На заросших травой дорогах, которые оставались от прежних времен, еще стояли КПП с полосатыми шлагбаумами.
Краска на них облупилась, в часовых будках вили гнезда ласточки, но иногда кто-то приезжал к забытым пропускным пунктам, заранее сговорившись о предстоящей встрече.
Бежевый седан остановился возле закрытого шлагбаума, но из него никто не вышел. Ни через минуту, ни через две. Через пять подъехал синий пикап, из которого выбрался атлетически сложенный офицер военно-космических сил и, подойдя к седану, открыл дверцу и сел на пассажирское сиденье.
– Привет, Бип, – поздоровался он, называя позывной своего агента.
– Привет, Кай, – ответил водитель, сложенный столь же атлетично.
– Какие-то проблемы?
– С чего ты взял?
– Ты не оставил в сообщении никаких подробностей.
– Подробности ведут нас к провалу, ты сам мне говорил это.
– Да, это так. Но теперь ты можешь рассказать.
– Я потерял блок зарядки для аппаратуры слежения.
– И?
– Что «и»? Какие-то уроды получили его как трофей, представляешь?
– И в чем проблема? Тысячи граждан находят чьи-то кошельки, бритвы, телефоны.
– Я вел слежку по проекту «си-восемнадцать».
– Ничего удивительного, Бип. Работа есть работа.
– Они меня заметили.
– И?
– Пытались пристрелить. Пуля ударила точно в то место, где должна была оказаться моя голова. Но я, разумеется, включил режим тайм-слоу, собрал вещички и сбежал, прежде чем эти сверхбыстрые аборигенные твари достигли моего фургона и насладились видом простреленного стекла и забытого блока зарядки.
– Потерянный блок – это плохо, конечно. Но не катастрофично. Включи ликвидацию, и дело с концом – они получат только пепел.
– Да знаю я, знаю, – кивнул Бип. – Однако это означает, что они победили, понимаешь?
«Как же ты меня достал», – подумал Кай, и его перекаченные мышцы заходили волнами, словно море перед ударом шквала.
– Короче, так, Бип…
Кай показал жест, означавший – «слушай внимательно».
– Мы с тобой на службе, мы даже не можем пользоваться родным языком, чтобы не вызвать обличающую нас моторику. Ты слабое звено в нашей группе, и если я замечу, что ты ставишь под угрозу всю агентуру – я от тебя избавлюсь. Ты это понимаешь?
– Я… – Бип пошевелил чрезмерно развитыми плечами. – Я не имел в виду… Я…
Кай показал жест, означавший – «заткнись и слушай».
– Ты не должен вызывать меня на встречу только потому, что испуган, понимаешь?
– Да, господин капитан, но я не испуган, я слегка выбит из рабочего режима.
– Отлично. Тогда просто иди отсюда, и, если я еще раз увижу вызов на немотивированную встречу, я приду незаметно и просто пристрелю тебя. Ты понял?
Бип ответил не сразу. Он, конечно, понимал, что не является безупречным агентом родины, однако надеялся, что… Но видимо, надеялся напрасно.
– Ладно, Кай, скажите, я могу валить всех подряд, если замечу что?..
– Можешь, Бип. Заметишь угрозу – дергай спусковой крючок, а дальше пусть разбирается комиссия.
– Комиссия. Знаю, как они разбираются. По мне, так там и следить незачем – неужели мы не можем поднять собственные ресурсы, чтобы найти этого парня? Почему нужно облизывать хвосты этим придуркам?
– Слушай, Бип, мы здесь на вражеской территории, и у нас есть четкий свод инструкций. Думаешь, мне легко изображать из себя того, кого я изображаю, и улыбаться каждому, кто хлопает меня по плечу и кричит «привет, здоровяк»?
– Ну да, вообще-то… – согласился Бип. В их краях фамильярное прикосновение к мужчине считалось самым страшным оскорблением и обычно предшествовало дуэли либо жестокой мести на ближайшие сорок лет. А тут – ежедневно, раз пять или десять, следовало терпеть это и отвечать что-то в духе: привет, чувак, рад тебя видеть, хорошо выглядишь, идешь на шашлыки в пятницу?
Бип, Кай и другие агенты мало чем отличались от местных – тех, кто дневал и ночевал в качалках, безудержно жрал витамины и стимуляторы роста мышечной массы, поэтому приходилось соответствовать.
Каждый агент должен был покупать годовой билет в спортивный комплекс, чтобы его внешний вид имел какие-то оправдания.
«Ну ты здоров, бычок! Качаешься, да? У меня брат тоже на этом деле повернулся. Прикинь, да?»
– Просто соберись.
– Я соберусь. Мне нужно было участие кого-то из своих, Кай. Но пуля – прямо в башку, и если бы не тайм-слоу…
– Я это уже слышал. Иди и занимайся работой. Мы все не железные, но ты должен понимать – выбрал эту стезю, держись и стискивай зубы. Иначе здесь не выжить, врубаешься?
– Врубаюсь, – выдохнул Бип.
Взревев перегретым двигателем, старый «шторхмастер» сбросил обороты и заглох, когда хозяин на железном коне заруливал на стояночную площадку мотеля.
Увидев нового гостя, к площадке было выпорхнули здешние шлюхи, однако поняв, что это байкер, сбавили ход и повернули обратно – байкеры редко платили за плотские утехи, и всякий раз выбивать из них монеты приходилось со скандалом и привлечением прикормленной полиции.
– Что там? – спросила одна из запоздавших проституток.
– «Смоленый», – ответила ей коллега, и обе, развернувшись, пошли обратно – к павильону главного офиса, где коротали время до прибытия более состоятельных кавалеров.
Между тем на смену проституткам к стоянке вышел дилер Раста – известный на северной и юго-восточной окраинах города.
Он имел достаточный штат пушеров, однако и сам выходил на улицу, зарабатывая дополнительные деньги и выясняя из первых рук, что сейчас пользуется наибольшим спросом и хорошо ли работают его торговцы.
– Здорово, «смоленый»! – поздоровался дилер.
– Я дерьмо брать не буду, – с ходу отрезал байкер, выставляя «шторхмастер» на качающуюся подножку.
– Да разве я тебе чего подбрасывал? Вот, гляди – только лучший товар.
– «Гвоздику» возьму, я ее хорошо знаю.
– «Гвоздику?» Ну бери. Сорок удо за пол-унции.
– Подходит, нормальная цена, – сказал байкер, хотя это была самая высокая цена из всех гадюшников на шоссе, которые он посетил за вечер.
Хозяин сказал ему:
– Четыре дыры на тебе, Ролфиц. Плачу по сотне удо за каждую, плюс расходы.
И Ролфиц согласился – хорошая работа, притом что кроме него ее мало кто мог выполнить.
Он три года работал на братьев Барнье, и получалось весьма неплохо, а до этого пару лет крутился сам – в результате долгов было выше крыши, горячую воду и электричество получал только по праздникам – вот тогда и пришлось наниматься.
А нанявшись к Барнье, об утерянной свободе он уже не жалел.
