из лег
ких.
Все заволокло липким туманом, хотя сознание, как ни странно, не покидало меня. Как бы отстраненно, ничего не ощущая, я заметил, как отцепился от моих тестикул психованный бульдог, как подхватили, заломав, мощные лапы десантника, как по моим небритым щекам лупит с размаху Маша, как слетает противогаз с головы и как поплыли перед моим взором предметы окружающей обстановки.
Разбитый мангал, половые доски веранды, переходы первого этажа, лестница… куда меня тащат? Вниз?! Бильярдная, бассейны и сауны, бойлерная и… пропахший кровью и порохом пыточный подвал.
***
Вдохнуть получилось только тогда, когда вокруг запястий и лодыжек захлопнулись стальные браслеты, а моя голая жопа ощутила холодную твердь стула и всю критичность ситуации. Когда они успели содрать с меня одежду? Видимо, я все-таки выключался по пути в это поганое место. Пиздец, пиздец…
Первым делом я глянул вниз и с облегчением убедился, что мои суровые причиндалы на месте. Чертов Берет не смог прокусить мои тактические штаны с промежностью, усиленной благословенным кевларом.
— Тройничок… тройничок, ска, нахуй! — рычал Вован. — Ща я те в очко заебашу тройничок, ебана!..
Десантура стоял возле стола, перебирая инструмент, от одного взгляда на который мои яйки покрылись ледяной испариной и стали втягиваться в ни хрена не спасительную глубь организма.
Я повернул голову в другую сторону и встретился с пылающим, как электросварка, взглядом психички-Маши. Взгляд не предвещал ничего хорошего. В руках ее тускло поблескивал такой близкий, но такой недоступный револьвер.
— Вован! Мы так не договаривались! Вы че творите? Ты же слово десантника давал! — Я старался, чтоб голос звучал бодро, но получалось не очень.
— И-ха! — взвизгнула Маша.
Правую половину лица пронзила боль, голова моя треснулась о спинку нихуя не ортопедического кресла. Кажется, эта сука ебнула рукоятью револьвера.
— Да-да… я понял уже, какие вы гостеприимные, блять… — проворчал я, сплевывая кровь.
— Заткнись, нахуй! — огрызнулся Вован. — Я слово братке свому давал, а ты, блять, в душу мою насрал языком своим поганым, нах!
— Скотина, ты бросил меня на той базе! — сказала Маша.
Десантура неодобрительно покосился на нее.
— Пусик, я хочу сама открутить его лживые яйца! — хищно облизнувшись, продолжила эта бестия.
— Я думал, ты погибла в том вертолете! — закричал я.
— Ты даже не искал меня, Сашенька.
— Ну, Машенька, послушай…
— Заткнись, нахуй! — Кулак Вована прервал мою речь. — Выбирай, сцуко, с чего начнем — с пальцев или с зубов, ебта?
Я поднял разбитую морду и, криво усмехнувшись, произнес:
— Странно, Вова, тебя так взбесила моя невинная шутка, а не предложение Сергеича насчет нее…
— Что?! — воскликнула Маша.
А на меня, словно камнепад на незадачливого альпиниста, посыпалась серия могучих ударов. Я только кашлял, хрипел, но продолжал смеяться.
— Пусик, я че-то не поняла, о чем он говорит? — Маша развернулась к Вовану.
— Пусик… Пусик, бля… аха-ха-ха! — булькал я кровавыми пузырями.
Вован сграбастал ее своими широкими ладонями, запустил руки под халат и стал тискать жопу.
— Не слушай его, лапуля, — глядя на меня через плечо, щерился ВДВшник. — Он, сучара, шкуру свою спасти хочет, нах.
Сбитые, в наколках, пальцы десантуры, будто издеваясь, сминали и раздвигали Машкины булки прямо перед моим лицом. Будто я там что-то не видел. Трусов на ней не было.
— Вы, блять, еще потрахайтесь тут, — проворчал я.
