Вован отхлебнул из бутылки, по-прежнему недоверчиво глядя исподлобья.
— Спрашивала про меня? — спросил я.
Вован, посопев, ответил:
— Спрашивала, нахуй. Заебала спрашивать. Грит, ты, Вова — еблан, а вот Санек, нах, так бы, блять не сделал, ебать в сраку. Санек такой, Санек сякой, нахуй!
Я скромно кивал при этих словах. Признаюсь, мне было лестно.
— А еще, нахуй, — продолжил Вован, сжимая кулаки, — когда ебу ее, она, ска, орет: «Давай, Санек, поглубже!», нахуй!
— Ничего себе, — усмехнулся я, закуривая. — Да ладно тебе, Вован, не кипятись. Я же не собираюсь ее у тебя отбивать. Мне-то нафиг такое счастье. Сейчас пиво допью и до свиданья.
Вован смотрел на меня с нехорошим прищуром. А мне что-то захотелось его подъебнуть. Я сказал:
— Хотя, на прощанье можно и тройничок замутить…
Глаза десантуры стали наливаться кровью. Видимо, шутка не зашла.
— Че ты сказал, нахуй?! — Он стал медленно подниматься, как гриб термоядерной бомбы в 50 мегатонн. — Какой, нахуй, тройничок, ебана?!
— Вован, Вован, успокойся! Я пошутил!
— Шутник ебаный! — Вован пинком отбросил свой стул, тот разбился об стену дома. — Ща мы с Беретом, нах, те тройничок организуем, блять!
Ушастый бульдог зыркнул на хозяина, потом на меня грозно затяфкал:
— Ррвяф! Вяф-вяф! Ррррр!
— Она моя, нахой!!! — бушевал десантник. — Моя!!! Я за Махана кого хош урою, бляха!!!
— Володя, стой! — воскликнул я, вскочив и отпрыгнув за стул.
— Атхуярю! — Вован стал наступать.
— Приди в себя! Ты же не будешь драться со мной из-за пизды?! Из-за дырки на ножках!
— Аааааа!!! — львом, прищемившим яйца, ревел Вован и раздирал тельник на груди.
Я уже потянулся за револьвером, но тут раздался голос:
— Тааак! Я не поняла!..
В дверях веранды я увидел Машу в коротком халате и с перекошенным личиком. Все замерли, даже Берет.
— Маша… — сказал я, нервно выдавливая свою голливудскую улыбку.
— Пусик… ыыы… — виновато пробасил Вован, кулаки его разжались.
Слава Ктулху, сейчас Машуля охолонит своего ебанутого сожителя.
— Поганый ублюдок! Сволочь! Дырка значит?! Пизда на ножках, да?!
Это она мне что ли?
— Маша! — Я вскинул руки. — Ты не так поняла! Все наоборот!
— Шшшшшшш! — зашипела, как тигрица, Маша и резко выкрикнула:
— Берет, фас!!!
Собакен тут же подпрыгнул и, как долбанный аллигатор, впился в мою сильную мышцу ноги. Вован взревел и, подняв мангал над головой, обрушил на меня. Я орал, разбрасывая раскаленные угли и недожаренные шашлы. А бульдог, сука, добрался зубами до кобуры, выхватил, блять, револьвер и почесал в кусты! В моей мощной ладони оказалось неожиданное оружие — шампур с мясом. Такой же держал и Вован. А Маша — сразу два. Они встали напротив меня, словно берсерк и валькирия перед схваткой.
Что за бред? Мушкетеры-фехтовальщики, блин!
Я швырнул в противников шампур и потянулся к револьверу. И на этом потерял целую гребаную секунду. Револьвер-то умыкнул ушастый прихвостень этих поехавших.
Тогда рука поменяла вектор движения и направилась к карману с Glockом.
Звякнул шампур, отбитый Машей.
В следующую секунду я ощутил зверскую боль между ног, а когда поглядел туда, увидел стиснутые челюсти Берета.
«Сука, отпусти мои яички, тупая псина!» — хотел выкрикнуть я.
Но не успел.
Могучий, словно выстрел гаубицы, удар выбил из головы все мысли.
Мелькнула беспощадная подошва десантного ботинка.
Следующий удар прилетел в живот, подкинув мое бренное тело на метр и выбив кислород
