Внизу их встретил Шерган. Он улыбнулся, приветствуя их. Наклонился и, почтительно целуя ей руку, добавил:
— Мада, ты сегодня просто потрясающе красива! Как вам нравится погода?
— Снегопад? Я очень люблю его.
— Рад слышать. Мне пришла в голову великолепная идея! Можно организовать чудесный зимний пикник — катание с гор, лыжи, сани, костер… Тебе нравится мое предложение?
Она колебалась, почти поддавшись искушению согласиться. Как давно она могла позволить себе подобные зимние забавы! Но, вздохнув, она покачала головой:
— Извини, но все же — нет. У меня слишком много дел, и было бы преступлением пренебрегать ими.
Шерган был настойчив:
— Работу иногда можно ненадолго отложить. Какой смысл в нашем членстве в Совете, если мы не можем в случае необходимости устраивать себе кратковременные каникулы? Мада, соглашайся, все будет чудесно!
Она заметила, что Шерган не приглашает Крелла. Двойной подтекст? Она снова ответила отказом:
— Нет, я не хочу менять своего решения. Это просто невозможно.
— Изменить свое решение? — Шерган улыбнулся и подозвал слугу, чтобы тот принес вина. — Разве настоящей женщине не позволительно изменить свое мнение о чем-то? Мада, тебя, я знаю, очень трудно переубедить, но все-таки я не теряю надежды!
Какой надежды, думала она, отпивая маленькими глотками чудесное вино. Оно приятно согрело ее, она почувствовала всю прелесть вечера. Даже Крелл, казалось, слегка расслабился, хотя его глаза постоянно с подозрением следили за происходящим. Она засмеялась про себя, решив что он пытается найти шпионов, спрятавшихся среди мебели. Иногда он бывал действительно невыносим и смешон.
Она заметила Мармота, направлявшегося к ним с бокалом вина.
— Простите, я слегка опоздал, но все получилось неожиданно в последнюю минуту; обстоятельства!
— Рад, что ты быстро справился с ними, — сказал Крелл, слегка оживляясь. — Брекла и Дехнар не смогут прийти; Алиса уже здесь, но еще не спустилась. Как твоя поездка?
— Неплохо, хотя улицы покрыты толстым слоем снега и перемещаться по городу довольно сложно.
Мармот залпом допил вино:
— Случилось нечто неожиданное. Похоже, придется провести настоящее расследование и заставить кое-кого поплатиться за свою неосторожность.
— Забудь, отдохни, — посоветовал Шерган. — Ты слишком напряжен.
— А кое-кто из нас слишком расслаблен и вообще ни о чем не беспокоится, — парировал Мармот. — У нас в руках власть над Техносом, или ты уже забыл об этом? Если я не решу этого вопроса, то что за этим последует?
— Убийства, жестокость и смерть! — произнес новый голос. Алиса присоединилась к ним, улыбаясь и приветствуя всех. — Ты все еще продолжаешь бить в свой набат, Гил? И по-прежнему вечерами ищешь под своей кроватью саботажников?
— Ты можешь, конечно, смеяться, Алиса, но я думаю, что ты не станешь отрицать сам факт их существования. Вот последний случай, к примеру. Это — крупная неприятность, но ее могло бы не быть, если бы все рабочие Техноса знали и добросовестно выполняли свои обязанности. Я думаю… — Он прервался, махнув рукой. — Простите; ни к чему сейчас о работе. Давайте отдыхать…
* * *
Вечер удался, думала Мада, возвращаясь обратно в столицу. Пилот вел флаер уверенно и быстро. Его кабина была отделена от салона матовым пластиком, и Мада, откинувшись на спинку кресла, прикрыла глаза и под ровный, чуть слышный треск приборов, вспоминала, анализируя, подробности минувшего вечера.
Крелл был растерян, в замешательстве, он не знал, на что решиться. Мармот обладает всем необходимым для дела: решимостью, знаниями, характером; хотя иногда он слишком много внимания уделяет ненужным деталям. Шерган был конкретнее, сильнее; как и Алиса, он обычно пользовался маскировал словами свои истинные чувства и намерения. Мада знала, что в случае импичмента на этих двоих можно рассчитывать как на союзников. Конечно, она не собиралась ставить этот вопрос перед Советом. Наоборот, ей было бы выгоднее оградить себя от возможных интриг. Выгоднее и безопаснее. Но чувствовала бы она себя в безопасности, оставаясь в одиночестве?
Она посмотрела в окно. Снегопад прекратился, и пушистый белый ковер на поверхности земли придавал ночи какой-то сказочный, волшебный оттенок. Чуть в стороне она увидела взлетное поле, где садился одинокий звездолет. Скорее всего, с Кеста или Лоума, решила она. Очередной срочный набор. Наверняка опять какие-нибудь сложности, раз для посадки и перелета выбрано ночное время.
Неожиданно яркий луч света на мгновение ослепил ее и ушел в сторону. Поезд, поняла она. Цепочка вагонов, уютно освещенная огнями, следовала по маршруту; расцвеченный огнями фантастический змей медленно ползет по снежному ковру, то извиваясь, то выпрямляясь. Мада как зачарованная следила за ним, постепенно оказываясь мыслями в прошлом, охваченная ностальгией воспоминаний.
Девушкой она очень любила поезда. Она сидела у окна с неизменной книгой в руках, чередуя занятия и отдых, когда она, задумываясь, смотрела в окно на бесконечную полосу побережья, вздымающиеся горы и лесистые плоскогорья. Мягкий перестук колес помогал ей сосредоточиваться, и в студенческие годы, она часто путешествовала таким образом, тем более, что плата была половинной; в дороге можно было прекрасно позаниматься и отдохнуть, беседуя с незнакомыми людьми. Были у нее и романтические встречи… Например, тот молодой человек, что работал клерком где-то в офисе подземки, был просто сражен ее красотой. Он казался очень порядочным, добрым и влюбленным и был очень расстроен, когда она твердо сказала ему, что учеба важнее всего, а чувства, романтика — где-то позади. Сейчас он уже женат сейчас, подумалось ей, у него дети или даже внуки…
Это было так давно…
Она улыбнулась, дивясь своей способности быть такой сентиментальной и чувствительной. Ведь она очень многого достигла своим упорным трудом, стала членом Верховного Совета, имела деньги, власть, уважение и друзей. Даже любовь приходила к ней… или что-то похожее на любовь… Казалось, у нее было все, чего можно желать; но ей отчего-то было очень грустно…
Мрачная, грустная ночь, решила она. Приступ ностальгии; вид поезда, спешащего вдаль без нее, воспоминания юности. Но цепочка вагонов внизу не исчезала, магнитом притягивала ее взгляд. Ночь таила в себе серебристые тайны, окутывала прозрачным покрывалом вагоны, покачивающиеся на рельсах; уют кресел внутри, покачивание вагона и легкий перестук колес на стыках. Ведь там, внутри, — люди, со своими разговорами, смехом, проблемами.