Маша вырвалась из лап Вована и метнулась к столу. В руке ее блеснул длинный и острый нож:
— Пусик, можно я первая? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — Она хлопала глазами. — А потом мы с тобой…
— Ыыы… — мычал десантник.
— Слышь, ты, тупой ВДВшник, блять! — сказал я. — Хочешь, чтоб я все ей рассказал? Нет? Ну тогда развязывай меня!
— Убью, нахой, — как-то неуверенно сказал десантура.
— Давай, убивай! Тогда Серега, у которого ты в шестерках бегаешь, как душара, тебя самого взъебет!
Рожа Вована приобрела глупое выражение. Взгляд помутнел. В его контуженном котелке явно скрипели какие-то мысли. Но все это продолжалось недолго. Через минуту его снова перекосило от ярости. Из луженой глотки раздался вопль:
— Да мне поебать, нах! Ебал я Серого, ебал я твой рот, сцуко! Те пиздэээц!
Он подскочил к стоящему в углу пулемету и стал заправлять ленту. Лента не вставлялась, так как от бешенства руки Вована дергались, патроны рассыпались, цинки сминались гармошкой. Неужели этот дебил меня расстреляет?
— Маша, слушай внимательно, — торопливо заговорил я. — Вован и Сергеич договорились тебя…
— АААААААААААА!!! — дикой гориллой загрохотал Вован, заглушая мой голос.
ДЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ! Что-то зазвенело еще громче. Маша с Вованом переглянулись. Звон не прекращался.
— Сцуко, нахуй, приехали! — рявкнул десантура, посмотрев наверх. — Лапуль, надо впустить.
— Кто там еще, пусик? — удивилась Маша.
— За этим, нах. — Он кивнул на меня. — Иди открывай!
— Но…
— БЫСТРО, Я СКАЗАЛ!!!
Маша швырнула на пол клинок и громко потопала к выходу.
— Маша! Стой, подожди! — заорал я.
Но дверь захлопнулась за ней.
— Гы… ну все, нах… — улыбнулся Вован и уже спокойно и неспешно зарядил «Утес».
Я смотрел в пока еще темный глаз пламегасителя. Не самая плохая смерть. Калибр 12,7 гарантированно отправит меня в Вальгаллу. Все лучше, чем издевательства и пытки. Правда жаль, что я так и не построил новый Схрон. Эх…
Однако Вован почему-то не спешил стрелять. Он курил и, облокотившись на пулемет, смотрел на меня, недобро ухмыляясь. Блять… что еще задумал этот психопат?
Не прошло и пяти минут, как послышались шаги. Дверь открылась. Первым вошел худой бородатый полудурок в балахоне и с посохом.
— Здравия всем во Христе! — зычно гаркнул он.
Следом вошел Валера, прямо-таки лучась от счастья, и прикрыл за собой дверь:
— Дорроу, Санек! — Вот и встретились!
Несмотря на весь пиздец ситуации, я испытал невероятное облегчение, когда увидел Валеру. Да, гребаный очкастый гэбэшник больше не друг, но теперь, по ходу, ужасные пытки, которыми стращали Вован с этой поехавшей курицей, отменяются. Расслабившись, насколько позволило жесткое садистское кресло, я улыбался от радости. Такое же чувство бывало в кабинете стоматолога, когда у врача ломалась адская буровая машинка.
— Ну что ж, господа, — потирая ладошки, сказал Валера, — Федеральная Служба Безопасности объявляет всем присутствующим благодарность. Родина вас не забудет, можете не сомневаться. А теперь отстегните Александра и верните ему одежду.
— Эт с хуя ли, епта? — буркнул Вован, буравя очкарика злым взглядом, будто прикидывая какое ухо отхватить ему в первую очередь.
— Ты ведь Вован, верно? — повернулся к нему очкарик.
— Допустим, нах.
— У нас договоренности с твоим… кхм… партнером. Что вы помогаете с поимкой опасного преступника, а мы закрываем глаза на ваши делишки. Вопросы?
Вован втоптал окурок в песок и схаркнул.
— А у меня
