– Да готов я, давно готов. Что за цель?
– Цель динамическая, легкобронированная.
– Что это означает – десантный «корсак» или штабной автомобиль?
– Сказать точнее пока не можем – только что было произведено нападение на пост! Ждите…
– Ждем.
Они посидели молча еще немного. Коммандер посматривал на «показатель тени», высчитывавший в градусах, как долго еще их корабль будет находиться над запрошенным для удара квадратом.
– А я вот что думаю, сэр, хорошо бы еще какая– нибудь война случилась, а то как-то боязно, честное слово…
– Да уж, непонятно как-то. Я, конечно, читал кое-что… Ну там, книги по истории.
– Вы читаете книги? – удивился штурман.
– Ну как ты мог подумать – я же взрослый полукибер, офицер. Нет, конечно. Но раньше, в детстве, еще до первого форматирования, я читал старые книги со страницами из такого, знаешь ли, шершавого пластика. Там описывалось, какая была жизнь до войны. Честно говоря, некоторые вещи выглядели просто шокирующе.
– А может, пропагандистский отдел нас просто пугает, а война еще долго продлится? Может, еще повоюем, а, господин коммандер?
– Хорошо бы.
Броневик мчался по ровному, как стрела, отрезку шоссе. Еще немного, и следовало свернуть направо – в сторону заросших жестким кустарником холмов. Пилармес Грин приоткрыл вентиляционную сетку и полной грудью вдыхал свежий воздух. Он так любил эти намешанные в воздухе запахи лесных водорослей, электроносных цветов, нефтяной пыли. Пилармес вырос и возмужал на этом воздухе, начав с простого, неграмотного секретчика на затворно-ударном предприятии и добравшись до младшего офицерского звания в штатном расписании могущественного згаппо.
И что, отдать все эти достижения постылым канкуртам? Продаться, пойти под их форматирование?
По правде говоря, этого пилармес Грин также не исключал, однако что проку от его пилармесских погонов? То ли дело капитан или майор! Они при сдаче получали совсем другой статус, а его, пилармеса, могли отправить в рядовой состав. Кому нужен какой-то секретчик?
Потому-то Грин и решил повременить со сдачей ненавистному врагу, глупо было не использовать свой шанс, когда из рядов згаппо бежали сотрудники и в штатном расписании образовывались значительные бреши. Региональное руководство было вынуждено заполнять их кем ни попадя, а пилармес Грин относился именно к этой категории. Он надеялся быстро сделать карьеру в разведке падающей империи, чтобы потом подороже продать себя «ненавистным канкуртам».
– Я вижу «скруббер»! Он стоит посреди дороги! – закричал водитель, нажимая на тормоз.
Пилармес припал к смотровой щели и увидел тяжелого робота «скруббер-тяхта», машину, с которой не хотел бы сталкиваться даже пилот дифтского пятнадцатитонника «стрельч», не говоря уж о водителях броневиков.
«Скруббер» стоял, направив на приближающийся броневик свою стопятидесятимиллиметровую пушку и блок неуправляемых ракет. Что конкретно было на уме у его пилота, оставалось только гадать, однако его решительный настрой был очевиден.
Броневику следовало остановиться, а всему его экипажу выйти наружу. Это означало немедленный расстрел из пулеметов – недорого и эффективно.
– Тормози сильнее, Гриспен! – закричал пилармес.
– А я что делаю?!
– Сержант! Какие будут предложения?
Голос пилармеса сорвался на визг.
– Пусть притормозит и снова вперед… Лойд, откроешь мне верхний люк, понял?
– Сделаю, Пярк, – ответил один из солдат.
– Что вы собрались делать? – воскликнул пилармес, видя, как сержант готовит к стрельбе гранатомет.
– Давай, Гриспен! – крикнул сержант водителю, когда броневик почти остановился. Тот снова выжал газ, и десантная машина рванулась вперед, мимо левой опоры «скруббера».
Хитрость дифтов дала свои плоды, пилот робота успел ослабить концентрацию и потерял полторы секунды. Этого времени хватило, чтобы Лойд распахнул верхний люк, а сержант, не целясь, выстрелил тяжелой гранатой.
Ее удар был страшен. С расстояния в несколько метров она сумела пробить корпус робота и взорвалась внутри кабины. Из вентиляционных отверстий полыхнули снопы огня и копоти.
«Скруббер» сделал шаг назад, взмахнул манипуляторами и рухнул на спину, окутанный дымом. Впрочем, ни перепуганный пилармес, ни торжествующий сержант этого уже не видели, их броневик снова несся по пустынному шоссе.
Бомбер слегка качнуло на гравитационной аномалии. Подобные «кочки» встречались почти на каждой орбите – где-то больше, где-то меньше. Приборы наведения дрогнули шкалами, провели тарировку, уравновесили погрешности и снова были готовы послать триста килограммов нейронного трумалита в бесконечно малую мишень – точку на карте.
Коммандер взглянул на «показатель тени», тот показывал двенадцать градусов. Если корректоры с орбитальной базы собирались навести бомбер на цель, им следовало поторопиться.
– …не так-то просто найти девушку подходящего форматирования. Город наш небольшой, в нем много геллисов, лестромгов и суливанов. А нас, портавайсов, мало. Вот мы и мучаемся. Тот с суливанами брак построим, поскольку у нас с ними коэффициент переломления одинаковый, то мечемся с материка на материк, в поисках другой пары. Иначе семью никак не составить.
– Да, неловкая ситуация, – произнес коммандер, чтобы только прекратить излияния своего штурмана. Его рассказ о трудностях бракопостроительного процесса он слышал неоднократно.
– Коммандер Лифт, ответьте «пустельге»! – ожило вдруг радио.
– Ну, слушаю. У меня до выхода из квадрата осталось восемь градусов, так что думайте! – с досадой отозвался коммандер. Эта смена на базе ему совершенно не нравилась, какие-то они были бестолковые. С другой стороны, он знал, что корректоры одновременно проводили сотни целей по всему полушарию, в такой ситуации трудно угодить коммандеру каждого конкретного бомбера.
– Прошу прощения, но в данном квадрате было совершено еще одно нападение на наши бронеходящие силы, а помимо этого в районе проводится две спецоперации – мы боимся ошибиться.
– Да мне-то что? Вычисляйте, отмеряйте. Но у вас всего… пять градусов четыре минуты.
Броневик проскочил через густую вязь жестких степных лиан, которые хлестнули по броне, словно связка стальных тросов.
– Ни хрена себе здорово! – воскликнул водитель.
– Семейство эквибингов. Они получают водород из придорожной пыли. Очень умное растение, – сообщил пилармес Грин, почерпнувший свои знания в отхожем месте, где дважды прочитал забытую кем-то диссертацию по технической ботанике.
– Ну вы и даете, сэр! Я здесь уже пять лет, а такого и близко не знаю! – признался сержант.
