барончик вполне способен раскроить вам голову…
Я даже не стал ему отвечать. Сосредоточился, блокируя связь между нами, а затем мысленно послал энергетический импульс. Орбитарис на моём запястье недовольно затрясся и замигал красными лампочками.
Ага, неприятно. Будет знать, как доставать меня бессмысленными предложениями!
Закончив с переговорами, я отправился проверить Салон снов. В последние дни я тоже окружил его Рунной защитой. Но его, как и магазин, даже не пытались атаковать.
И что действительно было удивительно — так это то, что внутри были тётушка Агата и все её сотрудницы в полном составе. Причём они там не баклуши били, а полноценно работали. И это после участия в битве с кровопускателями!
Делать мне здесь было нечего. День клонился к закату. План действий был сформирован, и атаки от Вендэров я сейчас не ожидал. Мои дела в Басцене были закончены, и я, оседлав коня, отравился в поместье.
Всю дорогу я пролетел с рекордной скоростью, но у самых ворот внезапно услышал тихий, едва уловимый шёпот.
Остановился и прислушался.
— Страж… Умираю… Помоги…
Я огляделся и увидел человека, лежащего в канаве у ворот. Хронг меня дери, я о нём совсем забыл!
Я спешился и подскочил к лежащему у канавы… человеку? Сказать однозначно, кем было это несчастное существо, было непросто. От человеческого облика там оставалось немного — конечности вывернуты под немыслимыми углами, в теле зияют дыры, из кожи сочится чёрная жижа, а лицо превратилось в кровавую маску.
Зрелище не для слабонервных!
Это был монстр Междумирья. И, кажется, я знал, как он оказался в таком положении.
Он помог мне прорваться в поместье, переключив на себя внимание кровопускателей. Но затем я, увлёкшись сражением и срочными делами Рода, полностью о нём забыл.
Сражаясь, он истратил последние ресурсы захваченного им тела и теперь умирал от полученных ран.
На меня он смотрел с таким осуждением, что растопил даже моё чёрствое сердце.
— Страж, я очень надеюсь, что неправильно понял ваши мотивы. Вы ведь не собираетесь помогать этому существу? — Голос Орбитариса так и звенел от осуждения. — Если об этом узнает Командор, то вас будет ждать тюремный срок ни на одну сотню лет!
— А как он узнает, если ему никто не скажет? — Хмыкнув, я спрыгнул с лошади и зашагал по направлению к монстру. — Ты ведь ему не скажешь. Верно?
Орбитарис замялся.
— Ну же, отвечай!
— Нет, не скажу, Страж. Я не из тех, кто предаёт! — нехотя ответил он. — Но предупреждаю вас — смотрите под ноги.
— Чего⁈
Я взглянул на землю и сразу понял, что он имел в виду.
Кровь хлестала из ран монстра. Причём в таком количестве, что вокруг него успела образоваться приличных размеров лужа. Вот только его кровь не была обычной. От неё шёл пар, растения и даже деревья, на которые она попадала, на глазах хирели и умирали.
Понятно. Теперь, когда монстр умирал и не контролировал собственную силу, его кровь обратилась в настоящую кислоту.
Я попытался подойти ближе и почувствовал, как начинают плавиться мои сапоги. Ступни неприятно обожгло. Если войду в эту жижу, то живым уже не выйду.
Ну и что мне, спрашивается, делать?
Решение пришло быстро. Я сконцентрировался, призывая магию земли. Последние несколько раз её использование давалось мне без проблем, так что я был уверен в успехе.
Но сегодня всё пошло наперекосяк. Вместо магии земли я случайно использовал магию огня. Ядовитая кислота вспыхнула, причём мгновенно и вся разом. Жар от пламени был такой, что я мгновенно вспотел, как будто три часа просидел в натопленной бане.
Монстр же и вовсе взвыл от боли — языки пламени лизали его наполовину уничтоженное тело.
— Опустошитель тебя сожри! Держись!
Я снова обратился к магии. На этот раз мне удалось нащупать правильный энергетический канал. Земля под ногами вздрогнула, наклоняясь, и вся горящая кислота стекла в созданную мной яму, в которой она благополучно продолжила гореть, не мешая ни мне, ни монстру.
После этого я применил водную магию. Она отозвалась с первой попытки, и в монстра Междумирья ударила сильная струя воды, смывающая остатки кислоты. Только после этого я подхватил постанывающего монстра на руки и бросился с ним к поместью.
Чем же я могу ему помочь? Найти нового носителя? Ага, разбежался! Где я найду желающего стать носителем Межмировой твари? Правильно, нигде! Значит, нужно найти другой выход.
Мозг лихорадочно работал, перебирая варианты. Есть один способ… Вот только я понятия не имею, сработает он или нет!
— Ваше Благородие, что происходит⁈ — привлечённый шумом, из центрального корпуса выбежал Фердинанд.
— Спасаю жизнь тому, кому спасать совсем не хочу! — рявкнул я. — Мне нужно, чтобы ты принёс мне какое-нибудь живое существо!
Фердинанд застыл и часто-часто заморгал.
— Простите, господин Холландер, не понял, — честно признался он.
— Живое существо! Не человека. В идеале — какое-нибудь животное. Простое, понятное. Неплохо, если безобидное! Главное — без магической ауры!
— Но, господин! Я понятия не име…
— Нет времени объяснять! Быстрее!!!
Я помчался в мастерскую, а Хранитель тем временем помаршировал куда-то в другую сторону. Надеюсь, что он всё правильно понял. Если я не ошибаюсь (а я не ошибаюсь!), то времени у нас в обрез.
Людей во дворе было немного, а те, кто был, занимались восстановлением разрушенных корпусов. Так что меня с истекающим ядовитой кровью монстром на руках никто не заметил.
Оно и к лучшему. Меньше вопросов — меньше слухов обо мне. А их, я уверен, и так уже немало.
Моя личная мастерская, в отличие от той, где изготавливали зелья, пострадала совсем несильно. Я одним движением сбросил с рабочего стола все лежащие на нём инструменты и положил на поверхность монстра.
Здесь, при свете парящих под потолком магических шаров, он выглядел ещё хуже, чем мне показалось сначала. Лечить я его даже не пытался. Положив руки на плечи, направил в него лёгкий энергетический заряд. Тело носителя вздрогнуло, и монстр открыл глаза.
— Страж… Я тебе помог… Выполнил обещание… Время платить…
— Да знаю я. Знаю! Подожди несколько минут.
В чём Орбитарис был прав, так это в том, что за помощь монстру Междумирья Командор точно упёк бы меня в тюрьму. Возможно, даже убил. Стражи были обязаны убивать Межмировых тварей при первом же контакте. Оставлять их в живых, а тем более помогать было строжайше запрещено.
Но
