Я решился стрелять: оставаться без рюкзака, повторюсь, я не собирался.
Ну, Комбат, давай! Была не была…
Выброс сонмища хватательных корней красным висельником - а рядом с нами на арке, как оказалось, покачивался именно красный висельник! - опередил мой выстрел на десятые доли секунды.
Корни, ранее спрятанные внутри непроглядного кокона из глянцевитых листьев, как щупальца спрута, схватили химеру и подняли в воздух.
Моя пуля вошла в землю, не повстречавшись с целью.
Химера, совершенно не ожидавшая нападения со стороны вроде как безобидной мутантной омелы, заорала так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
- Быстро вниз! - скомандовал я Тигренку и, поскольку мне предстояло слезать первым, немедленно подал пример.
Мутантная омела вдруг разом вывернула все свои темнозеленые, практически черные листья.
Теперь наружу глядел их багровый, лоснистый испод. Все растение вмиг поменяло цвет, превратившись в этакий сплюснутый с боков перезревший плод адского граната высотой под два метра. И гранат этот стремительно покрывался крупными каплями некоей жидкости, которую выделяли тысячи мелких красных листьев растениямутанта.
- Красный висельник, - констатировал Тигренок. - Или нет?
Вынужден сделать ему комплимент: держался он молодцом.
- Да! - заорал я. - Быстрее, быстрее, прыгай давай! - Сам я спрыгнул за секунду до того и теперь стремительно отбегал вбок.
Химера, издавая леденящие кровь рыки, бешено работала мощными лапами с когтями длиной с мясницкий нож каждый. Один за другим рвались охотничьи корни красного висельника.
Но корней было много, очень много. Они все туже затягивались у химеры на шее и поперек туловища в районе таза.
Химера гневно рычала, однако попрежнему не выпускала из пасти лямку моего рюкзака!
Я уже внутренне согласился с тем, что рюкзак придется бросить, и собирался отдать Тигренку приказ на стремительный организованный отход, плавно переходящий в паническое бегство, когда красный висельник взялся за химеру всерьез.
Жидкости, выделенной его листьями, стало так много, что она собралась в огромные блестящие капли.
Капли составили ручейки.
Ручейки скатились вниз и обрушились на химеру.
Там, где жидкость - а это был, конечно же, пищеварительный сок - попадала на шкуру страшного монстра, та мгновенно шла светлыми пятнами, шипела, дымилась, а затем лопалась, точно от сильнейших ожогов. И это крепчайшая шкура, свежевыдубленная в свинцовом колесе!
Это было даже для химеры чересчур. Ее меньшая голова наконец ослабила хватку, и мой многострадальный рюкзак шлепнулся на землю.
Вокруг него проливался неласковый дождь из пищеварительного сока красного висельника.
Чтобы схватить рюкзак, мне пришлось поверить, что мой чудокомбинезон СПП100К в состоянии выдержать попадание полулитра агрессивной жидкости неизвестного состава.
Что ж… комбинезон задымился, но выдержал!
- А теперь уходим! - приказал я Тигренку, забрасывая рюкзак за плечи.
- Почему вы не стреляете?
- Смысла не вижу.
Это было очень беспечно. Мне следовало попытаться добить химеру тут же. Благо, мишенью она стала почти неподвижной и я мог попробовать попасть в одну из свежих дыр в ее бронированной шкуре. Но в ту секунду я верил, что минуты и секунды некрожизни монстра уже сочтены и он наверняка пойдет на обед красному висельнику.
Итак, я взвалил рюкзак на спину, и мы пошли прочь как могли быстро. Мне очень хотелось побежать, но по Зоне бегать нельзя. Аномалии не дремлют, ждут бегунов!
За спиной какоето время раздавались леденящие душу вопли химеры, потом - сочный хруст, глухой удар, и внезапно все стихло. Я оглянулся, но место фантастической схватки уже скрылось за очередной дюной.
Возвращаться, чтобы поглазеть на исход противоборства? Да ну на фиг!
Мы прошли еще шагов сто и наткнулись на растерзанную взрослую псевдоплоть. Определенно, ее прикончила химера.
А вот нескольких поросят псевдоплоти упокоили пули…
Я припомнил того поросенка, которого мы среди прочих мутантов выкурили из травы, и понял, что то был определенно последний выживший член этого невезучего семейства.
- Что ж, еще одной головной болью меньше, - прокомментировал я ситуацию для Тигренка. - Нам сейчас только живой псевдоплоти не хватало.
Сказав эти слова, я вдруг краем глаза приметил какоето движение справа.
Резко повернулся, вскидывая автомат.
Как там Тигренок изволил выразиться, когда упал в свинцовое колесо? «Еблинмама»?
Точно, она.
На нас перла химера.
Она хромала на все четыре ноги. На ней не было живого места. Более крупная ее морда была словно исхлестана железными плетьми. На ней белел единственный уцелевший, неистовой злобой пылающий глаз.
Меньшая морда, помоему, вообще умерла. По крайней мере признаков жизни не подавала. Глаза ее были закрыты. А может, вытекли, я не разобрал.
За химерой волочилось множество охотничьих корней красного висельника. Некоторые из них были перебиты ударами когтистых лап монстра. Другие, похоже, химере удалось вырвать вместе с «мясом».
По крайней мере за спиной монстра покачивалось чтото вроде огромного красночерного букета. Этот омерзительный букет, конечно же, был куском растерзанной мутантной омелы.
Прежняя победительная прыть оставила химеру.
И все равно она галопировала с приличной скоростью.
С такой скоростью, которая полностью исключала саму возможность нашего с Тигренком бегства.
Да и устал я бегать, родная…
Я высадил в химеру полный магазин «калаша».
Это ее не остановило.
Бросил РГС2.
Увы, это самопальная, весьма громоздкая ручная граната. Бросить ее с приемлемой точностью весьма непросто.
Температура в объеме нескольких десятков кубических метров вокруг точки инициации гранаты рывком поднялась до полутора тысяч градусов по Цельсию.
Вспыхнула трава. Заклубилась белесыми облачками выпаренная из почвы влага.
Загорелись воздушные корни, листья, какаято неведомая мне отвратная начинка тех кусков красного висельника, которые химера тащила за собой.
Вспыхнули задние лапы химеры.
Такого страшного рева я не слышал уже давно.
Возможно, даже никогда в жизни.
Увы, монстр продолжал движение и был уже в считанных метрах от нас.
- Стреляйте! Стреляйте же! - блажил Тигренок, выпучив свои детские глазенки.
Ощущая себя никчемным деревянным Буратино, я какимто механическим, как говорят, «деревянным» движением сменил магазин автомата, вскинул его к плечу, спустил курок.
