Потому что иначе его добьют враги. За время клановых войн среди пиккури сложилось особое отношение к противнику. Когда войны перерастали из мелких стычек в тотальное противостояние, то в них участвовали поголовно все члены клана от детей до стариков и обоих полов. И завершались эти войны полным уничтожением проигравшего клана. К счастью, это в далеком прошлом, но пренебрежительно рациональное отношение к жизни вражеских пленных или гражданских осталось. Поэтому ФНТшники не переживали, сжигая поселки горцев, поддерживающих пиратов, и очень удивлялись, почему это вызывало такую яростную ненависть у горцев.
А еще, из-за такого безжалостного отношения к вражеским раненым, фанаты очень бережно относились к своим.
Поэтому капитаны двух кораблей, не раздумывая, выполнили приказ, вынырнув из ущелья и спешно поднимаясь, стараясь занять позицию между врагами и убегающим десантным судном.
07.09.О.995 11:31
Три вражеских корабля безрассудно бросились наперерез флоту пиратов. Было что-то пугающее и трогательное в их готовности погибнуть, давая соратникам призрачный шанс на спасение.
Чиируна разглядывала передний фрегат через дальномер. Ей казалось, что корабль летит прямо на нее. Нет, не казалось! Так и есть. Быстро перевела взгляд на другие корабли. Закричала:
— Капитан, они все идут на нас! Дистанция тысяча триста двадцать!
— Машина — перейти на холостой ход! — тут же отреагировал Бираан. И, обернувшись к Лайане: — Притормозим, пусть фланги нас обойдут.
— Поздно, — ответила Лайана. — Они вычислили в нас флагмана. Готовься к бою, старый бочонок.
Бираан осклабился под сивыми усами, приказал:
— Стрелки — две баллисты взрывными, две ежами.
Пояснил:
— Идем встречным курсом, не будет времени перезаряжать.
А корабли противника, вот они — рядом. Передний уже не помещается в объектив дальномера.
— Четыреста шестьдесят два!
— Машина, готовность! Манаад, как выстрелим ежами, пять румбов влево!
— Четыреста семнадцать! — Чиируна почувствовала, как звенит ее голос.
— Взрывными, пли!
И две стрелы понеслись к кораблю противника. Он, корабль, идет метров на пятьдесят ниже, а, значит, дистанция огня у «Блестящего» больше. Четыре секунды и Чиируна увидела, как взрывами разворотило правый борт вражеской гондолы, оторвав от него пару баллист.
— Машина — средний ход!
Внутри корабля что-то громко лязгнуло. Судно ощутимо тряхнуло. Перевод с холостого хода на обычный, под нагрузкой — очень болезненная операция. Если напортачить, то можно лишиться тяг. Но опытные механики знают свое дело!
— Триста тридцать шесть!
— Стрелки!..
— Триста пятнадцать! — громко и четко. Это само — как приказ. Чиируна никогда не командовала в бою, но превосходно знала характеристики оружия, и могла в уме вычислить дистанцию удара любым боеприпасом и в любой обстановке.
— Огонь! — сливаясь с последними словами Чиируны, выкрикнул Бираан. И сразу же: — Манаад!
— Зна-аю! — голос кряжистого рулевого плывет от напряжения, с которым он вращает штурвал, уводя судно от ответного удара.
Долгие три секунды пиратские и фанатские стрелы летят навстречу к кораблям.
Чиируна оторвалась от окуляра, вытянула шею, заглядывая в нижнюю часть обзорного окна, на несущийся в их сторону вражеский корабль.
Он уже уходит вправо, вернее «Блестящий» заворачивает влево. Вот на вершине вражеского баллона две черные точки — это ежи своими тридцатисантиметровыми, похожими на рапиры шипами, распороли оболочку, выпуская драгоценный гелий.
И в этот момент мир взорвался.
Одна из вражеских стрел угодила под днище гондолы с правой стороны Командного зала.
Время как будто растянулось и загустело, и Чиируна отчетливо увидела, как вспучивается пол. Как трескается и, разбившись на осколки, вылетает наружу обзорное стекло. Как швыряет об потолок тело старшего баллонного. Как Манаад приседает за штурвалом, пропуская над головой обломок балки. Как Талиса инстинктивно кидается к Лайане и та, обнимая ее, прячется вместе с девушкой за курсовым столом, с которого ударной волной подняло и швырнуло в сторону карту.
И, как капитан Бираан, нелепо взмахнув руками, валится на лишившееся стекол обзорное окно. Хватается рукой за край рамы, но та ломается, и старый пират падает в бездонную пропасть.
Чиируна услышала громкий пронзительный крик, и только тут поняла, что это она вопит, от страха и безысходности.
Это внезапно отрезвило ее. Как крепкая пощечина истеричку.
Старший баллонный с неприятным стуком рухнул на пол, мастер ветров зажимает рассеченный локоть, и Перкин пытается помочь ему остановить кровь.
А Манаад и старший стрелок смотрят на нее, на Чиируну.
Девушка с силой хлопнула себя ладонями по щекам. Срывающимся голосом скомандовала:
— Талиса, обстановку!
Подруга вскинула не нее испуганные глаза, но тут же взяла себя в руки. Метнулась к приборам, затараторила:
— Фрегат: тридцать пять — двести сорок, ниже пятьдесят, заряжает. Фрегат: минус двадцать — шестьсот. Десантник: восемьдесят — шестьсот пятьдесят, ниже семьдесят.
Чиируна и сама видела, слезящимися от задувающего в разбитое окно холодного ветра глазами, что они выходят в борт второму фрегату. Первый приближается, но он ниже и повернут к ним поврежденным боком, так что не представляет опасности. Десантник заходит в бок, но на него уже выходят сразу три пиратских фрегата, и всерьез навредить «Блестящему» он не успеет. Значит их цель — второй фрегат.
— Стрелки — взрывчатыми!
— Да, капитан! — отозвался старший стрелок, и через десять секунд: — Готово!
— Манаад, двадцать градусов вправо! Не торопясь, держи нас в мертвой зоне. Талиса?
— Триста восемьдесят!
— Рано, еще капельку. Скажи, когда двести восемьдесят будет.
— Да, Чиируна.
— Андрад, цельтесь в середину корабля, под трубу, — Чиируна почувствовала, как на лицо помимо ее воли наползает злая и хищная ухмылка.
— Вас понял!
— Чии, двести восемьдесят пять!
— Огонь!
И бесконечные три секунды, когда все в зале, затаив дыхание, следят за полетом четырех тоненьких черточек.
А потом три взрыва в самом центре корабля.
И, спустя несколько секунд, мощнейший взрыв, разорвавший вражескую гондолу на две половинки. Падающие вниз обломки механизмов и человеческие тела.
А еще, осколки во множестве мест пробили нижнюю часть баллона, выпуская наружу сжатый балластный воздух.
Корабль, и без того внезапно полегчавший от выпавших бронзовых машин, начал набирать высоту унося троих чудом уцелевших ФНТшников в такую высь, куда никогда бы не смог подняться. Туда, где воздуха уже не хватает для дыхания, в чем им предстояло убедиться.
