Дуглас Орджилл - Волки севера (сборник)

В Степлтонском аэропорту была забастовка местных таксистов. Однако, как всегда, бастовала молодежь, решившая устроить себе небольшие каникулы, а старые шоферы на своих личных машинах, чтобы не возбуждать своих молодых коллег, развозили пассажиров. Так что Стовин без особых трудностей добрался до Булдера. Администрация университета выделила ему комнату, и он сразу же позвонил Дайане. В трубке слышались длинные гудки, но к телефону никто не подходил. Он расстроился, хотя и не хотел признаться себе в этом.

Но в его мозгу проплывали образы, не дающие ему забыться: трупы, которые югославы видели вдоль полотна Транссибирской магистрали, встревоженное лицо Брукмана, перелистывающего сообщение Солдатова, Бисби, рассказывающего о китах, и наконец, серебристая лента Миссисипи, проплывающая под ним. В шесть часов он встал, принял душ, пошел в кафе, поел в одиночестве, принял таблетку модагона и пошел спать. На этот раз уснул он быстро, хотя сон был тяжелым. Однако на следующее утро он чувствовал себя много лучше. Стовин взглянул на часы. Восемь. Повинуясь импульсу, он потянулся к телефону и набрал номер Дайаны. И обрадовался, услышав ее голос.

— Хэлло, Стовин! Что за пожар?

— Я звонил тебе вчера, но тебя не было.

— Я пыталась найти работу.

— Ну?

— Бюро генетики и рождаемости животных. Им нужен специалист по волкам.

Сердце его сжалось.

— Ты получила работу?

— Пока не знаю. Директор назначил мне встречу. Думаю, что получу это место.

— Где находится это бюро?

— Лондон. Англия. Это первые полгода. А потом, Бог знает, где я буду, — рассмеялась она.

— О…

Последовала неловкая пауза.

— По твоему тону скажешь, что у тебя все обстоит блестяще, Стовин.

— Да нет, — сказал он спокойно. — Вернее, да. Я иду сегодня в вычислительный центр. Нужно обработать кое-какие данные. Как насчет того, чтобы завтра вместе пообедать?

— Хорошо, Стовин. Но никаких пирогов с земляникой. И никаких техасских тостов.

— Это будет обед с самым маленьким содержанием калорий, — сказал он.

Когда он час спустя ехал в такси в вычислительный центр, стало холодно и пошел снег. По шоссе 36 несся сплошной поток машин, и лучи бело-золотого диска солнца отражались в стеклах автомобилей.

— Слишком ранний снегопад, — сказал водитель. Это был пожилой человек в красном пиджаке и видавшей виды голубой фуражке. — Похоже на то, что повторяется прошлый год. Не дай Бог.

— Да, прошлый год был плохим, — согласился Стовин.

Комплекс угловатых кирпичных зданий составлял центр Атмосферных Исследований с Вычислительным Центром. Стовин, склонив голову, пошел сквозь снег к широким ступеням лестницы, затем он поспешил по широкому коридору, увешанному цветными фотографиями ледяных кристаллов. Директор приветствовал его, и они сразу же пошли в машинный зал. У директора была своя копия сообщения Солдатова.

— Вы читали это, Сто?

— Да.

— Совсем плохо, да? Разумеется, вполне возможно, что это изолированный феномен. Но вы так не думаете. Верно?

— Нет.

— И я тоже. Даже если это изолированное явление, все равно ничего хорошего оно не сулит в будущем. Удар по Новосибирску может сравниться с атомной бомбой. Посмотрим, что скажет Разл-Дазл. Сто, я попросил одного из сотрудников помочь нам, так как он работает с машиной. Он не будет болтать. Я предупредил его. Его имя Хармон. Дейв Хармон.

Машинный зал находился на нижнем этаже комплекса. Внутри него поддерживалась строго постоянная температура 83 градуса по Фаренгейту. Стовин и директор шли по полу, выложенному красными плитами. Каждая плита была индивидуально сбалансирована и могла поворачиваться вокруг оси, обеспечивая доступ к жизнеобеспечивающим магистралям. В центре зала стояла Разл-Дазл — гигантская ЭВМ, вокруг нее были сгруппированы 12 дополнительных ЭВМ, обеспечивающих ее работу. Это был гигантский мозг Центра Атмосферных Исследований.

Навстречу Стовину и директору вышел молодой человек со свежим загорелым лицом. Вид у него был такой, как будто он собирался угостить гостей домашним обедом, а не вводить в ЭВМ статистические данные.

— Сейчас мы работаем одни, Дейв, — сказал директор. Это был полувопрос, полуприказ.

— Да, — ответил Хармон. — Все остальные пользователи отключены. У нас будет прямой доступ к центральному АЦУ, никакого ожидания, никакого разделения времени.

— Хорошо. Ленты здесь?

Хармон кивнул в направлении стола, где лежали пять кассет с магнитными лентами, присланными из Москвы. Эти контейнеры содержали все данные, которые могли получить приборы о катастрофе, происшедшей в огромном сибирском городе неделю назад. Хармон взял кассеты, проверил номера и вложил одну за другой в один из периферийных компьютеров. Он нажал кнопку «старт», послышалось шипение. Это магнитные ленты вращались относительно магнитных головок, плавающих в вакууме. Через три минуты считывание закончилось, вся информация, присланная из Новосибирска, разместилась во внутренней памяти машины. Стовин подошел к ЭВМ. Хармон с любопытством посмотрел на него.

— Вот лента с моей программой, — сказал Стовин. Снова Хармон вложил ленту, нажал кнопку. Внутри машины началась работа по обработке данных и принтер начал набивать ответы на длинную бумажную ленту. Стовин и директор взяли ленту, и отошли в конец зала, где их ждали стол и стулья. Несколько минут они читали молча, делая для себя заметки. Наконец Стовин поднял голову.

— Что ж, более или менее ясно. На севере и востоке от Новосибирска температура после полуночи начала резко падать. Вследствие этого началось засасывание воздуха в эту область. Типичная модель австралийского торнадо.

Директор кивнул.

— Но нет ответа на главный вопрос.

— Вы имеете в виду, насколько упала температура. Но приборы русских не были рассчитаны на такую низкую температуру. Так что Разл-Дазл не может сказать нам ничего по этому поводу.

— Ясно. Но вы заметили другую странную вещь?

Стовин поднялся, подошел к огромной карте стратосферы на стене. Немного погодя он вернулся. Директор молча смотрел на него.

— Если ЭВМ считала правильно, то мы имеем совершенно новую ситуацию, — сказал Стовин. — Все говорит о том, что воздушный стратосферный поток резко устремился вниз. Если мы раньше считали, что он способен совершать только горизонтальные зигзаги, то теперь он пошел вниз.

— Да, — ответил директор. — Самое неприятное, что мы очень мало знаем атмосферу. Если стратосферные потоки устремляются вниз, то они создают ужасный холод в эпицентре удара и очень низкую температуру вокруг. Именно это и произошло в несчастном городе.