Крайт опустил взгляд, начиная ковырять ногтем облупившуюся краску машины.
— Вообще планировал попроситься с тобой, — сказал он, и Домино почти искренне удивился.
— Куда, в ГШР? Оно тебе надо?
— Я вроде говорил, что по-любому на твоей стороне.
— Ты на стороне тех, кто выигрывает.
— Это одно и то же.
— Так, ладно. Давай по-другому. Ты разве не считаешь меня человеком, который вечно всем указывает, как жить?
— Допустим. Но это не повод обращаться с тобой так, как это делал Азат, — улыбнулся Крайт.
— Эгоистом?
— Все мы немного эгоисты.
— Моралистом?
— Это скорее достоинство.
— Ханжой?
— Я даже не знаю, что означает это слово.
Они прыснули со смеху одновременно.
— Окей, я понял, — хмыкнул Домино. — Но ты же осознаёшь, что, даже если мы доберёмся до ГШР, они вполне могут меня просто вздёрнуть — и тебя за компанию?
— Ну что ж теперь, значит, судьба, — весело пожал плечами Крайт. — Так едем?
Домино пошёл к машине.
Когда они уже съехали с серпантина и «поморник» Крайта набрал скорость, устремляясь по прямой как стрела дороге вперёд, мимо тянущегося слева Дракона, на юг по главной в этой области магистрали (она соединяла все крупные поселения и у Хайрова сливалась с трассой, ведущей уже по Великой равнине в обе стороны от западного На-Риву до восточной Джорджии на границе с Дельфией), Домино спросил:
— Ты ведь знал, что Азат заминировал машины?
— Все до одной, — согласно кивнул риз. — Я ему помогал. Полночи провозились. Попутно Азат отходил ещё усыпить охрану, но вернулся с теми же запасами, сказал, ты сделал это за него.
— Интересно, кого же я видел из окна за этим занятием?
— Очевидно, Эрнеста. Вовремя я к вам подошёл, да?
— Да ты вообще мой ангел-хранитель. От Мессии их тут действовало аж двое, и обоих Азат переиграл.
— Как думаешь, ГШР задушит его?
— С этим, — Домино указал на ноутбук, — наверняка. Тем более он никогда мне не казался хорошим полководцем. Обычно этим занимался я. А что ты сообщал Шоне?
— Всё подряд, — Крайт барабанил пальцами по рулю, избегая смотреть в его сторону. — Такая была договорённость — просто следить. Правда, когда я узнал о трианге, решил промолчать, сказал просто про наркотики, не знаю почему. Не прощу себе этого. Если бы вы изначально знали, как он опасен, может, бросили бы.
— Вот этот момент, кстати, я не совсем понял, — нахмурился Домино.
— Шона приходил, когда ты залечивался после стычки за синайцев, искал Алекту. Ему открыл дверь Азат, и он решил, что это ты. И настрого запретил распространять трианг, потому что из-за него когда-то вымерла большая часть расы артау и никинов. Он влияет на репродуктивную систему… как-то так. Причём любой расы, просто на артау и никинов больше всех.
— И про это ты мне не рассказал…
— Ты отказался от трианга, я приберёг это на попозже, чтобы как-нибудь уговорить прикрыть эту лавочку. Но ты вернулся к нему опять, и… Ну дурак был, что ж теперь. И мне показалось, что уже, наверное, и бесполезно.
Домино промолчал, обдумывая услышанное. В голосе Крайта звучало искреннее раскаяние, и аурис не мог ни сердиться на него, ни обвиняться в чём-то. Возможно, это первая часть расплаты за его собственные ошибки и недальновидность. Сколько жизней, существующих и будущих, он погубил, вернув на Север трианг? Это если молчать про всё остальное…
— Мы исправим то, что сможем, — твёрдо сказал Домино, с усилием вырывая себя из резко подступившего к нему со всех сторон ощущению фатальности случившегося. — Я исправлю.
— А я помогу, — подмигнул ему Крайт.
Не думать после новых откровений оказалось ещё сложнее, чем вначале, но Домино постарался. До первого крупного города, где они закупили провизию, аурис и риз разговаривали о первой же ерунде, которая им приходила в голову, потом Домино устроился поспать. Его уже отпустили все возможные чувства, и верх взяла усталость. Спустя три часа они с Крайтом, так же бодрствовавшим предыдущую ночь, поменялись, и остаток дороги до Хайрова аурис провёл в полуавтоматическом режиме, больше обращая внимание на внешний мир, нежели на внутренний. Чем ближе они подъезжали к границе Севера, тем больше становилось заметно, как взбудоражилось осиное гнездо.
Нет, агенты ГШР ещё не стояли на каждом углу, но к этому явно шло. Всё чаще на глаза попадались фургоны, пригнанные для эвакуации мирного населения, вопреки здравому смыслу высыпавшего на улицы и забившегося в магазины. Если до середины пути на машине Крайта ещё была метка Степного Волка, то Домино уже снял её, чтобы не привлекать к себе внимания. Бывшие зебастиановцы наверняка были в курсе, что у них сменился правитель, и, скорее всего, пока находились в замешательстве и не высовывались. Так что даже продавшимся генштабовцам лучше не попадаться на глаза: они могут и воспользоваться шансом доказать метрополии свою преданность.
В Хайрове Домино и Крайт бросили машину на неохраняемой стоянке, уложили весь скарб в недавно приобретённые туристические рюкзаки и зашагали к несуществующей на карте границе. Там был всего один пост патруля, на главной магистрали, и его лучше было обойти, пока есть такая возможность — пока ГШР не создал здесь настоящую границу. Даже внедорожники вряд ли бы сунулись в эту часть степи, богатую обрывами и мелкими речушками, а иногда и целыми лесополосами, так что ноги были их единственным шансом пройти на Великую равнину незамеченными.
Дав широкий крюк в несколько километров, аурис и риз без проблем вернулись на магистраль и неспешно пошли к тому её месту, где она вливалась в основную южную трассу, чтобы там уже ловить попутку — или заночевать, если никто так и не захочет взять на борт двух бандитского вида туристов.
Хорошо, что было не лето. Домино редко задерживался на южной оконечности Севера и прилегающих территориях надолго и даже не представлял себе, насколько здесь было жарче по сравнению с теми местами, в которых он привык жить и работать. Страшно вообразить, что творилось в тропическом Канари, например, в июле и августе, но, говорят, человек способен привыкнуть к чему угодно…
Уже смеркалось, когда Домино и Крайт вышли на трассу На-Риву — Джорджия. Судя по общему состоянию, сейчас стоило снять номер в каком-нибудь придорожном отеле, где не спрашивают документов (должны же и здесь быть такие?), однако аурис решил, что нужно ещё хотя бы пару часов попытать удачи с попуткой. Поток машин заметно схлынул, но те, что попадались, даже не тормозили на поднятый вверх большой палец — наверное, умнее и вправду было дождаться утра. Когда совсем стемнело, Домино и Крайт по пустой дороге пошли на свет мотеля в километре от них, больше не пытаясь голосовать, и потому крайне удивились, когда единственная — может, вообще последняя за сегодня — машина сама остановилась перед ними на обочине и высунувшийся в окно водитель громко поинтересовался:
