лесу, прошу прощения, что нарушаю ваш покой. Как раз собиралась уходить.
Не успела я сдвинуться, и на миллиметр, как волк, пронесся ветром, и в мгновение ока оказался рядом, обняв при этом сзади одной рукой.
— И где же моя милая колючка делась? — спросил Вэлкан, глубоко вдыхая запах моих волос.
— Ее съел волк, — намекнула с сарказмом.
— Не припомню, чтобы я успел слопать эту колючую ягодку, — насмешливо произнес Вэлкан.
Смысл его фразы был намеренно двояким. Я же сидела, не смея даже взглянуть на оборотня. Он был при такой власти, что мог велеть любому сильному магу избавить меня от проклятия, а затем приказать привести к нему в покои, как сладкий трофей. И никто, включая директора академии, не посмели бы ему перечить.
Высшим повинуются всегда, таковы были правила.
Всего их было семь — высших советников, которые, по сути, и правили империей. Они вершили суд, порой даже без разрешения императора. И не всегда справедливый. Пока истинный правитель утопал в вине и распутстве.
— Отпустите меня, — в панике стала вырываться из его железной хватки.
— Кажется, ты забыла о своем долге, Аэлина, — прошептал высший мне на ухо, сжимая при этом мою талию еще сильнее в своих огромных руках. От чего по телу прокатилась волна… удовольствия? Тело явно меня предавало.
Хочет поцелуй, пусть получит, лучше сейчас, пока метка проклятия на мне, пока она меня защищает, как бы нелепо это не звучало. Чем когда у него не будет преград для вольностей.
С этой мыслью я повернулась к Вэлкану, его глаза были цвета светлого янтаря, который переливался, ловя языки пламени костра. Казалось, вся его натура сейчас отображается в этих жёлтых всполохах.
— Не забыла, волк, — сказала всё в той же издевательской манере, с какой мы общались ранее в библиотеке. И потянулась к его губам.
Мужчина сразу отреагировал и, сократив оставшуюся дистанцию, припал к моему рту в жестком, но таком страстном поцелуе. Затем он приподнял меня с бревна и утянул к себе на колени, чего я точно не ожидала, но обхватила оборотня за плечи. Его губы, ласкали то мою шею, оставляя едва ощутимые полосы от удлиненных клыков, то поднимались ко рту в глубоком чувственном поцелуе. Руки Вэлкана бесстыдно блуждали по моим ногам, затем ягодицам, обтянутым штанами из тонкой кожи. Когда одной ладонью оборотень, сквозь ткань рубашки, схватил мою левую грудь, при этом сжав сосок между пальцами, я заскулила от удовольствия. Получив от него в ответ некий животный гортанный рык в шею. Я невольно сжала колени, и резкий спазм возбуждения прокатился где-то глубоко между ног. Казалось оборотень уже не в силах остановиться. Такой напор точно предназначался не для юных дев. Но читая мои эмоции, как открытую книгу, высший точно знал, как не пересечь грань дозволенного. Или он ее пересёк бы, но знал про печать проклятия, которая не даст этого сделать.
— Ты такая сладкая… — Прорычал своим низким голосом Вэлкан, опять глубоко вдыхая запах моих волос и кожи, — но была бы ещё слаще, если бы на тебе не было запаха другого мужчины.
От этих слов я быстро отрезвела и напряглась в его руках, ожидая дальнейших действий волка. Сидеть на его коленях стало совсем неловко. Почувствовав перемену в моем настроении, он с такой же легкостью, как забрал, так и перенес меня обратно на бревно.
— Между нами соглашение, а не клятва верности, ведь так? — напомнила я мужчине, забывая кто он, и насколько опасно так разговаривать с высшим.
На это он лишь дёрнул верхней губой. Я уже видела такую реакцию, когда упоминала о менталисте в библиотеке. Он что ревнует? Или злится на меня за сказанное? Вряд ли. Просто задела самолюбие.
— А твой маг знает, что ты тут расплачиваешься за услуги таким образом? Может ты и ему позволила целовать себя, только для того, чтобы тот снял проклятую печать? Или может, менталисту ты отдашь себя полностью за его непомерную помощь? — он намеренно подбирал слова так, чтобы выставить события в самом неприглядном свете.
На меня нахлынули такая злость, и негодование, что сжав ладонь, и размахнувшись, как следует, влепила звонкую пощечину Вэлкану.
«Бежать! Срочно бежать!»— взвыл инстинкт самосохранения.
Но словно прочитав мои мысли, высший, сразу же схватил меня за тонкое запястье и дёрнул на себя. Он был в бешенстве. Об этом говорили яркие жёлтые блики в его глазах и желваки на плотно сжатой челюсти.
— Тебе повезло, девчонка, что ты имеешь дело именно со мной. Более молодой оборотень уже пировал бы твоими внутренностями, — выдавил со злостью мужчина и отшвырнул мою руку, будто это не он пять минут назад шептал слова нежности мне на ухо.
— Я м-могу уйти? — спросила запинаясь от обиды и страха.
— Иди, но только не беги. Мне сложно сдерживать зверя внутри.
Я медленно попятилась в сторону академии и вскоре скрылась в зарослях леса, внимая совету оборотня. Весь путь по моим щекам катились горячие слёзы. Ведь волк был прав, хоть и преподнёс правду в оскорбительном виде. Я поняла, что моё поведение совершенно ужасно. В одну ночь, я целую то одного мужчину, то другого, при этом получая удовольствие от близости с обоими в равной степени.
Сидя на своей кровати и встречая первые лучи солнца, я все переваривала услышанное от Вэлкана. Его слова въелись в память, и водили в моем мозгу хоровод, повторяясь снова и снова по кругу. Хотелось только смотреть вдаль, не видя при этом мира перед собой. Не думала, что все так повернется. Озвученные кем-то факты не только выбили из колеи, но и заставили принять решение. Достаточно. Больше ни один из них не прикоснется ко мне. Да.
Просто отгорожусь, как и всегда, так проще. За мной многие пытались ухаживать, и все они потерпели поражение в этих попытках. Я хотела убедить себя, что ни один из них мне не нужен. И практически сделала это, чтобы проще было жить.
Как обычно, Эмилия зашла к двенадцати и стала воодушевленно расспрашивать о вечере с Лассом, на что я отделалась сухими «ничего такого», «это ничего не значит». Затем, поняв мое настроение, она прекратила поток вопросов и рассказала, как они с воздушником долго гуляли по саду. Затем Ар провел ее до комнаты, даже не поцеловав на прощание. И хотя я ее убедила, что все будет, но позже, Эмилия не переставала об этом напоминать.
Затем мы с подругой спустились в обеденный зал
