— Да не собираюсь я ничего спрашивать, — Артем держал себя в руках. — И так все понятно.
Произойди такое несколько лет назад, Хлуднев уже искал бы пятый угол. Но некоторые события в жизни Артема изменили его взгляды, и теперь он очень сдержанно относился не только к применению оружия, но и вообще к насильственным действиям, перестав принимать участие даже в спортивных поединках и применяя свои специфические умения лишь в исключительных случаях. Но тренироваться не переставал никогда. Здесь, на Хатагай-Хае, он тоже частенько уходил в сопки, чтобы в одиночестве проделать комплекс основных упражнений. Увидь его в этот момент кто-нибудь из старателей, то непременно решил бы, что Бестужев рехнулся — разве будет человек в трезвом уме колотить голыми руками по камням, ломать пяткой толстые сучья и бегать чуть ли не по отвесным склонам?
— Если ты внимательно посмотрел документы, — продолжил Артем, — то видел, что там написано: капитан запаса.
— А меня не особенно интересует, турнули тебя из армии или сам ушел! — широко улыбнулся Хлуднев и хлопнул Артема по плечу. — Можешь считать, что объявлена мобилизация. Или ты не согласен?
Если бы он знал, что обращаться подобным образом с Бестужевым, пребывающим в таком состоянии, — это почти то же, что сидеть рядом с миной замедленного действия, то не был бы так беспечен.
— Да как тебе сказать? — пожал плечами Артем. Он уже принял решение и не собирался его менять. Но чем черт не шутит, может быть, еще удастся отговорить Хлуднева от дурацкого самоубийственного плана военной кампании? — Рассудил ты все правильно, только исторического опыта не учел.
— Какого еще опыта? Что ты несешь! — снова вмешался Гоша, успевший в одиночку под шумок налить и опрокинуть еще один стакан. — Поставить узкоглазых раком и вставить фитиль по самое не могу, чтобы дань нам носили! Как это раньше называлось, ясак, что ли? И все дела… А то — опыт, стратегия…
— Послушай, Михаил, — сказал Артем, даже не глядя в сторону «ветерана чеченской кампании», — может, Гоша уйдет? А то, я чувствую, при нем серьезного разговора не получится.
Бестужеву была понятна причина агрессивного настроения Лапина. Скорее всего тот сам претендовал на роль «командующего войсками» и теперь сильно жалел, что по невоздержанности языка разболтал Хлудневу про Артема. И еще, перехватив взгляд Гоши, он подумал, что нажил себе смертельного врага. Но не слишком расстроился, потому что после того, что он собирался сделать сегодняшней ночью, у него и без того должно было стать много врагов.
Хлуднев поднял почти опустевший графин, посмотрел на него, потом на Лапина и сказал:
— Да, Гоша, Артем прав. Что-то ты увлекся. Иди, проспись!
Похоже, Лапин хотел возразить, но, натолкнувшись на взгляд командира, с угрюмым видом поднялся из-за стола и послушно вышел из комнаты. С минуту еще было слышно, как он на что-то жалуется в коридоре Бублику, потом хлопнула дверь, и стало тихо.
— Теперь излагай! — испытующе глядя на Артема, сказал Хлуднев. — Только не думай, что я такой уж темный, меня все-таки с четвертого курса института посадили. У меня даже погоняло было такое — Студент. Так что можешь не упрощать, говори как есть.
— Ну ладно, — согласился Артем. — Слушай, раз уж позвал. Но сначала скажи, как ты собираешься усмирить якутов?
— Да запросто! — улыбнулся Хлуднев. — Побомбим немного, потом прикажем сдать оружие — и всех-то делов! Поставим своего управляющего, и пускай дань платят. Когда-то кучка казаков весь этот край в руках держала, и ничего, справлялись. Так что, по большому счету, Гоша не так уж и не прав.
— Так-то оно так, — перебил его Бестужев. — Только времена изменились. Теперь у них огнестрельного оружия больше, чем у нас, и владеют они им лучше, чем твои вояки. Думаешь, они все оружие сдадут? Ага, помечтай! Если партизанская война начнется, кранты нам всем. Партизанскую войну выиграть невозможно. Думаешь, в Чечне мы победили? Черта с два, там духи добились всего, чего хотели, и только после этого припрятали оружие до следующего раза, пока опять не пригодится. Мы теперь делаем вид, что контролируем обстановку, а они смеются над нами между собой и тянут с нас, тянут… Но это так, к слову, просто я хочу объяснить, что такую войну нам не выиграть. Якуты здесь каждую тропку, каждый перевал знают. Если несколько человек засядут на сопках вокруг поселка, то ни один из нас не сможет выйти из дома. Будут отстреливать, как куропаток, и ничего ты им сделать не сможешь.
— А вот для того ты мне и нужен, чтобы так не получилось! — решительный вид Хлуднева свидетельствовал о том, что он будет твердо стоять на своем. — Не прост ты, капитан, ох не прост! Спецназ, что ли? Да не юли, я людей насквозь вижу!
— Пусть даже так, — не стал спорить Артем. — Но что это меняет?
— А то, что именно тебя я поставлю управляющим на Тоболяхе! — торжественно сказал Хлуднев. — Наберешь себе команду и будешь следить, чтобы партизаны не высовывались. А если дернется кто — сразу к ногтю!
— Наместником, значит, хочешь меня назначить? С функциями карателя? — зло улыбнулся Артем, с трудом подавив сильное желание навсегда успокоить новоявленного фюрера. Но где гарантия, что это остановит его шестерок? И те сдуру не навалят еще больше трупов, чем это может сделать сам Хлуднев? Да и уйти из поселка тогда будет непросто.
— А что? Хорошее название придумал! — почему-то обрадовался тот. — Наместник… Звучит! Значит, согласен?
— Время подумать у меня есть? — спросил Артем, делая вид, что заинтересовался предложением.
— Один день! — отрезал Хлуднев. — Не больше! Через три дня броневик будет готов. Наделаем побольше боеприпасов и будем выступать. К этому времени ты должен подобрать команду и хоть немного обучить людей.
— Хорошо! — Артем поднялся из-за стола. Он был доволен результатами разговора, потому что больше всего его интересовал срок запланированного Хлудневым нападения. — Завтра к вечеру я дам ответ.
— Конечно, дашь! Куда ты денешься с подводной лодки? — засмеялся Хлуднев и крикнул: — Бублик!
Тот немедленно возник на пороге.
— Бери Таракана и проводите Артема домой. И посидите ночь у него в хате, а то вдруг обидит кто. Только волыну прихватите.
— Это еще зачем? — Бестужев бросил на него тяжелый взгляд.
— А так мне спокойнее будет! — ответил таким же взглядом Хлуднев. — Мало ли что тебе в голову придет? Вот когда в деле себя покажешь, тогда другой разговор…
Поняв, что спорить бесполезно, Артем подавил в себе гнев и, не прощаясь, вышел из дома. За ним двумя тенями поплелись Бублик с Тараканом.
