— Илья, кончай дурковать, а то я сейчас войду, отберу ружье и всыплю розгами до кровавых соплей. — Эту фразу он произнес хорошо поставленным командирским голосом, но как-то мягко, без злости. Сказать, что он меня удивил, не сказать ничего. Я закрывавший руками уши, в положении лежа, уткнувшись лицом в солому, которая была настелена на землю в качестве подстилки, чуть этой соломой не подавился. «Что за, мать его за ногу, Илюша такой?». Но не успел я додумать и прочувствовать до конца весь свой испуг, дверь приоткрылась, из-за нее показался ствол ружья, расположенный на уровне бедра, а затем и хозяин следом. Держал хозяин двустволку не возле бедра, как мне сразу подумалось, а у самых глаз, сноровисто обхватывая рукоять и цевье оружия на манер элитных спецподразделений. «Вот тебе и Илья». Это был парнишка лет десяти, невысокого роста и худощавого телосложения. Он уверенно сжимал ствол и даже руки не тряслись под его тяжестью, а представить, как он из него палил, вообще тяжело было, отдача у ружьишка-то не слабая совсем.
— Ты что творишь, подлец? Выпороть бы тебя, а когда вернется отец, чтоб добавил.
— Дядя Глеб это Вы? — Мальчишка, ставя оружие с должной аккуратностью, что меня опять немного удивило, метнулся к знакомому и, уткнувшись лицом в его живот, тихо заплакал. Глеб даже не стал спрашивать, что произошло. И так было все понятно. Лошади в обозе, которых перегоняла ватага Зараха, были именно с этого хутора. Он среди ватаги был что-то типа командира, но не вожак. Главного я видел ночью. Именно для него Урес совершил показательную казнь и, судя по всему, казнили папу этого самого белобрысого мальчишки. Я на секунду представил себя на месте этого парня и в груди, словно напалмом пожгли, так стало больно за сломанную судьбу ребёнка. Как он интересно выжил?
Дальше парнишка рассказал нам, как крупная банда ворвалась на хутор, палила в воздух, перепугала всю живность, а когда отец вышел к ним, они его крепко избили и забрали с собой. Всех лошадей, которых им удалось запрячь в обоз, они забрали, а остальных разогнали пальбой в воздух. Многих лошадей в загоне уже не было. Отец пару дней назад продал их через одного из полномочных помощников коменданта, для перегона в Лаган. Они уехали вместе с отцовскими объездчиками-берейторами и конюхами. Так они остались на хуторе одни вместе с отцом, да трое помощников, что помогали по хозяйству. Когда на хутор напали, глава семьи вышел к бандитам договориться. Ему же он велел спрятаться и не выходить пока он не вернётся. То, что отец уже не вернется, мальчик понял, но послушно продолжал сидеть дома, и вот уже вторые сутки, с отцовским ружьем наперевес, он нес службу по охране, отчего дома. Отца забрали, а помощников убили, а их тела оттащили в сарай.
Глеб слушал рассказ внимательно, что-то уточнял, расспрашивал, суть этих мелочей мне не дано было понять, я слишком мало разбирался в местных реалиях. После сбивчивого, но довольно подробного рассказа Ильи, мы отправили его спать, не забыв плотно поужинать перед этим. Костер, который парнишка разводил в печи, прикрытой заслонкой, мы решили потушить, чтобы не выдать себя на случай незваных гостей. Глеб назначил меня первым нести ночное дежурство, а я озабоченный расстановкой и перевариванием всего услышанного сегодня, заснуть и не смог бы, слишком много на меня навалилось за эти два дня. Себе же он оставил утреннюю вахту с трёх часов ночи.
К концу моего дежурства, глаза пекли и слезились от усталости так, что я уже не мог разглядеть даже очертания хутора. Зевота, напавшая на меня, отчаянно пыталась вывихнуть мне челюсть, а тело, покрытое мелкими каплями пота, било мелкой дрожью — организм требовал отдыха. Я уже был уверен, что произойти ничего не может и, потирая лицо быстрыми движениями, чтобы не уснуть, ходил из угла в угол, изредка поглядывая в окно. Звездное небо в такой глуши поражало своим великолепием. Освещения от звезд на чистом небе хватало на многие сотни метров, даже молодой месяц, как-то тускло смотрелся на их фоне. Атмосфера ночной жизни за окном удивляла своим многообразием и пугала немного, неизвестными звуками.
«Что это?» Приглушенный звук синхронных хлопков, довольно быстрый и частый, перекликается с точно такими же звуками и еще и еще раз. «Топот копыт — это лошади». К нам явно приближалась небольшая группа всадников, потому что поверить в возвращение сбежавших животных никак не получалось, тем более они были организованы, что вряд ли говорило об их самостоятельности. Я высунулся незаметно из-под занавески и посмотрел вдаль. Находясь в комнате, окна которой выходили на загоны, откуда мы пришли, я вглядывался в темноту. Там никого не было. Прошел в соседнюю комнату, окна которой выходили сразу на две стороны дома, как раз где я услышал более громкие хлопки копыт. Аккуратно высунулся и увидел на дороге, ведущей со стороны города, скачет трое всадников, знакомого мне уже вида. Не веря своим глазам, пригнулся, чтобы меня не засекли и ломанулся в комнату, где спали на подстилках из соломы Глеб с Ильей.
— Глеб у нас гости. — Шепнул я, крепко тормоша его за руку. Глеб в секунду открыл глаза, плавно, почти бесшумно встал и спросил:
— Сколько их?
— Трое, всадники, думаю бойцы Тыман. На них такая же одежда, у всех винтовки. Тем временем, всадники уже почти подъехали к хутору и сменили аллюр с галопа на рысь, проделывая шумные маневры, не опасаясь произвести лишний шум.
— Буди Илью, скажи ему, пусть спрячется, а сам бери его двустволку с патронами и за мной. Я кивнул, и пошел будить парня. Он, тоже молча, встал, протёр сонные глаза и тихонько шмыгнул в кухню, где был небольшой лючок в погреб, куда он и влез, не производя ни звука. Я запер за ним люк и придвинул сверху стол.
— Сиди тихо, и чтобы не случилось, не выходи. Я постучу три раза быстро и два раза медленно — это будет наш сигнал. — Внизу никто не ответил, но я думаю, парнишка меня понял. Побежал в комнату к Глебу.
— В рюкзаке лежат ПМы, возьми себе один и там же есть к ним магазины, около четырёх штук, бери все. Возле двери стоит винтовка — ее тоже бери. Боекомплект к ней на ремне висит рядом. Я подхватился и сбегал за винтовкой. Это был СКС или Самозарядный Карабин Симонова, точная его копия, но производство было не похоже на заводское, хотя и кустарным назвать его, язык не поворачивался. Цевье и приклад были выполнены из темного дерева, покрытого чем-то похожим на полупрозрачный лак и во многих местах сильно потертого. Явно оружию был не один десяток лет, оставалось надеяться, что за время его службы, оно не утратило свою работоспособность.
— Заряжай дробью, это вон те с золотой полоской на гильзе. Да правильно. — Махнул он мне и притих, прижимая указательный палец к губам. Бандиты уже почти подобрались ко двору, вели они себя очень самоуверенно и нагло, словно приехали к себе домой. Глеб вприсядку подошёл ко мне и сказал:
