у него была целая жизнь, и он надеялся, что возможностей увидеть империю ещё будет предостаточно.
Линду мечталось, что он въедет в Кидую верхом, но в городке Бортос, где закончилась их первая часть путешествия, они всё-таки наняли небольшой экипаж. Линд был весьма посредственным наездником, и те десятки, если не сотни миль, что ещё лежали впереди, стали бы для него непосильной задачей, не говоря уж о Дырочке, который вообще вряд ли когда-то сидел в седле.
Откровенно говоря, описывать вторую половину их путешествия также не имеет особого смысла — она мало чем отличалась от плавания по Труону, разве что вместо сельских пейзажей теперь всё чаще вокруг были древние леса, стоявшие здесь с самой зари времён.
Поездка Линда заняла вдвое больше времени, чем потратил бы на тот же путь более опытный путешественник, но парень даже не задумывался об этом, а потому был страшно горд собой. Особенно эта гордость взыграла, когда он наконец увидел величественные стены Кидуи на фоне закатного неба.
— Ну вот мы и на месте! — радостно обратился он к сидящему рядом Дырочке.
Старый слуга, хоть и старался не подавать виду, всё же был страшно утомлён. Не в его возрасте и не с его привычками заядлого домоседа стоило бы совершать подобные путешествия. А потому он был рад даже больше своего господина — ничего ему так не хотелось, как покоя, который сулил конец их пути.
Извозчик остановился у постоялого двора меньше чем в четверти мили от городских ворот.
— В чём дело, приятель? — удивился Линд.
— Дальше я не поеду, сударь, — небрежно растягивая слова, отвечал кучер. — Я не знаю Кидуи. Не ровен час — заблужусь. Я исполнил свою часть договора — доставил вас к месту.
— Ладно, разберёмся, — не желая потерять лицо перед этим прохвостом, вступая в бессмысленные споры, с той же небрежностью заверил Линд. — Ты свободен, приятель, благодарю.
Он бросил в шершавую ладонь извозчика пару медяков — всего лишь прощальный подарок от щедрого барина, поскольку плату за извоз он внёс полностью ещё прежде — а тот помог отвязать и перенести в гостиницу их вещи. Не удержавшись, он всё же поинтересовался — почему возница сам не желает остаться здесь до утра, на что тот лишь хмыкнул: «Дорого».
— Ну что будем делать дальше? — спросил Линд у Дырочки, когда их экипаж уехал.
— Мне кажется, было бы разумнее снять здесь комнату и переночевать, сударь, — пожал плечами тот. Было видно, что больше всего на свете ему сейчас хочется лечь и уснуть. — Неразумно будет бродить сейчас по городу в поисках приличной гостиницы. Вот-вот стемнеет.
— Мы находимся в десяти минутах ходьбы от Кидуи, но останемся ночевать в этой придорожной гостинице? — воскликнул Линд. — Ты ведь тоже никогда не видел этот город, неужели в тебе нет никакого нетерпения?
— Кидуа стоит уже несколько тысяч лет, сударь. Полагаю, она простоит и до следующего утра.
— Старый ты лентяй! — рассмеялся Линд. — Что ж, давай поступим так: мы снимем здесь комнату, чтобы ты мог без помех отправиться дрыхнуть, коль уж тебе охота, а я, пожалуй, прогуляюсь до города. Так будет даже лучше — я не буду стеснён старым ворчуном и поклажей.
— Разумно ли идти туда на ночь глядя? — забеспокоился Дырочка. — Город велик, и всякое может случиться. Не лучше ли последовать мудрости нашего возницы и не соваться туда до утра?
— Всё, что должно случиться — всё равно случится. Не твои ли это слова, старик? Вот видишь, как плохо быть таким болтуном как ты? Однажды тебя побьют твоим же оружием! — ещё веселее расхохотался Линд, которого охватило нетерпеливое возбуждение. — Оставайся здесь и сними нам хорошую комнату. Я вернусь через пару часов. Не жди меня, ложись спать.
— А как же ужин?
— Поужинаю в городе! — сердце Линда запело от этих слов, и он, не желая тратить время на препирательства со старым слугой, вышел наружу.
Хотя Кидуа и не была южным городом, но темнело здесь непривычно быстро для Линда, привыкшего к северным широтам. Вот и сейчас, оказавшись снаружи, он отметил, что сумерки уже, пожалуй, более глубокие, чем он ожидал. Впрочем, света ещё было в достатке, а мрачные предчувствия Дырочки нисколько не омрачали настроения юноши. Это было даже к лучшему — у вечернего города, должно быть, было совершенно особое очарование. Кроме того, воздух становился прохладнее, что опять же было на руку нашему северянину.
Он быстро зашагал в направлении Кидуи, едва сдерживая себя, чтобы не припустить вприпрыжку. Город представлял собою величественное зрелище, от которого сладко щемило сердце такого закоренелого провинциала как Линд. Чувствовалось, что за этими грандиозными стенами притаилось нечто громадное, сложное и необычайно интересное. Здесь было его будущее, и это будущее было столь же светло, как полоска золотого заката над просторами Загадочного океана.
Несмотря на довольно поздний для деревенского жителя час, город ещё и не думал успокаиваться. Улицы были многолюдны и наполнены шумом, запахами, цветами и оттенками, правда, несколько скрадываемыми подступающей ночью. Это был столь чудесный букет, что Линд почувствовал, что его трясёт от невероятного возбуждения. Ах, как бы ему хотелось сейчас закричать во всю мощь своих лёгких, захохотать и запеть от счастья! Он чувствовал себя властелином мира сейчас.
Больше всего юноша опасался, что его примут за провинциала, а потому, взяв себя в руки, он принял самый невозмутимый вид, на какой был способен в эту минуту. Вокруг него был город, который предстояло покорить, и Линд был полон решимости сделать это.
И всё же Кидуа победила эту наносную спесь довольно быстро. Парень никогда прежде не был в таких больших городах, да и вообще в городах, считай, не был, а потому всё здесь ему было в диковинку, всё манило. Вскоре он понял, что не вертеть головой он сможет лишь в одном случае — если прибьёт её досками к спине. Его поражало всё — размеры домов, обилие людей, гомон торговцев. Он глазел по сторонам, нисколько не заботясь, что уже пару раз в темноте вляпался в лошадиные кучи, кое-где разбросанные на мостовой.
На улицах уже зажигали фонари, хотя полной темноты всё ещё не наступило. Линд шёл, куда глаза глядят, позабыв и про ужин, и про обещание вернуться через пару часов. Ему казалось, что если он не увидит то, что таится за следующим поворотом, не заглянет в витрины, которые торговцы уже начинали заставлять ставнями, не прислушается к тому, о чём судачат бредущие по городу группки людей, то буквально лопнет от любопытства.
Он пытался
