-- Вот его могущество! Его неиссякаемая внутренняя сила!
Дамы заржали как лошади в период бешенства. Даже на пол попадали. Фиоклит обиделся, слегка покраснел, быстро натянул штаны и, превозмогая смех, закричал:
-- Я прикажу вас всех посадить на кол!.. Этим самым местом! -- Потом шут убежал в соседнюю комнату и долго-долго оттуда не высовывался.
Кастилита заметила, что шут периодически куда-то исчезает из дворца. Иногда его не бывает декад пять или шесть, а однажды он отсутствовал целых два эпизода. Где он мог так долго слоняться -- уму непостижимо. Кастилита, в ком девичье любопытство было сильнее всех плотских страстей, решила во что бы то ни стало это узнать. И однажды она-таки сумела выследить шута.
Фиоклит, уверенный, что остался один и что его не пасет никакой посторонний взгляд, взял со стены горящий факел и вышел на улицы великого Нанта. Младшая дочь Альтинора, крадучись перебегая от одного здания к другому, последовала за ним. Фиоклит пару раз оглянулся, прощупал взором пространство и уже более уверено зашагал к воротам города. Издали донесся его голос, похожий на визг:
-- Эй, нелюди! Быстро открыть ворота! Вам повелевает шут короля Эдвура! Ужасайтесь и трепещите! -- Это, кстати, происходило еще до злополучного праздника Вселенской Ошибки.
Кастилиту привратники знали также хорошо, поэтому и ей препятствовать не стали. Девушка, держась на значительном расстоянии от Фиоклита, следовала за ним попятам. Вселенская тьма была ей вместо шапки-невидимки. Она, перебегая от одного дерева к другому, шла за огоньком факела, даже не представляя, куда это уродцу взбрело в голову направиться. Сначала он шел по дороге, причем -- очень долго, полторы или две эллюсии. Потом вообще свернул в гущу леса. Кастилита испугалась. В степи темноты скрывалось столько опасностей, что она уже хотела окликнуть шута и сказать ему, чтобы перестал валять дурака и возвращался вместе с ней во дворец. Но вдруг Фиоклит остановился. И вот так, стоя на одном месте, чего-то долго копошился. Факел односторонне озарял его неуклюжую фигуру, противоположная сторона практически сливалась со мраком.
"Чего он там делает? Молится, что ли?" -- подумала девушка. Она испытала повторное желание крикнуть, сказать, что ей надоело играть в прятки. И вообще, пора уже возвращаться в Анвендус. Неизвестно чем закончился бы сюжет, сделай она так как думала, но все пошло наперекосяк. Произошло НЕЧТО ТАКОЕ, от которого Кастилита на некоторое время лишилась дара речи. Она увидела...
Где-то высоко в небе появилась мерцающая голубым огнем точка. Девушка в первую очередь подумала, что это небожители решили пошалить и развели там у себя цветной костер. Но оказалось не все так просто. Загадочное мерцание становилось ярче. Его источник приближался. С неба явно ЧТО-ТО спускалось...
Вначале ОНО было похоже на капельку воды, медленно стекающую по черному полотну мироздания и отражающую неведомый источник яркого голубого света. Когда капля заметно увеличилась, она уже больше походила формой на пирамидку, причем, помимо голубого в ней появились другие мерцающие цвета. Вот тут Кастилита изведала настоящий страх. И не только за себя, но и за нерадивого шута. Она опять захотела крикнуть: "Фиоклит! Бежим отсюда!". Но тот же самый страх ее остановил. Кроме того, шут стоял как ни в чем не бывало. Его уродливая фигурка даже не пошелохнулась. Хоть бы тень какого-то испуга или недоумения. Тогда только девушка поняла: Фиоклит ждал ЭТО... Ждал и знал, что ОНО придет... Кастилита зажала рот ладонью. "Неужто старые легенды правы?.. Неужто небожители в самом деле иногда спускаются на землю вот в таких вот пирамидках?".
Шут погасил свой факел, он уже был ни к чему. Вся округа озарилась голубым свечением, словно мир утопал в крови пущенной из вен. Синяя трава. Темно-синяя кора деревьев. Болезненно растопыренные ветки пронзают пустоту. Кастилита посмотрела на свои ладони, они тоже имели мрачно-синий оттенок, какой не бывает даже у покойников.
Огромная вращающаяся пирамида, искрясь матовой голубизной, абсолютно неслышно коснулась земли. По ее основанию, как в гирлянде, горели маленькие красные, желтые и зеленые огоньки. Они то гасли, то загорались вновь...
"Конечно, это колдовство, -- подумала Кастилита. -- Здесь замешано древнее электромагнитное колдовство... Ух и попадет когда-нибудь Фиоклиту!". Девушка нетерпеливо ждала, когда же наконец из пирамиды появятся небожители, чтобы хоть раз в жизни одним глазком на них посмотреть. Но произошло совершенно не то, что она ожидала. Странный объект слегка изменил свою яркость, на его поверхности сбоку образовалась темная щель, и Фиоклит ловким движением нырнул внутрь. Само это движение показалось Кастилите настолько бесцеремонным, будто шут неоднократно уже это проделывал. Пирамида вновь завращалась, оторвалась от земли и резко поплыла вверх, унося вместе с собой непривычную для глаз голубую тень. Она также поспешно превратилась в мерцающую каплю и канула в центр черного неба, словно в глубокую бездну...
* * *
Их, не считая ведьмы, основного персонажа разыгравшейся трагедии, осталось лишь трое. И все трое измотанные до крайней степени медленно брели на своих лошадях из абсолютного мрака в абсолютную тьму. Факела, разливая на округу ленивый призрачный свет, порой от усталости выпадали из рук на землю. Тогда мир становился еще более угнетающим в своих черно-серых красках. Головы лошадей были понуро склонены вниз, как впрочем, и головы их наездников. Ольга ехала самой последней на какой-то задрипанной кляче. Она весело щелкала орешки и, не отводя взор, глядела в спину Лаудвигу. Тот изредка оборачивался, зевал, мотал головой от устали и говорил почти одно и то же:
-- Эй, ведьма! Чтоб тебе гореть на месте! Чуешь, смерть твоя грядет? Недолго осталось...
"Чую, чую..." -- думала Ольга, выплевывая скорлупу. Она едва себя сдерживала, чтобы не расхохотаться. Порой она даже пыталась кокетничать, забывая, что на ней -- смердящая пакля вместо волос, грубая мешковина взамен роскошного платья и уродующие тело морщины. Их краска кое-где уже начала стираться, предательски выдавая чистую юную кожу. Ольга вынуждена была постоянно прятаться в тени, зная, что обман может быть в любой момент раскрыт. Перспектива быть выданной обратно президенту Калатини за несчастные двести тысяч евралей ее нисколько не привлекала. Тем не менее, она бросала порой кокетливые взгляды то на Лаудвига, то на лейтенанта Минесса, а порой ее мишенью становился здоровяк Карл со своей огромной палицей. Палица эта, уместно заметить, уже испробовала на прочность не одну дюжину человеческих лбов. От взглядов страшной колдуньи франзарцы только содрогались. И Ольга сильно обижалась. "Хоть бы один полюбил меня такой, какая я есть? Слабо?".
