– Ты чудо! Ты просто ожившая сказка! Что нас с тобой связывает?
– Ничего, все мы свободны, но все должны делать то, что должны.
– Странно, но ты подпустил меня к себе. Ведь в сказках говориться, что вы позволяете это только девственницам.
– Сказки говорят не всю правду. Подойти к нам может любой человек. А вообще, нас привлекает чистота. Счастливая мать десятерых детей может быть неизмеримо чище престарелой монахини, всю жизнь боровшейся с соблазнами мира, страшно завидуя тем, кто их не отвергает, и никогда не зная счастья.
– А почему ты не подпустил Елену?
– Робин, иногда даже мне надо заботиться о поддержании своей репутации.
– Ромфаниум, ты знаешь, как я сюда попал?
– Конечно. Тебя забрали хваталы.
– Кто?
– Они называют это место Запретным Миром и очень его боятся. Но жадность их ещё больше, чем страх, и они всё время пытаются что-нибудь схватить отсюда. Поэтому я называю их хваталы. В их понимании вы простые рыболовные крючки. Смешно. Они даже не понимают, что на этот раз крючок зацепил их самих.
– Ромфаниум, я тебя плохо понимаю.
– Прости, Робин, мне не под силу сказать понятнее. Я всего лишь простая детская игрушка, а дети общаются на другом языке. Я говорил с тобой, когда ты был ребёнком. Но память взрослого чудна. Ты ничего не помнишь.
– Нет. Я помню. Тебя.
– Конечно. В тебе просто осталась частица ребёнка, она будет с тобой всю жизнь. Я это знаю.
– Зачем ты пришёл? Откуда ты здесь, ведь я думал, что вы сказочные персонажи? Я чувствую, что ты нуждаешься во мне, но как это может быть?
– Робин, мы простые игрушки, мы не воины. Но нас истребляют. Нас изгнали из Первого Леса, а без его дыхания пропадает наша сила. Но не это главное: только в Первом Лесу у нас может появляться потомство, а сейчас это очень необходимо. Осталось мало времени, скоро появится Ребёнок, и ему грустно будет без своих игрушек. Эту боль тебе не понять, ты слишком взрослый.
– Но чем я могу помочь? Я один, у меня здесь всего несколько товарищей, а ваши враги наверняка очень сильны.
– Робин, твоя сила намного больше, и у тебя есть исса. Ты сможешь их победить. Не сейчас, может, и не через год, однако ты это сделаешь. Я верю в тебя. Это такой экзамен, но твои экзаменаторы знают не только свои вопросы, но и твои ответы.
– Я помогу тебе. Всем, чем смогу. Обещаю.
– Я знаю. Мне пора уходить. Время здесь течёт по-другому, но твои товарищи вот-вот начнут волноваться, ведь ты сейчас замер на месте и, не отрываясь, смотришь в мои глаза.
– Ты вернёшься?
– Конечно! Я буду с тобой всегда. Мне надо собрать всех своих уцелевших друзей, потом я найду тебя у рохо. Вы уже рядом с ним, остался день пути. До свидания Робин, я буду скучать по тебе!
– До свидания, Ромфаниум. Пожалуйста, возвращайся скорее!
Робин стоял на опушке и смотрел вслед уходящему единорогу. На глазах выступила предательская слеза, но он улыбался. Только что сказка детских снов обернулась былью и пообещала вернуться навсегда. В последний раз среди деревьев мелькнуло серебро... Смахнув слезу, Робин развернулся и пошёл навстречу товарищам. Торжественную тишину трогательного момента опошлил Хонда:
– Робин, а я и не знал, что ты девственница!
Вечером, отведя Сату для занятий языком, Робин попытался расспросить её о произошедшем накануне:
– Сата, ты видела до этого единорога?
– Нет. Его звать у нас зелми. Их мало в нашем лесу. Он пускать к себе только эйко. Если эйко потрогает рог зелми, у неё быть хороший мужчина! – Девушка смущённо зарделась.
– Понятно. А ты знаешь, что такое Первый Лес?
– Может, Айтэг Бланориз? Мне трудно сказать, мало слов. Деревья в Айтэг Бланоризе больше гор. Там темно днём. Там айсо.
– Похоже, я там был. Что такое айсо?
– Я не знать, как правильно говорить. Если солнце встать с другой сторона, если мёртвый снова жить, если гореть вода – это айсо. Робин, ты понимаешь?
– Пожалуй, да. А кто прогнал единорогов из Первого Леса?
– Это быть атоны. Они опуститься с гор, привести нур. Нур брать сила Айтэг Бланориза, сами стать очень сильный. Атон сказать, что они есть хранить правда из сердце мира. Наши риумы сражаться, но не победить. Много нур, много атон и чужих имин.
– Значит, риумы против атонов? Как их найти?
Сата посмотрела со странной грустью, печально вздохнула:
– Я риум.
– Интересно! Значит, в твоей деревне обитали риумы?
Девушка опять вздохнула:
– Нет. Я совсем одна. Я раньше быть с риумами, мои родители быть риумы. На нас идти атоны, мы хотеть бежать. Была большой битва, там гибнуть много риумов, меня забрать атоны, отдать в деревню. Там я делать что мне приказать, собирать вкусный эмо, следить за растения, делать опасный работа.
– Тебя взяли в плен и заставляли работать?
– Да. Меня хотеть убить на праздник всех звёзд, но вы нападать на деревня. Младший азат испугаться, он отдать вам я, думать, что вы есть вкусный мясо эйко и больше не трогать деревня.
– Так ты думала, что мы тебя съедим? Я же не стал тебя забирать с собой, оставил в деревне. Почему ты пошла с нами?
– Я подумать, что если остаться, то меня убить на праздник всех звёзд. Пойти с вами – вы меня саотюн и съесть. Но зато я не попадать к атонам, не радовать их праздник.
Робин взглянул на девушку с невольным уважением и подумал, что в ней открываются всё более интересные черты характера. Это хрупкое, пугливое создание, оказывается, способно на ещё более героические поступки, чем спасение своих похитителей – цохванов. Сата предпочла быть изнасилованной и съеденной страшными демонами, лишь бы не попасть на праздник врагов в качестве жертвы.
Тукс Длинный Лук стоял посреди выжженного пепелища. Весь вид охотника выдавал сосредоточенную работу мысли. Он уже выяснил, что след не пропал, просто ненадолго изменил направление. Его волновало совсем не это. Жизнь Тукса была полна приключений, и подобные пепелища он встречал не один раз. Но это было совсем свежим и явно связанно с преследуемыми цохванами, не зря они здесь столь резко свернули от реки. Сперва Тукс подумал, что это погиб кто-то из преследуемых, но изучив следы, понял, это не так, все они продолжили путь. Возможно, они повстречали цохвана, который не оставляет следов, и он тут же с грохотом сгорел. Но охотник мало верил в такое невероятное совпадение.
Самый простой ответ – пепелище устроили те же странные цохваны. Их мощь ужаснула даже бесстрашного охотника: ни с чем подобным ему сталкиваться ещё не приходилось. В голове шевелилась крамольная мысль – вернуться назад, доложить, что цохваны сгорели в огненной вспышке. Но против этого восставала гордость Тукса. Втайне он считал себя лучшим охотником, а лучшему охотнику стыдно опускаться до трусливого обмана. Отбросив постыдные сомнения, Тукс шагнул вперед.
